ЛЮДИ ОСТАЮТСЯ НА МЕСТАХ
БЫЛО ЛИ НЕТ ЛИ
Было ли, нет ли – больше не повторится...
Снег по дороге сыпал себе навстречу,
Лунной дорожки петли, набранные на спицы,
Медленный свет роняли на зимний вечер.
Через мгновенье снег превращался в ливень,
Обувь была тяжёлой, одежда – влажной,
Где-то вдали двоились глаза павлиньи
У светофоров, подмигивающих вальяжно.
Было ли это – дерево ветка к ветке,
Утро, в саду звенящее – птица к птице?
Тело уставшее... Ставшее слишком редким
Желание хоть куда-нибудь возвратиться.
Были ли вечны осени или вёсны,
Сырость и грязь, хроническая простуда?
В уличных мутных речках – воды по вёсла,
Ровно, чтоб взять и на хрен грести отсюда.
Было ли лето? Полночь – одна из многих.
Лунной дорожки петли соскальзывали со спицы...
Света клубки, упавшие мне под ноги
Начинали подпрыгивать и катиться.
_^_
СМОТРЮ, КАК ЧЕЛОВЕК ЗАХОДИТ В ДОМ
Смотрю, как человек заходит в дом,
Как свет в траву стекает из-под шторы...
Здесь дело, разумеется, не в том,
Что день прошёл, а ночь ещё не скоро,
Что город мой, залюбленный до дыр,
Заштопывает вечер понемногу,
Что ветер, как собака-поводырь,
Незрячий лист ведет через дорогу,
Чтобы столкнув нечаянно с пути,
Расстроиться и стихнуть виновато.
Мне тоже не мешало бы дойти –
До тротуара, неба, хоть куда-то.
Прижиться на какой-нибудь звезде
Над городом, не так уже любимым.
И знать, что здесь, и далее – везде
Всему свой дом, и ветер, и чужбина.
_^_
ОБЛАКА ЛИ
Облака ли, с грузом корабли,
Ползают по небу еле-еле.
Прежде, помню, знатно мы цвели
Круглый год, особенно в апреле.
Всякое случается с людьми...
В лиственных могильниках под вишней
Ни случайных листьев нет, ни лишних.
Все сгниют, какого ни возьми.
Непосильным видится ущерб –
Словно что-то главное сломалось.
А такая требовалась малость –
Чтоб живые ... листья и вообще.
_^_
КАК ЕСТЬ
Живу, как есть – могу ли, не могу,
Ни целого не зная, ни деталей,
Ни города, где разное видали,
Ни улиц, заблудившихся в снегу.
Хожу, как есть – недолго ли, всегда,
Так быстро, что ни холодно, ни жалко –
По темноте. И только зажигалка
В руке, как путеводная звезда.
Смотрю, как есть – на те ли, на не те
События без цели и без толка –
В пространстве, обезличенном настолько,
Что не с кем разминуться в темноте.
Люблю, как есть. На то, что не люблю,
Бездарно трачу силы и здоровье,
Надеясь обходиться малой кровью,
Тогда как шансы близятся к нулю.
_^_
ВЧЕРА БЫЛА ЖАРА
Вчера была жара невероятной...
Куда девалось лето, непонятно.
Я снова всё на свете проспала.
Вчера ещё и молодость была...
На улицу выходишь – воздух мятный,
На въездах в утро – счетчики тепла.
Круги своя. У солнца в белом доме
Энергию всё чаще экономят.
Сидят и смотрят – как там, на земле?
А мы в порядке – чуть навеселе,
Замёрзли, но не очень-то и в коме.
То дождь, то ветер шастают за дверью...
Так значит, осень? Я в неё не верю –
В ту, что сухой выходит из реки
И стряхивает нехотя с руки
Отсохшие у немощных деревьев
Похожие на листья языки.
На языках – налёт белей, чем иней,
Земля кряхтит и морщится под ними –
Ей не в коня, должно быть, этот корм.
Молчат деревья, выглядят больными,
В анамнезе – эфир и хлороформ.
А ветер, пёс, из лужи хлещет бражку,
Рвёт на груди последнюю рубашку,
По лесу бродит, ветки теребя.
