малый венок сонетов
Наденьте ваши белые халаты!
Под белой шапкой спрячьте блеск волос.
Вниз, в подземелье, где шкафы брюхаты,
Где вам бывать еще не довелось.
Где формалин, всесильный царь природы,
Пропитывает воздух, и на вас
Из желтых склянок пялятся уроды
Всевидящими яблоками глаз.
Где нормы человеческой морали
Тускнеют, уменьшаясь во сто крат:
"Взгляни, здесь неплохие генитальи.
Наверно, можно сделать препарат..."
И свет дежурной лампы тощ и скуден,
Как мозговых извилин бледный студень.
Как мозговых извилин бледный студень,
Струясь меж пальцев, ускользает в таз,
Так ускользает время наших буден.
Так наша жизнь уносится от нас.
Тела в подземном царстве в изобилье
Вмурованы в стекла зеленый лед:
Они когда-то двигались, любили,
Следили птиц таинственный полет...
Заданье получил анатом юный:
В сердечной мышце нити отыскать,
И, взрезав сердце, обнаружил струны,
На коих кто-то так любил играть...
И ощутил слепую боль потери,
Войдя в просвет змеящихся артерий.
Войдя в просвет змеящихся артерий,
Назад не выйти в сад первичных чувств:
Теперь у вас во всем иной критерий
И детский книжный шкаф зияет, пуст.
Он будет от кровавых книг ломиться,
Язык ваш станет немощен и сух,
При виде красных перьев мертвой птицы
У вас уже не перехватит дух.
Для вас потерян этос, как и теос:
Вы будете отныне размышлять
О чьей-то славной musculus gluteus
И coitus в деталях представлять
И вместо бреда о слияньи душ
Командовать: "Теперь ступай под душ!"
Командовать: "Теперь ступай под душ!"
В изжоге сексуального похмелья,
Латинских фраз засушливую чушь
Твердить - и возвращаться в подземелье.
Глядеть на сочленения костей,
Запомнить силясь имя каждой связки,
И мертвых заспиртованных детей
Не замечать трагические маски.
Пусть формалин струится в ваши сны!
Тела и души дольше сохранятся.
Той лаборантке снежной белизны
Быть может, сотня лет, а не семнадцать?..
Подпольной, тайной вечности солдаты -
Наденьте ваши белые халаты!
Когда засохнут чувства,
Прервется мыслей нить,
Уедем в Массачусеттс
И станем тихо жить
И души наши вскоре
Сотрутся в рыбный фарш
Нас отшлифует море
Бортами ржавых барж
Наc ветер обкарнает
Вопьется в память ног
Растительный орнамент
Проселочных дорог
И песен наших ноты
Замрут во всей красе
как мертвые еноты
На утреннем шоссе
_^_
Все под рукой. Потянись - и коснешься
Прохладных склянок Торгового центра. Подпрыгни -
И достанешь с небес вертолет:
Горячего жилистого жука,
гудящего в кулаке.
Вечером
Потягиваньем тайных нитей
Не забудь подстраховать посадку
Толстолобого растяпы-Боинга
в пахнущий крабами дым
Аэропорта Ла-Гуардиа.
Я слыл удалым землекопом
Копая воздушные ямы
Измазав лицо пластилином,
Вторгался в пчелиные ульи
Я пел рыболовные песни
В краю одиноких ковбоев
И вторило эхо лесное
Волнами столярного клея
Я шил мармеладные платья
И пек деревянные хлебы
Играл на железной валторне
В оркестре подводного царства
И сладко потел, изучая
В окутанной плесенью школе
Скрипичный язык насекомых
И злую религию птиц
