Бежали семь изгнанников нечистых,
Так чьи же слышу много лет подряд
Я голоса, что алчно и змеисто
С тобой, Мария, мною говорят.
На перепутье плоти оголенной,
На переправе недоснятых снов
Диктуют вожделенье монотонно
И сеть плетут из непристойных слов.
Мне не изгнать, избранница нагая,
Соблазна яд настырных атташе,
Влеченье тела не превозмогая
В одолженной лукавому душе.
Ты отключила верхний, звёзды, луну,
Я оступился в тебя, понял: тону,
Я упирался твёрдым, ты клокотала,
Было по горло - мне, женщине - мало.
Эта нетвёрдая почва, где мы вдвоём
За руки или за пальчик держимся, умирая,
Судорожно друг у друга что-то берём взаём,
За час до исхода ночи, в метре от рая.
По счислению чресел, которым не лень,
По счислению весел и рук, неумело,
Неизбежно, как паруса влажная тень,
Настигаю во тьму унесенное тело.
То погрешность наитий, влекущая нас
В тесноте, духоте, океане соленом,
Там, где азимут врет, зависает компас,
И ключицы скрипят над тобой утомленно,
Где не выветрен запах смолистых волос,
И корма будоражит закатным отливом,
По счислению счастья нахлынувших слез,
По счисленью напасти, чья пасть терпелива.
Придонный лов, неутоленна
Желанья ломкая леса.
Ты дрогнешь телом утомленно,
И удивленно - в небеса,
Под лунку
В лунный лед ладоней,
Наждачный воздух ножевой,
Застынешь втуне в топком стоне,
И оземь - рыбой неживой.
Бесценный дар в развале ночи
Обресть полураскрытый рот,
Чьи вдохи кажутся короче,
А выдохи - наоборот,
Ловить неровное дыханье,
А с ним - глубинных рыб косяк,
Их плавниками, тел вихляньем
Ощупывать влеченья знак,
Прикусывать язык, и, тычась
Губами в губы, над тобой
Вдруг возрасти, ощерясь, бычась,
Как алчный штормовой прибой,
В разверстые пучины, глуби,
Упасть чудовищем морским,
На дно, в сто раз чернее Нубий,
На водоросли и пески.
Я вижу тусклое свеченье
Сквозь кровь твою, сквозь липкий пот,
Но рук измученных теченье
Меня опять к тебе влечет.
А ты глотаешь жадно, щучно
Соленый воздух травяной,
Дразня меня, дрожа беззвучно
Бледно-зеленою луной.
если нужно супружеской паре
одиннадцать тысяч раз
множенное на два
в смысле назад-вперед
как считал Гийом
опрокинувший медный таз
на стерильное лоно Европы
надкусившей плод
значит нам с тобой
городить частокол
озаборивать ночью
бардак и хлам
в марте выжившей псиной
обнюхивать пол
и делиться митозом
поперек пополам
слюдяная глубь
от слезы влажна
замутит в быстрину
остаток лет
все предельно просто
муж жена
змей и плод на ветке
частокол
запрет
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]