Так значит, осень... Крыша – нараспашку,
И дождь... То льёт, то ходит под себя.
_^_
ВСЕ ОНИ ГОВОРЯТ
Все они говорят, что скучно и сносит крышу.
И молчат иногда – о том, что давно не сносит.
Все они говорят, что осень в затылок дышит,
И уходят подальше, чтобы отстала осень.
Все они – поезда, уставшие от вокзала,
А ещё – корабли, и нет никакого порта.
Их до самого льда зима языком слизала,
А они говорят, что холод жалеет мертвых.
Все, что слышат они, похоже на крики чаек,
Всё, что видят они – немного воды и суша,
Где живёт человек, который их различает,
Потому что не может знать и умеет слушать.
Тот, кто слушает ветер, с чайками на повторе,
У кого на руке – часы с четырьмя нолями.
Всё, что есть у него – немного земли и море...
Да такое, что дна не видно под кораблями.
_^_
ЛУННЫЙ СВЕТ
Лунный свет запутался в гардине,
На обоях тень его мерцает.
Ты пришел, и мира посредине
Говоришь о чем-то с мертвецами.
Человеку странно это слушать,
Ибо суть противится мирская.
Будто стал ботинками на лужу,
А вода на дно не пропускает.
Ты и сам не очень в это веришь.
Человек, в сознании и вправе,
От тебя попроще хочет зрелищ,
Поживей, поярче, покровавей,
Даже пусть и заживо – на вертел.
На войне, на плахе, на манеже
Человек боится всякой смерти,
Но чужой, по-видимому, реже.
И не оттого, что людям с детства
Говорят: чужого не берите.
Оттого, что боли негде деться,
Если ты участник, а не зритель.
_^_
РИСУНОК
Облака шатаются где попало...
Посреди центральной аллеи парка
Село солнце в лужу и задремало.
Здесь ему не холодно и не жарко,
И плевать, что лету дожди не впору,
Жмут в груди и в талии тесноваты,
Что цветам, дряхлеющим у забора,
Глупый ветер бабочек не сосватал.
Как начнётся свадьба, не остановишь,
Наяву ли сам себе будешь сниться.
Спящий разум тешит своих чудовищ
В ипостасях кисточек из куницы.
Оттого, мой ангел, и не ушёл ты,
В мир иной, где видится по-другому,
Как летает птица по неба шёлку...
Чёрной тушью водит по голубому.
_^_
НЕМНОГО ЛЮБВИ
Ветер подул пронзительнее и сник,
Где-то в ногах отчетливо хрустнул иней...
Кажется, я и правда живу без них,
Даже когда их вижу, болтаю с ними
О мимолетном чем-нибудь, о пустом...
Знать бы, зачем так долго толкутся в ступе
Лица людей, отложенных на потом,
Если "потом" по-прежнему не наступит.
Просто скучаю. Редко, совсем чуть-чуть.
Больше нигде не ноет, не тянет жилы...
Было бы глупо думать, что я хочу,
Чтобы они вернулись и стали живы.
_^_
О КОШКАХ
День за днём старательно тянет ножку
В танцах с летом томный июньский зной.
На скамейке черная тлеет кошка,
Презирая пялящихся спиной.
Жук навозный солнечный катит шарик,
Оставляя в небе слепящий свет.
Наглый воздух в горле руками шарит.
Вот не знаю, мытыми или нет.
Вянет куст с цветами оттенка свеклы,
В мыслях напрочь выгорел внятный текст.
И с чего бы, думаю, кошка сдохла,
Если хвост практически не облез?
Малый зной пытается стать великим,
Звон в ушах легко переходит в шум...
Это дождь отчаянно замурлыкал,
Будто я за ухом его чешу.
_^_
А ОНИ НЕ ЗНАЮТ О ТОМ, ЧТО ОСЕНЬ
А они не знают о том, что осень,
Контрабандой пыль золотую носят
На подошвах грязных, вахтерши мимо
Проходя с лица просветлённой миной –
В личный рай, где спорым рукам на кухне,
Глаз плиты подмигивает и тухнет,
Где печенья вдоволь с горячим чаем...
А ещё электричество отключают.
Не в одной квартире – во всем подъезде.
И они шагают навстречу бездне,
И оттуда кажутся мне иными –
Ни малейшей разницы между ними.
