 |
|
НЕУЖЕЛИ НЕБО ЕСТЬ?
ёлы-палы
""было бы что терять" -
ехидничала совесть" -
это я произнёс то есть,
запрокидывая опять
голову, как когда
кровь выбегает носом.
я в небо смотрел с вопросом
в надежде услышать "да".
день подходил ко дну.
к концу подтекали силы.
мысли отголосили.
я не успел одну
задачу решить - понять,
во что же совал я нос-то..
казалось бы, всё так просто..
да было бы что терять.
_^_
несостоявшийся диалог
снег бил наотмашь, по-российски,
гостей столицы без прописки
под главной вывеской страны.
слепили фотоаппараты,
мешая стрелке циферблата
идти и с этой стороны.
мы перескакивали люки,
от онеменья сунув руки
в пустой до одури карман.
тебе - немного, мне - немного,
нам так хотелось диалога,
как полицейским - по домам.
я говорить старался проще,
но мне препятствовала площадь,
вставляя в горло тесноту.
тогда в виске сверлило страшно,
и вечер выходил вчерашним,
потом - шагали по мосту.
смотрели в воду и молчали,
как встретившись ещё в начале...
ты задала вопрос, поди:
"а вдруг и мы не существуем?".
хотел ответить поцелуем,
но на мосту стоял один.
_^_
если честно
а человек не хочет жить.
ты говоришь ему: "давай
соорудим аэроплан
и улетим за небеса".
а человек не хочет жить.
"ну ладно", - говоришь, - "давай
пойдём походим по воде,
поотражаемся чуть-чуть".
а человек не хочет жить.
"да что ж такое", - говоришь, -
"давай посадим апельсин,
чтоб падали плоды на снег".
а человек не хочет жить.
ты говоришь: "гореть в огне
таким непрошеным, как мы".
и жить не хочешь заодно.
и человек не хочет жить,
и ты уже не говоришь,
а только открываешь рот,
чтобы потом его закрыть,
услышав, будто человек
"хочу", - спокойно говорит, -
"но - если честно - не с тобой".
и - человек не хочет жить.
_^_
и ты стоишь на берегу
и ты стоишь на берегу,
и я стою на берегу.
и ты себя не сбережёшь,
и я себя не сберегу.
корчует время радость глаз,
река слезится на бегу
коротких взглядов. про запас
есть дерево в простом снегу,
усталость неба, гайморит,
жизнь, перед коей я в долгу,
и будто кто-то говорит,
что мы стоим на берегу,
но ты меня не бережёшь,
и я тебя не берегу..
какой-то был сюжет похож -
да что-то вспомнить не могу.
_^_
кры
по улице, на всякий, перерытой
ещё спешили женщины и дети.
витрина, вместо ясного "открыто",
шипела: "кры". сходились буквы эти
в значенье "кровь" на мёртвом языке.
я, потерявший память в рюкзаке,
уверенный лишь в том, что вера - роскошь,
подумал вслух: "немного плоско". плоско ж
всё это не было. ничуть не без объёма,
как дно и берега без водоёма,
зевало всё на всё без интереса.
фонарный столб, как заменитель леса,
качался и листами шелестел,
пророческая шалость на листе
"Кры и Россия навсегда едины"
служила пояснением витрины.
_^_
неужели - пройдёт?
неужели - пройдёт? голове на плече,
не заполненной - страшно подумать - ничем,
кроме как твоего аромата волос,
хорошо бы ответа не знать на вопрос.
хорошо улыбаться, как будто не сон -
темнота за окном и трамвайный салон,
забежавший неясно откуда сквозняк
и пластмассовых спинок земная мазня,
и тыдых и тыдых, и искусственный свет,
и открытые двери - для тех, кого нет,
и закрытые двери - для тех, кто ещё
не туда, куда следует, перемещён.
мегавольтами и километрами в час,
исчезая, как запах, как тени от нас,
неужели всё это - и правда - пройдёт?
хорошо бы не знать ничего наперёд.
_^_
хорошо что можно выпить
хорошо что можно выпить
чтобы пустоты не видеть
чтобы из сознанья выбить
всё что разъяснял друзьям
обсудить футбол полити-
ку закуску город питер
ни за что а просто выпить
то что врач сказал нельзя
_^_
вагонный храп
вагон храпит.
за окнами - наверное - леса,
как полчаса,
как час,
как три часа
назад,
как год,
десяток лет,
как век..
