– Ты думаешь издавать свои диалоги?
– Зачем? У них чисто прикладная ценность.
– Не только. У них еще и эстетическая ценность есть. Например – блицевость.
– Да кто их знает, блиц там или не блиц? Может быть, там часовые паузы.
– Мало ли. Платон тоже неизвестно, сколько мычал...
– Есть что-то, что ты не ешь? Чем тебя нельзя кормить?
– Сложный вопрос. Некоторые вещи я ем один раз. Но быстро их забываю.
– Ты боишься новых лошадей?
– Конечно.
– И что ты с ними делаешь?
– Для начала – здороваюсь.
– Тут мои дети спрашивают. Если голову разрезать на четыре части, она моргать будет?
– Нет. Не будет она моргать. Кроме того, утратится еще целый ряд функций.
– А что-то останется?
– Она еще немного подумает, и всё.
– Вчера я проснулась в 7. И не могла заснуть.
– А я вчера в 4 проснулся!
– Ужас. Нам обоим нужен доктор. Невропатолог!
– Он есть! И он ничего не может поделать.
– Сегодня нужно принять пять человек, а у меня болит горло.
– Ты его береги.
– В смысле не орать на них? Я никогда. Только сосредоточенно бурчу себе под нос.
– Вообще молчи. Загадочно ходи. Возьми указку, черти фигуры.
– Хорошо тебе в чистой куртке. На ее фоне мои штаны совсем грязные.
– Ничего. Зато на фоне твоих штанов мои штаны – совсем не штаны.
– Когда-то здесь была шашечка. Возле нее останавливался поезд, и я всегда знал, где дверь.
– Куда же она девалась?
– Куда все девается? Устала шашечка.
– Почему ты умнее меня? Это какое-то хамство.
– Зато ты талантливее.
– Вот. Опять. Мне бы и в голову не пришло так ответить.
– Представляешь, когда я маленькая была, я написала письмо Василию Ливанову, и он мне, конечно, не ответил.
– Я тоже, когда был маленький, написал письмо Василию Ливанову.
– И что?
– И он ответил.
– Вот сука.
– Нового директора зовут Полина.
– Это не я.
– Знаю...
– Не перепутайте.
– Это смертельное оскорбление.
– Чем я могу искупить?
– Ничем. Я раздавлен. Иду ко дну.
– Шантаж. Сейчас буду плакать и валяться по полу.
– О, я мастер шантажа. Наконец-то попались.
– Ужас. Я не приду к вам. Страшно?
– Я умру.
– А я не узнаю. Меня же не будет!
– Узнаете. Я в ЖЖ напишу и объясню, почему.
– Да вы же умрете. Покойники не пишут.
– Я медленно умру.
– Сволочь.
– Еще бы.
– Сдаюсь.
– То ли еще будет.
– О, господи.
– Ладно, я отходчивый.
– А мне тут показали телевизор. Муж Моники Белуччи сказал, что его жену хотят все мужчины планеты.
– И ты?
– Вот я и сказал ему в телевизор: "Минус один".
– Саша вся в меня. Любит танцевать, но требует, чтобы никто на нее не смотрел. А мне так хочется!
– Ты тоже так танцуешь?
– Да. Правда, подозреваю, никому не хочется посмотреть.
– Я бы не был столь категоричен.
– Не смей есть хот-доги!
– Почему??
– Загнешься.
– От любого бизнес-ланча можно легко загнуться. Лучше уж от хот-дога.
– Чем лучше-то?
– Дешевле!
– Чтобы сэкономить денег на похороны?
– Конечно! На хот-доги для гостей.
– Ты где деньги хранишь?
– В книжке "Неврозы" под ред. Карвасарского.
– А я – в книжке "Нервные болезни".
– Прекрасно. Иди, перепрячь. Я сейчас опубликую.
– А белые ночи – уже?
– Почти. Надо будет посмотреть разведенные мосты.
– Впечатляет?
– Да. Если только тебе не нужно на ту сторону...
– Ты откуда летишь?
– Из Домодедово.
– Знаю я ваше Домодедово. Я там как-то искал...
– Выпить.
– Нет! Не выпить!
– Не выпить? Да есть ли место в этих двух городах, где ты не искал выпить?!
– Есть!
– Какое?!
– Домодедово!!!
– Было бы интересно быть не человеком... И даже не котом. А процессом.
– Это смотря какой процесс. Можно нарваться.
– И так скорее всего и будет!
– Пора!
– Куда?
– Смотреть разведенные мосты!
– Зачем..?
– Надо!
– Кому?!
– Тебе. Я тебя прошу даже не затем, что хочу показать тебе родной город! И не потому, что есть такое правило. А просто... Просто потому, что это правильно.
– Как ты это узнал?