Вот и я не знаю о том, что осень,
Что курить пора бы уже и бросить,
И о том, что ночью над всем над этим
В рваный бубен неба колотит ветер,
И звезды бубенчик звенит чуть слышно,
Будто шепчет "как бы чего не вышло".
_^_
БУДЕТ ОСЕНЬ
Будет осень... Будет на этот раз
Не такой отчаянной, как всегда.
Будет лить из облака тёплых глаз
Потихоньку стынущая вода.
Будет ветер дерево сторожить,
Будто пёс – соседского малыша.
И пойду я осенью этой жить
Постепенно, медленно, не спеша.
Не играя с улицами в слова
Под осенний пиковый интерес
И не зная, пятится ли листва
От внезапно падающих небес.
_^_
ЛЮДИ ОСТАЮТСЯ НА МЕСТАХ
Люди остаются на местах –
В розовых двенадцати кустах –
Там, где им и весело, и славно.
Людям нет ни края, ни конца.
Не зовите чёрного жнеца,
Белого не стоит и подавно.
Люди помышляют о простом –
О пчеле, жужжащей над кустом.
Тешатся подковами над дверью.
Спят, упившись, прямо на столе,
Вымазаны в мёде и смоле,
Избранные вываляны в перьях.
Люди не жалеют о пустом.
Этот – о патроне холостом,
Тот – о пролетевшей мимо пуле.
Уходя с натоптанной тропы
Ранятся об острые шипы,
Мажут йодом, просят, чтоб не дули.
Люди остаются на местах,
О сожженных думают мостах.
А потом, проснувшись среди ночи,
Убирают руки от лица...
Не зовите чёрного жнеца.
Пусть приходит сам, когда захочет.
_^_
СТРАСТИ ПО ВИНОГРАДУ
Так проходит время – июнь за маем,
И пока мы лишнее отсекаем,
Наступает август в конце концов.
Город мертвых, летом неподражаем,
Виноградным давится урожаем,
Дом напротив вялит своих жильцов
На уютной с виду покатой крыше.
Почему-то солнце не любит рыжих.
Дни по стенам тянутся, как лоза,
Виноградным соком на землю брызжут...
Что-то в нас осталось ещё и дышит.
Неживое смотрит во все глаза.
Человек без кожицы – мякоть с кровью.
Город мёртвых – небо с асфальтом вровень.
На воротах в вечность – большой засов.
Виноград без мякоти – плоть без плоти,
Кто мы, что мы – в жизни круговороте?
Чуть родился, глянешь – уже засох.
_^_
ЗА СТЕКЛОМ
Истек им срок, им свет истек на дно.
К ним снег вчера заглядывал в окно
Без всяких побудительных причин.
В них больше нет ни женщин, ни мужчин,
Им всё равно.
Истек им звук, им голос изменил,
В них раньше ветер музыку хранил,
Огонь – тепло, листва – зелёный цвет.
Их больше нет.
Их больше нет – в том смысле, в том ключе,
В каком рука лежала на плече,
И ничего такого, чтобы: Ах!
Темно в глазах!
Истек им смысл, им память истекла,
Их больше не достать из-за стекла.
_^_
ТЫ И САМ ЭТО СЛЫШИШЬ
Ты и сам это слышишь, лето звучит иначе.
Незаметно почти и всё-таки по-другому.
То ли больше высоких стало и меньше низких,
То ли рядом осталось мало родных и близких...
Впрочем, сам понимаешь, у нашей с тобой задачи
Нет решения, – мы по-прежнему незнакомы.
Ты и сам это видишь, бледные чьи-то лица
На рисунках твоих стареют. А ты – всё тот же.
Как ни терпит бумага, снова детали лживы.
Ты и правда поверил, что все эти люди живы?
Впрочем, сам понимаешь, наши с тобой границы
В этой жизни нарушить дважды никто не может.
Ты и сам это знаешь, цвет ничего не значит.
Нарисуй меня чёрно-белой – на всякий случай.
Одиночества звук становится слишком близким,
Слишком много высоких и так не хватает низких...
Ты и сам это скажешь, нет никакой задачи,
Мы с тобой незнакомы, поэтому неразлучны.
_^_
|
