У КАЖДОГО ПЕТРАРКИ ЕСТЬ ЛАУРА...
* * *
У каждого Петрарки есть Лаура,
И Беатриче есть у Алигьери.
У Моцарта - Антонио Сальери,
У Чикатило есть прокуратура.
У Пушкина - Дантес, у Командора
Кудрявая шалава Дона Анна.
Другая Донна Анна бездыханно
Глядит на паровоз с немым укором.
У каждого свой крест, своя Итака,
Своя Елена - остров или баба.
Своя царевна, пусть она и жаба,
Свой путь от приговора до барака.
У каждого Петрарки есть Лаура.
У каждого Незнайки - Синеглазка.
Своя Москва, Утопия и сказка.
Куда мои очки ты дела, дура?
_^_
* * *
То по рюмочным, то по столовым.
Жажда мести с дешевым винцом.
Но зато мы живем за Садовым,
А не за обручальным кольцом.
Анекдоты поем на поминках
И решаем проклятый вопрос:
Почему надоели в блондинках
Вечно темные корни волос.
_^_
* * *
И.Х.
Пока сквозь тебя не проросли корни,
Пока ты не стал горстью дорожной пыли.
Пока тебе не издали посмертный сборник,
Что бы ни говорили - только бы говорили.
Пока про тебя не написаны мемуары,
Пока над тобой не грохочут автомобили.
Пока ты плетешься, больной и старый,
Что бы ни говорили - только бы говорили.
Пока в раю тебе не дают конфеты,
Пока в аду тебя не жарят на гриле.
Пока плюют на тебя "подлинные поэты",
Что бы ни говорили - только бы говорили.
Пока ты другим злобно строчишь некрологи
Ругательные, но все же в высоком стиле.
Пока выпивают с тобой бомжи, а не боги,
Что бы ни говорили - только бы говорили.
Пока ты завистлив, бездарен и неусыпен,
Пока хоть какая-то чушь остается в силе.
Пока ты всеяден, склочен и беспринципен,
Что бы ни говорили - только бы говорили.
Пока ты приходишь, а тебе не рады,
Пока ты лежишь в канаве, а не в могиле.
Пока тебя презирают дураки и гады,
Что бы ни говорили - только бы говорили.
_^_
* * *
Я.Ш.
Темные волосы - ранняя седина.
Служба и бабы, болезни и дети.
Тут ничего не поделаешь, старина,
Лучше седина, чем урна в пакете.
Лучше уж завязать и не пить за столом,
Когда все друзья пьют твое здоровье.
Ну а не чокаясь, они выпьют потом,
А бабы пусть меряются любовью.
Бабы такие, они всегда тут как тут.
Друзья, собирая по нитке с миру,
Посмертный сборник тебе потом издадут,
Пока бабы делят твою квартиру.
Так и должно быть - тут уж не их вина.
Бабы как дети, а дети, как боги.
Темные волосы - ранняя седина.
И жизнь, как зебра на большой дороге.
_^_
* * *
Пока тепло и не закат
Дорогой тихой и недлинной
Спуститься в яблоневый сад
За спелой желтою малиной.
Увидеть небо над рекой
И молодых крикливых уток.
Так опускается покой
И возвращается рассудок.
_^_
* * *
И.Л.В.
Спешит к последнему причалу,
Кряхтя, кораблик небольшой.
Идет по Курскому вокзалу
Красивый бомж немолодой.
Пучина ельцинских пожарищ
Квартиру съела, так то, брат.
Тебе не по фигу, товарищ,
Каких наук я кандидат?
_^_
* * *
На Люсиновской звон колокольный
И машины гудят оголтело.
Ты несешь для меня свое тело
И напиток слегка алкогольный.
Город мой, моя верная плаха.
Тротуара подгнившие доски.
Продавщица в газетном киоске
Что-то молит опять у Аллаха.
Может, мужа, а может быть, хлеба
Для кого-то в родной деревушке.
И опять у подъезда старушки
Молча смотрят на синее небо.
_^_
* * *
Была война. Они рвались к Москве.
К ее холмам, к ее гранитным плитам.
Теперь лежат их косточки в траве
На радость нашим черным следопытам.
Была война. Рассказывали мне
Про немцев, про французов, про блокаду.
Мы вроде победили на войне.
Но что-то очень странное по МКАДу.
