Уважаемый автор!Издательский дом "Коктебель" (Феодосия-Москва) в сотрудничестве с московским
литератором, уроженцем Крыма, Виктором Бойко завершают подготовку к изданию
шеститомной антологии "Крым в поэзии" (объем каждого тома более 700
страниц). Выход издания запланирован до конца этого года. Все шесть томов
выйдут одновременно.
В антологии представлены произведения о Крыме, написанные поэтами разных
стран и эпох (всего более 1600 авторов). Составитель включил в настоящее
издание и Ваши произведения. Будем признательны, если Вы уточните свои
биографические данные и вычитаете тексты стихотворений. Корректорскую правку
просим внести в исходный текст, выделив ее красным цветом.
Будем благодарны, если это будет сделано Вами в течение 5-7 дней.
С уважением, редактор-издатель Дмитрий Лосев,
сотрудник проекта Наталья Беднякова
телефоны для справок:
в Феодосии 0660530465,
в Москве: +7-916-105-50-60; +38-050-967-80-90;
скайп: kuzneok
e-mail:
n_bednyakova@mail.ru
ЦВЕТКОВ, Леонид, биографические данные неизвестны. Живет в Череповце. Специалист в области компьютерных технологий. Стихи взяты из Сети.
В Феодосии
С бухты волны соскабливать досиня
Зной старался с утра в Феодосии,
Глянь, а цвет получается броский,
Будто краску пролил Айвазовский.
Инцидент этот, правда, исперчен,
Если берегом – чуть не до Керчи,
Если вглубь – то не далее рынка,
Да и то, если тянешь волынку.
Зной то зной, а в воде холодина,
Как зимою у домика Грина,
Плюс пятнадцать, наверно, от силы -
Потому что недавно штормило.
Небеса с добавлением синьки
Постирали, знать, феодосийки
И теперь, пододеяльников глаже,
Разлеглись, загорая, на пляже.
Я едва не споткнулся два раза
Об одну из таких черноглазых,
И пришлось – как-то и не заметил! –
Наконец-то споткнуться на третий!
В Крыму
Мы в море качаемся, ходим, сидим,
Плывя по нему в полуострове Крым,
И волны – на пятку, потом на носок –
Ступают, за нами следя, на песок.
Что за настроение! – с ним одному
Не справиться – лучше на пару в Крыму.
Он сам - разновидность любовной игры!
Как в прятках. Ищи, я южнее, чем Крым!
Бей склянки, звучи своевременней рынд,
Ищи меня в море – а море, не Крым!
В загаре – черешни “воловьи глаза”
Чернее – за мной же, моя егоза!
Я здесь, обними меня! Как же – не лезь,
Когда тут такая морская болезнь,
Когда мысль об этом стучится в висок
Столь мелко, как может быть соль да песок,
Когда горизонт, а точнее – закат,
Раздвинут, как ноги - до “дальше никак”,
А волны грозят, разведя бахрому:
“Ну, море!” Но морю не страшно в Крыму!
***
Опять с купальщиками в ссоре,
С утра не просыхая даже,
Угрюмо материлось море,
Шатаясь пьяное по пляжам.
Все в пене море, словно в мыле,
Искало, кто еще нестойкий,
И ночью небо напоило
Горько-соленою настойкой.
И долго, море разбирая
На литры и на километры,
Гудели волны до утра и
Плясали с подгулявшим ветром.
Потом ругались до истерик,
До синяков, до посиненья.
При этом вешались на берег,
С тоски, а не от вожделенья.
А волнолом любовь и силу
Волне сулил. И та, нимало
Не сомневаясь, согласилась,
Но для приличья поломалась.
И он, волнуясь, чуть нетрезвый,
Сливался с ней, хрипя любовно,
Что волноваться ей полезно,
Рожая маленькие волны.
...И вот, поглаживая вскоре
Свое расстроенное брюхо,
К нутру прислушивалось море,
Приставив к раковинам ухо.
А горизонт веревкой тонкой
Связал его почти до мола.
И море булькало тихонько
Водой зеленой, как рассолом.
Коктебель
Спит Крым, где морю подставил спину
И ниже мрак,
На миф похожий про Черубину
Де Габриак,
На чернь похожий, на то, что вскоре -
Долой постель! -
Феодосийцу миль десять морем -
И Коктебель!
Где в полдень зноем побитый воздух
Спускает флаг,
Где горы пятки спустили в воду,
Где Кара-Даг
Твердит с вершины, мол, вид хороший,
Но есть изъян
Один всего лишь - поэт Волошин
Максимильян
Покинул этот - сказать старинный? -
Нет, странный дом,
В котором, ежели в нем стоим мы,
Он тоже - в нем.
***
На ломти режет солнце горизонт,
Чтоб накормить прожорливое море.
Таится ночь, но есть ли в том резон,
Ведь день уже закатом опозорен.
