Приближалась ночь, а грозы все не
было. Темнота и духота объединились против нас и
сдавили узкие коридоры больницы. Свет потушили
везде, и только столик сестры был слабо освещен,
как островок спасения. Я бродил в темноте, среди
стонов и тяжкого дыхания. Здесь люди умирали от
рака, и я, молодой и здоровый, каждый день умирал
вместе с ними. Я представлял себе раньше жизнь
как борьбу, и в конце - славную смерть, а здесь
увидел, какое грязное и унизительное дело -
умирание. Чем я лучше их, и внутри у меня все
также, кровь и зловоние, и все так хрупко и
непрочно, что страшно двигаться, есть, пить,
дышать, страшно за сердце, которое чудом каким-то
приведено в движение и беспрерывно бьется... и за
любое место в теле, которое может внезапно
взбунтоваться и стать безобразной язвой или
наростом, разрушающим все вокруг... Как можно
жить?.. Моя вера в устойчивость жизни была
поколеблена.
Белый халат был виден из палаты, и
меня окликнул кто-то. Звала старуха, которая
лежала у двери. "Молодой человек, помогите
подняться повыше..." Она почти ничего не весила и
неизвестно, как еще жила. Теперь она почти сидела
и смотрела в окно. Я спросил, нужно ли ей
что-нибудь еще. "Если переживу эту ночь, то и день
проживу... Дышать нечем, а грозы нет и не будет.
Смотрите туда..." Я посмотрел в окно. На горизонте
вспыхивали и гасли огни, судорожно разгорались -
и гасли снова, а над нами простерлось огромное
черное небо. "Это воробьиная ночь, - она
сказала. - В такую вот ночь пришли и увели моего
мужа. Он сказал мне - живи, только живи... Я
жила, сколько могла, еще сорок лет..." Я
поправил постель и почувствовал, как ее пальцы
держатся за край одеяла - мертвой хваткой. "Я
жила, - она повторила,- а теперь такая же ночь. Вы
молодой, живите долго, живите..."
Меня позвала сестра и я ушел в
другую палату. Утром старуха спала, и днем тоже, а
вечером тихо умерла во сне. Я был рад, что она
умерла легко, не сознавая этого. Хорошо бы так
умереть, когда придет время, и, может быть,
сказать кому-нибудь: "Живите, только живите..."
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
