 |
|
Вместо манифеста
1. Вместо чтения
Дискуссии дискуссиями, но -- тут Андреев прав -- в конце концов хочется сесть и собраться с мыслями. И выясняется, что все дискуссии были не про то. То есть, ясно, что всех волнует одно и то же: "что теперь с нами будет?" -- но ответы ищут не там. Сетература существует и окажет (уже начинает оказывать) благотворное влияние на Литературу, но мы этого не видим, потому что смотрим мимо. Или, вернее, сквозь -- как сквозь воздух, которым дышим. Дальше можно не читать, я уже все сказал.2. Вместо спора
В чем я совершенно согласен с Андреевым -- это в определениях. Сетературу можно понимать в широком смысле и в узком смысле.Сетературой в широком смысле я буду считать любой художественный текст, помещенный в Сети. Художественным текстом я для простоты буду считать любой текст, написанный преимущественно с целью создания художественного текста. Текст я буду понимать не в смысле структурализма, а в смысле букв. (Таким образом, всякую мультимедию я из рассмотрения исключаю, как отдельный от литературы вид искусства).
Сетература же в узком смысле, или собственно сетература, -- это текст, помещенный в Сети таким образом, что перенос его на бумагу сопряжен со значительными потерями. Гипертекст, конечно, приходит в голову в первую очередь, но это неважно, и вот почему:
3. Ничего не вместо -- тут-то самое главное и есть
Все дискуссии неизбежно вращаются вокруг сетературы в узком смысле. Отрицается ли индивидуальное авторство коллективным? Можно ли написать Подлинно Художественный гипертекст? Является ли Литературой Сад расходящихся хокку?Сетературой же в широком смысле участники дискуссий пренебрегают, как интереса не представляющей и не заключающей в себе существенной новизны.
Между тем, именно сетература в широком смысле (включая сюда и собственно сетературу, как подмножество), послужит новому расцвету Литературы, по моему глубокому убеждению. За примером обратимся к математике (ибо наука лишь тогда). Математики (как, впрочем, и физики, и со всевозрастающей скоростью другие ученые) уже почти отказались от печатания работ на бумаге. То есть, еще печатают, но скорее уже, как дань традиции. Интернет оказался настолько эффективным способом публикации, что это вызвало к жизни новое качество: электронные депозитарии статей стали почти играть роль глобальных круглосуточных семинаров. Виртуальных, конечно, но это совершенно неважно, потому что математики -- вообще виртуальные люди.
Но точно так же (только мы этого еще не заметили) здоровый кусок Интернета взял на себя функции глобального и круглосуточного литературного салона. И ZR, и АРТ-ТЕНЕТА, и Центролит, и еще множество проектов, в которых я не участвовал (когда же это началось? -- ах да, De Lit. Zine!), но и не только это -- а еще и Мира Кон и Рома Воронежский, М-р Паркер и Юля Генюк, и (да-да) Толик, и еще сотни авторов, которых мне не довелось прочитать -- все это жужжит и волнуется, публикует, читает и с горячностью обсуждает, борется за Переходящее Красное Знамя Буриме и за Двести Долларов Лучшему Рассказу о Любви, не говоря уже о Мировой Революции.
Это -- Литературный Процесс. Процесс, неимоверно ускоренный технологией, как, впрочем уже однажды было -- когда изобрели книгопечатание. Да, шуму много -- и в смысле теории информации, и в смысле ушей. Но возможность пишущему человеку общаться с себе подобными, где бы они ни находились, многократно перевешивает трудности человека читающего, который тонет в шуме. Такого еще не было.
Революция? Протри монитор -- вот она.
Вместо подписи:
<a href="http://centrolit.kulichki.net/centrolit/manin">М</a>, январь 1998
P.S. Я тут многое преувеличил, и в частности, новизну идеи об Интернете, как литературном салоне. И Алексей Андреев (в эссе CETERA), и Роман Лейбов (в дискуссии о Сетературе, если нигде более) об этом уже писали. Однако важность темы, по общему признанию, трудно преувеличить, и она заслуживает эмфатического повторения.
© Дмитрий Манин, 1998-2020.
© Сетевая Словесность, 1998-2020.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Никита Николаенко: Коронный номер [Напасть свалилась неожиданно. Коронавирус какой-то! Сразу же, неизвестно зачем, на столичных улицах появились полицейские броневики и полицейские же машины...] Александр Калужский: Незадолго до станции стало смеркаться [Незадолго до станции стало смеркаться, / так что место прибытия, скрывшись в потёмках, / показалось лишь запахом жёлтых акаций / да полоскою неба...] Сергей Славнов: Бывшие панки [Некоторые из тех, кто однажды были панками, / кто кричали про анархию / и распевали о том, что будущего нет, / дожили теперь до седых волос...] Игорь Андреев: Горка во дворе [Именно близ горки находилось целое отдельное государство. Страна детства...] Феня Веникова. "Диван" и "Бегемот" в защиту доктора Гааза [Два московских литературных клуба временно объединились для гуманитарной акции.] Георгий ЖердевВ тенётах анналов [] Виктор ВолковПтица в горле [Едва ли я дождался бы звонка, / Едва ли ты могла в мою теплицу / Своим добром с резного потолка, / Нежданно и негаданно пролиться...] Читайте также: Владимир Алейников: Путешествия памяти Рембо | Андрей Бикетов: Век футуризма в итальянской поэзии | Ирина Жураковская: Три рассказа | Виктория Кольцевая: Благовещенье от Якова | Владимир Коркин: Часики тикают | Аркадий Шнайдер: Russian Literature | Андрей Баранов: В поисках свободы и покоя | Андрей Бикетов: "Сумеречная" итальянская поэзия | Дмитрий Гаранин: Оптическая песнь | Ростислав Клубков: Утренняя заря | Михаил Ковсан: Туманный Сизиф | Алексей Ланцов: Шаблон разрыва | Максим Матковский: Спасибо за блинчики, сестра | Дмитрий Ратников: Прилив | Вероника Сенькина: Стихотворения
|