А суша тянет море на себя
До шеи, словно ватное одеяло,
Не потому, что круглая земля,
А потому что чуть похолодало.
Мельчают волны. Вот их нет почти,
Но в воздухе от них тепло осталось.
В микроволновой вечера печи
Готовятся ощипанные скалы.
Вода под нос бормочет дребедень
И ждет, что успокоится и ляжет
Забытый всеми уходящий день,
Что в поисках себя бредет по пляжу.
Дню кажется, что полночь - не предел,
Но непонятно, что за тем пределом,
Где “завтра” громоздится грудой дел,
Которых нет еще на самом деле.
Крымская мозаика
Подано лето к столу. Тут же соло
Солнца, которому только бы греть.
Чёрное море в среде разносолов
Ближе к рассолу, чем к чёрной икре.
Горы от узости взгляда спасая
Лучше иного глазного врача,
Море волнуется - что за косая
Сажень у тех – загорелых – в плечах?
Всё до полудня жара доконала,
Кроме воды – удовольствие для,
Ишь как купается в Крымском канале
Малороссийская с виду земля.
Днём этот Крым горячее подружки
Ночью, а коль ты один – не вопрос! –
С писаной торбою тёлки-телушки -
Разве что за море рубль перевоз.
Ночь. Только морю и ночью не спится -
Экая микроволновая печь,
Спится пожарникам разве – синице
Чёрное море навряд ли зажечь.
С полусухого не пьян, но мгновенно –
С полпоцелуя, с касания щёк,
Чёрное море уже по колено,
Нет – от любви, так и мельче ещё.
Только, глядишь, остановишь мгновенье,
Как его надо бы снова. Мужай!
Жалко, что только в одном измеренье
Перемещаться умеет душа.
Крымская ночь
И воздух стал темноволос,
Ненапряжён и обесточен,
Попал он, как под паровоз,
Под обаянье крымской ночи.
С ним рядом, хоть и не видна,
Но ощущаема за триста –
Не меньше – метров – тишина
Горька, суха и камениста.
Весь полуостров стал нелеп,
Как отпечаток на бумаге
Копировальной или степь
До столкновенья с Кара-Дагом.
Застыл, посаженный на мель
Пространства, Крым, он так же смирен,
Как летней ночью Коктебель
У изголовья Киммерии.
Крым
До темноты особенно охоч
Крым вечерами – знает непременно,
Как мучится бессонницею ночь
В натопленной по-чёрному Вселенной.
Спит полуостров, сам похож на сон,
Приснившийся волошинскому краю,
В котором море бьётся в горизонт,
Порой через него переливаясь
И чувствуя поверхностью озноб
От невозможности прикосновенья
К подошве неба – там, где гороскоп
На всё в Крыму народонаселенье.
А значит и на нас – ну, не робей,
Прижмись покрепче. Звёзды-недотроги
Не врут: ты – Дама, я – Король бубей,
Всё остальное – дальняя дорога.
Морской волк
Трамвайным зайцем волк морской
Глядит в окно – взгрустнул бедняга –
И лупит ветер день-деньской
Тупую морду Кара-Дага.
В ногах земной заёрзал шар –
Уж жёстко спать, а он всё стелет –
И дождь спешит, как на пожар,
И держит тучи в чёрном теле.
И моря бездна, и без дна
Печаль – как жизнь неповторима,
Как смерть угрюма, а темна,
Как ночь, заполненная Крымом.
Июнь в Феодосии
Июнь в Феодосии. Пыль. Как вина,
Бродят приезжие. Домик Грина
Закрыт, а в музей Айвазовского
Очередь. Дамы неброские.
Разве что при загаре,
Который их, кстати, старит.
Купаться нельзя – два дня как штормило.
Вода – плюс четырнадцать. Через силу
Два пацана в неё – юрк! – и птицей
Обратно. На солнце, пожалуй, тридцать.
Песок обжигает ступни ребяток -
Едва ль не душа из пяток!
Нет, солнце жарит, как взглядом Воланд.
И пляж – а что делать? – почти что полон.
Здесь в карты едва ли не каждый Мастер
(С учётом загара – бубновой масти).
“Как вас, девушка, повторите?
А можно я просто Рита?
А то, хоть красиво, но очень длинно…
Позвольте вам кремом намазать спину?
Такому телу сгорать негоже…
…И здесь, под бретелькой тоже…
Вот, помнится, я намедни…
Ах, это ваш муж?..
Вот, ведьма…”
Чуть ветер – и волны подняли гривы,
Но только на время. И вновь лениво
На берег с пенкой – мол, выходи-ка,
Которая тут из вас Афродита?
Но нет Афродит, только лены, оли…
Повывелись, что ли?
Жара всё жёстче, но мягко стелет
Поэт заезжий – мели, Емеля.
Сперва двум сразу – поди подружкам,
Потом одной, но уже на ушко,
Мол, до Коктебеля легко добраться –
Километров примерно двадцать.