Победы наших дедов и отцов
Достались тем, в кого они стреляли.
Угрюмо гипермаркеты в кольцо
Мой город погибающий зажали.
И я, как пролетарии всех стран
И граждане Советского Союза,
Иду в тюрьму по имени "ашан",
Что строили проклятые французы.
_^_
* * *
Строили Москву - герой к герою,
А Замоскворечье - вовсе боги.
Спит собака посреди дороги
И ее машины стороною
Объезжают с тихим уваженьем
И спешат к собратьям непутевым,
Что теснятся где-то за Садовым
Бестолковым городским движеньем.
_^_
К 70-ЛЕТИЮ КАНАЛА ИМЕНИ МОСКВЫ
А.В.В.
Их брали ночью с Малой Бронной
Их брали ночью с Моховой.
Простой советский заключенный
Канал построил. Кто живой?
Ни инженера, ни солдата,
Ни зека нет уже.... Канал
Они построили когда-то
И Химкинский речной вокзал.
Уже не знает местный житель -
Костей здесь больше, чем травы.
Повсюду здесь лежит Строитель
Канала имени Москвы.
Береза кудри наклоняет
Над теми, кто лежит во рву.
И Волга глупая впадает -
По Сходне - в старую Москву.
_^_
* * *
Для чего - и сам не понимаю -
По литературным вечерам
Я хожу и руки пожимаю
Всяким неприятным сволочам.
Всех не приголубишь, не погладишь.
И не угодишь им никогда.
К каждому за столик не присядешь.
Ну и ладно. Тоже мне беда.
_^_
* * *
Уже не осталось и звуков утробных,
И жизнь, как дурацкий музей.
Вокруг только стаи из недругов злобных
И лютые стаи друзей.
И каждый подходит и что-нибудь просит,
Но всех не согреешь теплом.
Собака не лает, и ветер не носит,
И счастье не ждет за углом.
_^_
* * *
Ну, ясно - кому
Сидит на вечере поэт
И слушает стихи чужие.
Стихи, конечно же, плохие.
Да что плохие - просто бред.
Дерьмо, короче, ерунда.
Поэт не слушает, скучает
И иронично отмечает
Особо слабые места.
Зачем же он тогда пришел? -
Вы спросите. А я отвечу:
Поэт пришел сюда на вечер
Прочесть, что точно хорошо.
И вот читает он с листа...
Его не слушают, скучают
И иронично отмечают
Особо слабые места.
_^_
* * *
Успешные люди не ездят в трамваях,
Успешные люди сидят в казино,
Немного на зонах, потом на Гавайях.
О них режиссеры снимают кино.
Успешные люди не знают покоя
В заботах о счастье планеты Земля.
А мы, безуспешное быдло тупое,
Блюем самогоном на стены Кремля.
Успешные люди живут в Подмосковье,
Работают в пыльной и душной Москве.
А мы прожигаем остатки здоровья
С бутылкою лежа в зеленой траве.
Успешные люди на Марс и Венеру
Отправятся скоро. И нам никогда
Они не испортят уже атмосферу.
И сами мы будем себе господа.
И мы перестанем кататься в трамваях
И будем отважно сидеть в казино.
Немного на зонах, потом на Гавайях.
И снимут о нас режиссеры кино.
Поскольку мы тоже не знаем покоя
В заботах о счастье планеты Земля.
А вы, безуспешное быдло тупое,
Не смейте блевать нам на стены Кремля!
_^_
* * *
Глупым я был и гордым,
И не берег мозги.
В восемьдесят четвертом
Дали мне сапоги.
Было не до погоды
В гнусном том ноябре.
Водка и бутерброды
С фантой - за 10 р.
Бизнес по всем приметам
Цвел тот на ГСП.
А ведь всего лишь летом -
Радовался судьбе.
Практика на заводе.
Город Подольск. Дела.
Рюмочная там вроде
Недалеко была.
Пили портвейн неспешно -
Рядом же вот Москва.
Что за портвейн... Конечно,
Номер 72.
Через Щербинку, Битцу,
Красный Строитель - путь
Прямо ведет к Балтийцу
Тоже Красному. Жуть.
Жуть до чего красивы
Станции по Москве.
Господи, дай мне силы.
Да и жизни бы две.
Ну а лучше четыре.
И не стой над душой.
Что мне все реки в мире?
Мне и тут хорошо.
_^_
|