– Невозможно приехать в Питер в июне и не посмотреть разведенные мосты!
– Почему невозможно? Возможно.
– Возможно. Честно говоря, я и сам этого ни разу не видел.
-– Все редактируешь?
-– Да!
--Бедный.
-– Не то слово! Что мне сделать с фразой: "Ну, так получилось, и всё"?
-– Убрать "и всё".
-– Я так и сделал.
-– И "ну" можно тоже убрать.
-– Я убрал всю фразу.
– Некоторым женщинам идет с полуоткрытым ртом.
– Что с полуоткрытым ртом?
– Всё. Быть с ним.
– И?
– Им идет, а мне нет.
– Ну, полуоткрой.
– Сова меня всегда смущала. Чихает и не помнит, что чихнула. Говорит плохо. Органика какая-то.
– Стволовой инсульт. И чихи ее от этого...
– А ослик – это классика. Пограничник-манипулятор. С садо-мазохистскими чертами: "Какого он был цвета? Какого он был размера?". Специально пятачка до слез доводит.
– Пятачок и сам хорош. Дебил.
– Вот именно. Чего дебилу намекать? Сказал бы прямо: "У меня день рождения, подарки несите сюда. Шарики выбирайте большие и зеленые".
– Действительно. С дебилами можно и прямо.
– И хвост. Сюжетная линия с хвостом совершенно шизоидная. Как это у него оторванный хвост заново прирос?
– Он не прирос. Его просто в анус вставили.
– Да он им шевелит! Посмотри!
– Да вижу. Сфинктер такой. Мощный.
– Странно. Они что – в первый раз нажрались в бане?
– Нет. Они каждый год ходят в баню. 31 декабря.
– Тогда почему мама его отпустила?
– Думаешь, это умысел?
– Разумеется. Она невзлюбила Галю.
– Или в сговоре с Надей.
– "Сосед страдал сенсорным голодом" – нобелевская фраза. Она великолепна.
– Спасибо. Начала сомневаться, уместен ли падеж слова "голод".
– Да. Страдают обычно от голода. Но также страдают хуйней. Возможны разночтения.
Москва СМС-ка:
– Курский вокзал – самое мерзкое место.
Питер, СМС-ка:
– Только что на Московском вокзале меня спросили: Мужчина, вы хотите отдохнуть? – Хочу, – сказал я, – но на Курском.
– Всю жизнь мечтал бросить гандон в окно.
– Время пришло.
– Нет. Это декаданс.
– У моего сына выпал первый зуб.
– А у моей дочери вчера начались месячные.
– Да. Мы с тобой уже вполне взрослые.
-... чтобы пожениться.
Алексей Смирнов: Концерт на карантине[Вот разные рыбы, - благожелательно отмечал господин Лю, шествуя через рынок. - Вот разные крабы. Вот разные гады, благоухание которых пленяет... / ...]Татьяна Грауз. Прекрасны памяти ростки[Татьяна Грауз о самых ярких авторах второго тома антологии "Уйти. Остаться. Жить", вышедшего в 2019 году и охватившего поэтов, умерших в 70-е и 80-е...]Татьяна Парсанова: Пожизненно. Без права переписки[Всё чаще плачем, искренне, как дети... / Всё чаще в кофе льём слезу и виски... / Да кто же знал, что нам с тобою светит - / Пожизненно. Без права...]Ирина Ремизова: За птицей[когда - в который раз - твой краткий век / украдкой позовёт развоплотиться, / тебя крылом заденет человек, / как птица...]Алексей Борычев: Обречённость[Бесполезная пустота. / Кто-то... Что-то... А, может, нечто... / И весна, как всегда, не та. / Беспричинно бесчеловечна...]Братья Бри: Живой манекен[Прежде я никогда не испытывал тяги к игре, суть которой - заманить чей-то разум, чьи-то чувства в сети, сплетённые из слов. Я фотохудожник, и моё пространство...]Наталья Патроева, Юрий Орлицкий. Настоящий филолог, умеющий писать стихи[В "Стихотворном бегемоте" выступила петербургский ученый и поэт Людмила Зубова.]Сергей Слепухин: Блаженство как рана (О книге Александра Куликова "Двенадцать звуков разной высоты")[Для художника на Дальнем Востоке нет светотени. Здесь отсутствие светотени и есть свет...]Александр Куликов: Стихотворения[В попутчики брал я и солнце, и ветер, и тучи. / Вопросами я и луну, и созвездия мучил. / Ответы на травах, каменьях и листьях прочел, / и кто-то...]Максим Жуков: Она была ничё такая[На Пешков-стрит (теперь Тверская), / Где я к москвичкам приставал: / "А знаешь, ты ничё такая!" - / Москва, Москва - мой идеал...]