так трясся зек
в надежде на побег,
так конвоир рассчитывал на что-то,
и было им - как мне - курить охота.
вагонный храп
как памятник заросшим лагерям
ведёт меня
к несмазанным дверям,
а дальше - в тамбур,
где - хотя "нельзя" -
табачный дым соединяет всё и вся:
Москву-Петрозаводск,
безвремье-время..
где вместо храпа -
шанс поминовенья.
_^_
на острове
на острове тишина
разворачивается - такая, что
страшно сглотнуть слюну,
думаешь: "всё спугну,
испорчу,
пойдёт по краешку
дерева ветер на
прошлое - времена,
когда из-за поворота
этого
выйти кто-то
мог, а за ним - хана".
и мнёшься вот так. кругом
темень стоит врагом.
тихо. столетний лес.
будто в чей-то карман залез.
_^_
о всех, забывших радость свою
"орган из церкви перешёл в концертный зал", -
сказала женщина, да так - что не поправишь,
одёрнула пюпитр - лист с нотами сползал,
присела и дотронулась до клавиш.
пришедшие настраивали слух,
постукивая ножками в бахилах,
так дети узнают за буквой звук
впервые - и сдержать восторг не в силах.
и всем казалось, будто ничего
случиться не могло, что радость будет,
что знает музыка побольше моего
и твоего, и чем другие люди,
усталые - такие же, как мы -
наполненные тем, что "ё-моё" ты
именовала в розжиге весны,
когда на юг спешили вертолёты.
орган замолк, под хлопанье ладош
цветов на сцену полетела алость,
и нам казалось, будто мир хорош,
но всё чуть-чуть иначе - оказалось.
_^_
© Кирилл Сафронов, 2015-2019.
© Сетевая Словесность, публикация, 2015-2019.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Михаил Рабинович: Повторение слов [Подвальная кошка, со своими понятными всем слабостями и ограниченностью мировоззрения - вот кто, по-настоящему. гарант мира и стабильности, а не самозваные...] Татьяна Шереметева: Маленькие эссе из книги "Личная коллекция" [Я не хочу. Не хочу, чтобы то, что меня мучает, утратило бы силу надо мной. Что-то в этом есть предательское по отношению к моим воспоминаниям, к тем,...] Глеб Богачёв, И всё же живёт [Антологию рано ушедших поэтов "Уйти. Остаться. Жить" трижды представили в Питере и Ленинградской области.] Александра Сандомирская: Дождь и туман [Сладким соком, душистой смолой, / током воздуха, танцем пчелиным / бог, обычно такой молчаливый, / говорить начинает со мной...] Алексей Смирнов: Опыты анатомирования, Опыты долгожительства: и Опыты реконструкции, или Молодильные яблоки [Все замолкают, когда я выхожу в сад. / Потому что боятся. / Подозревают, что дело плохо, но ничего не знают и не понимают...] Игорь Андреев: Консультант в Еврейском музее [...А Федю иногда манил дух Израиля. Еврей! Это слово для него было наполнено какой-то невыразимой магией...] Андрей Баранов: Синие крыши Дар-эс-Салама [Мы заснули врачами, поэтами, / инженерами и музыкантами, / а проснулись ворами отпетыми, / проходимцами и коммерсантами...] Григорий Князев: Лето благодатное [Как в начале ни ахай, как в конце ни охай, / Это лето обещает нам стать эпохой, / Жизнью в миниатюре, главой в романе, - / С урожаем рифм... и без...] Читайте также: Семён Каминский: Урюк | Михаил Ковсан: Повзрослевшие сказки | Владислав Кураш: Каждому своё | Татьяна Парсанова: На черно-сером бархате небес | Сергей Славнов: Календарь погоды | Сергей Слепухин: Лосев - Неаполь | Ирина Фещенко-Скворцова: Музы Рикарду Рейша - самого таинственного гетеронима Фернандо Пессоа | Светлана Чернышова: Не Одиссея | Виктор Афоничев: Хождение через три границы или воспоминания о Советском Союзе | Ольга Вирязова: Золотая муха памяти и отвращения | Ирина Жураковская: Михайловна | Татьяна Костандогло: Венок сонетов | Литературно-критический проект "Полёт разборов", 30 июня 2019 | Николай Милешкин: Конечная, как и всё | Владимир Спектор: "Жизнь была еще вся впереди"...
|