лисы небесные, совы дневные,
гончие псы из немецкого плюша,
вы, аллигаторы надувные
с круглыми пуговичными глазами -
ныне сбирайтесь в игольчатый терем
сказки послушать,
за смерть побазарить
се заклинаю вас на росомашьем,
дивные демоны скважин замочных
с телом стеклянным -
мухой изыдите (4 раза)
вы же, которые сказаны выше,
варом садовым покрепче замажьте
спилы древесные, щели дверные
будьте со мной воробьиною ночью,
совы дневные,
лисы небесные
Есть птичий ад и Cтрашный суд зверей.
Еще играет сирая свирель
как бы во сне,
но слушателей нет,
и сердце не вмещает кровотока.
А ты держись, покуда ярок снег,
зачем тебе другой неближний свет -
зимой в раю счастливая охота.
Держись во имя всех твоих врагов
на ниточках дымящих потрохов,
прихлебывай из браконьерской фляги
за здравие прищуренных богов.
Пока свирель,
полна сама собой,
насвистывает ужас и отбой,
и стаи бронированных волков
заходят за флажки с обоих флангов.
Когда я еще собирал марочки в кляссер,
у Любы начали набухать груди.
Между прочим, у первой в нашем шестом "В" классе.
Мальчики ее любили,
зато ненавидели подруги.
А теперь ее сыну лет как нам тогда,
а где его отец - никто не скажет.
Люба пьет местную водку "Тайга"
и царапает ногтем скатерть.
Люба верит в карму и гороскоп
и работает в разделочном цехе.
Нужен ей не сидевший,
не городской,
с руками ласковыми и цепкими.
А приходят какие-то в свитерах с оленями,
приносят с улицы тошный холодок.
Наспех закусывают прошлогодними соленьями,
пацана отправляют играть в общий коридор.
Назавтра Любе к шести утра в цех,
возиться с теплыми скотьими потрохами.
Отчего-то мне кажется,
что Люба состарится и умрет раньше всех,
и поэтому я ни в чем ее не упрекаю.
Может статься, здешняя пустота -
лишь нехватка годной архитектуры.
В городах эта мысль как нигде проста.
Может статься,
наши дневные тюрьмы,
гепатитный этот щемящий свет,
мокрых крыш пиррихии и спондеи -
отголосок, жалкий довесок сверх
тех дворцов, что, от ужаса холодея,
прозреваем на горизонте сна:
там растут, воздушны и аккуратны,
но не нами придуманы, не для нас -
золотые хищные зиккураты.
Впрочем, толку в них, этих снах во сне:
в них вода как кровь, а кровь как сурик.
Но если встать с непокрытой башкой под снег
и смотреть внимательно, чуть прищурясь -
сквозь фонарную рваную бахрому
в городах проступает рисунок бога.
Это ясно тебе как никому,
что совсем неплохо,
пускай немного.
Прапорщик Айгуль Сатанеева,
делопроизводитель воинской части,
в свободное от службы время сидит в чате,
носит короткую шубку и крохотные часики
на синем ремешке, во сне принимает участие
в постановочном порно, мечтает умереть от счастья,
наяву говорит зеркалу: давай не будем больше встречаться,
пишет записки сама себе,
рвет на мелкие одинаковые части.
Поэт Валентин Убиенных играет в контру по сетке,
мечтает отравить парами ртути соседку,
а также иных прочих эмиссаров тьмы, всех, кто
мешает ему стать главой тоталитарной секты,
эманацией чистой ярости,
воплощением красноглазого Сета.
Воспитательница детского сада Н.
каждое утро ездит на работу в пропахшей мокрой псиной маршрутке,
это ее слегка подзаебало, говоря по-русски.
По мнению Н.,
мир нуждается в перезагрузке,
покуда голые бесхвостые зверьки не довели его до ручки.
Однажды часики на синем ремешке устанут-устанут,
поперхнутся зряшным временем и встанут,
и все люди на земле счастливыми сразу станут.
Вот так:
................................................................................
................................................................................
................................................................................
................................................................................
хопа!
И все.
не сносить маклауду головы
не сгубить кащея дорожкой дуста
кончился столетний хеллоуин
содраны обертки, шарики сдуты
из берестяных ебеней под утро
возвращались с песнями холуи
возвращалась душенька, весела
желтые кривые клыки оскаля
в самоходной лодочке без весла
подвенечной крови себе искала
расскажи-ка, милая, где была
а она в ответ ничего не скажет
вылезай из погреба, глянь в окно
все здесь поросло диким железом
не стоптать десантнику новеньких ног
кто его теперь приютит-пожалеет
посиди со мною, моя тоска
бледные ресницы
платьице в саже
а она в ответ ничего не скажет
а она в ответ ничего не ска
Мальчик болен,
у его кровати - областной консилиум святых.
По обоям скачут акробаты,
вянут осторожные цветы.
Приезжал фальшивый кирасир,
весь такой в дурацкой медной шапке,
пуговицы больно хороши,
золотая сбруя на лошадке.
Потолок жужжит, жужжит, вращается,
незнакомцы лезут, лезут в окна,
и отец зачем-то превращается
в поролонового волка.
Мальчик больше не получит троек.
Он в расположении теней
что-то важное вот-вот откроет -
лунный кратер, новый континент.
Комната наполнится озоном,
кончится ужасный рецидив,
свет навалится,
огромен и осознан,
расцветут бумажные цветы.
Мири Литвак: Из романа "Любовь Онегина к бабушке Кларе"[Тяжёлая дедушкина ладонь легла на мягкую шерсть Онегина и смяла его ушки. Онегин изогнулся под её весом, но не уступил: спина его встала дугой, высвобождаясь...]Ирина Жураковская: Сикулка[Сикулка уродилась потомственной хранилкой. А хранилки рождались страшными уродами, но первинный их этот вид никто не имел права знать. Потому, как в завете...]Галина Булатова: "Человечишко перед вершинами..."[Казалось, в жизни не предашь / привычку, умницу, натуру, / однако я свой карандаш / сменила на клавиатуру...]Александр Белых: Гербарий, 2018 г..[На щёки пожухлые / Упали сухие лепестки зари - / Ползи, ползи улыбка...]Владимир Гржонко: Дядя Лёва[Ей показалось, что кто-то неведомый, оборвав Леву на полуслове, толкнул его в страшное фиолетовое ничто, в тот провал, откуда не возвращаются ни слова...]Чёрный Георг: Сказания о Цветастом Урге (Хроматографические аспекты Цветастого Урга)[...Ург улыбнулся и запел. Потом затанцевал. / Затем заухал, как сова, и закатил глаза. / Взмахнул руками, прошипел - не шёпот, не слова. / Преобразился...]Эрдэм Гомбоев: Попроси непечальных картин[...Ах, забудь, милый друг, это всё - закоулки души. / Я в них редко бываю, ведь я так боюсь темноты. / Не придай им значенье. Давай лучше дальше кружить...]Ольга Кочнова: Стихотворения[вот и кажется - снова по дну, по льду / на осклизлых камнях скользя / отступает вода за лесок, за гряду / оглянуться - нельзя, нельзя...]
