Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Мемориал-2000

   
П
О
И
С
К

Словесность




АВИАЦИЯ  ШУТИТ

истории


БОЕВОЙ ЛИСТОК
АВИАЦИЯ ШУТИТ
АКСАКАЛОВ УВАЖАЮТ
БАРАБАН И ГИТАРА
ГАЛЧОНОК-ГРЕНАДЕР
ВОЗВРАЩЕНИЕ С КУРОРТА
ГАРАНТИЯ ОТ ТРИППЕРА
ВЫРУЧИЛИ
ДЕНЬ В СОЧИ


БОЕВОЙ  ЛИСТОК

Подзывает меня замполит эскадрильи.

- Саня, пора и тебе уже Боевой листок выпустить. Все уже его выпускали, один ты сачкуешь.

- Дык же у меня руки поморожены. Я такой листок выпущу, что всем смотреть на него тошно будет.

- Ничего не тошно. Ты трафаретку возьми. И по трафаретику, по трафаретику...

- Так его же никто никогда не читает.

- Как это не читают. Все читают. В общем, не выёживайся и выпусти Листок. Напиши, что завтра, мол, наша эскадрилья полеты летает. У кого какое задание.

- Это что, плановую таблицу переписать?

- Пусть плановую. Нацель и вдохнови! Ты у нас парень сообразительный, не буду тебя учить, как да что. Давай! Давай!

Делать нечего. Взял я у Петра трафаретку самолета, закрасил его голубым карандашом, нарисовал, где положено, звездочки красным фломастером. Получилось - шик! Потом под офицерскую линейку текст шариковой ручкой написал. Долго старался. Со стороны очень даже ничего получилось. Взял три кнопки и листок к доске объявлений приколол.

На другой день, в перерыве между полетами, пришел я в класс эскадрильи на произведение свое посмотреть. Висит мой листок, красуется. Целую неделю висел. Пришла пора новый листок вешать.

Я к замполиту.

- Товарищ майор. Пора новый боевой листок выпускать. А то мой уже неделю отвисел.

- А тебе понравилось их выпускать? Может, еще один выпустишь?

- Нет, уж! Увольте. А вы сами этот листок читали?

- Ну, читал, читал. А что?

- Ох, сдается мне, что вы его не читали. У вас бы другая реакция была. Вот пойдемте. Еще раз внимательно прочтите.

Что-то ему в моем голосе не понравилось. Пошел он к моему листку, я следом. Читает вслух:

- Товарищи авиаторы! Завтра в нашей эскадрилье состоятся полеты, и хочу отметить, что эти Боевые листки.... Что-что?!! Эти Боевые листки никому на фиг не нужны. Их никто никогда не читает. Я уверен, что он провисит неделю и наш добрый замполит прочтет его только тогда, когда я специально приглашу его....

- И как вам мой штурманский расчет?

- Ты - негодяй! Быстро сними его и отдай мне. Или порви. Никто его не читал?

- Думаю, что никто, раз к вам не обратились.

- Ладно. Больше тебя просить не буду.

- А выпускать листки будете?

- Положено. Значит будем.

Вот и сейчас, наверное, в российской армии висят в подразделениях Боевые листки, или как они там называются, и в них написано, что никто их не читает, и они на фиг никому не нужны. Заместители командира по воспитательной работе, пройдитесь, прочтите эти листки. Я не я, если не встретите чего-то подобного тому, что я когда-то написал в своем Листке.



АВИАЦИЯ  ШУТИТ

Как-то гоняли наши доблестные противолодочники самолетом ИЛ-38 американскую подводную лодку восточнее мыса Шипунский, что на Камчатке. Близко от территориальных вод. Удачно так, контакт установили. Море спокойное, шумов посторонних нет. Обычно через час в районе поиска десятки кораблей, лодку своими шумами маскируют. А тут тишина и на воде никого.

Когда все хорошо, черт - вот он. Штурман, от удачи, при очередной коррекции установил координаты ориентира с ошибкой в один градус, а это километров восемьдесят на широте Камчатки. Ну, подумаешь, всего-то один клювик вместо тройки на двойку установил. Циферки-то мелкие. А лодка и так вблизи территориальных вод злодействовала. Тут же и вовсе как бы вплотную к ним подползла.

Стал штурман координаты передавать. А сам на карту и не смотрит, только на панель географических координат. А чего напрягаться, условия идеальные!

Но на посту ПЛА, в Москве, люди лодку на планшетах ведут и там получается, что супостат нагло к нашим берегам щемится. Тут же команду на Камчатскую флотилию отправили: "Отловить и обезвредить!". Противолодочные силы в повышенную боеготовность привели. Катера и сторожевые корабли в район мыса Шипунского рванули. Большой противолодочный корабль пары разводить начал. Посыльные за экипажами Бе-12 и противолодочных вертолетов побежали. Командующий авиацией флота, а за ним и сам Главнокомандующий флотом на пост ПЛА прибыли.

А лодка все ближе и ближе. Вот она пересекла границу территориальных вод, пора взрыватели в торпеды вкручивать! Все на Главнокомандующего флотом смотрят. Напряглись, дальше некуда. А лодка уже к берегу подходит. Видать диверсионную группу высадить на Камчатку собирается. Непонятно только, зачем здесь-то? От мыса Шипунского до жизненно важных центров, как бычкам до Сингапура. Но кто этих злодеев разберет?

Нашим кораблям еще час туда топать, а лодка уже под самым берегом. И тут произошла странная вещь. Не снижая скорости, лодка, судя по координатам, на берег выползла и с тем же курсом и ходом на сопки полезла. Тут до командующего авиацией что-то доходить стало. Он порвал последнюю радиограмму, из которой явствовало, что подводная лодка уже на высоте семисот метров в горах "диверсионную" работу ведет.

Он только и сказал:

- Авиация шутит.

Что сказал Главнокомандующий флотом, разобрать было нельзя. Да никто и переспрашивать не стал. Были до смерти рады, что он так ушел.

А у штурмана экипажа, так удачно установившего контакт с американской подводной лодкой, на обложке рабочей тетради появился девиз: "Штурман, помни Шипунский поиск!". А уж командующий авиацией флота побеспокоился, что бы он его, и впрямь, не забыл.



АКСАКАЛОВ  УВАЖАЮТ

Заместитель командующего авиацией Тихоокеанского флота, генерал Сушков, любил, чтобы к его прибытию на самолет все было готово и оставалось только нажать кнопку "Запуск двигателей". Вот и потянулся к ней генеральский палец, обтянутый шевретом. Когда до рифленой поверхности кнопки оставался какой-нибудь сантиметр, раздался звук, который можно услышать на расходящихся поездах. АПА, аэродромный источник электротока, сбросил обороты и заглох... В наступившей тишине стали слышны крики, напоминающие перебранку двух горных аулов, живущих по разным сторонам Дарьяльского ущелья.

- В чем дело? - крикнул вниз в распахнутый люк пока еще спокойный генерал, - Почему напряжение упало?

В ответ - только шум, шорох, шелест гортани и орлиный клекот, к которым стали примешиваться звуки, напоминающие бурные аплодисменты.

- Никак рожу кому-то чистят, - подумал генерал, и начиная сердиться, крикнул, - Будет у вас сегодня ток на борту или нет?

В люке появилось испуганное лицо инженера. Ловко, по-обезьяньи, он вскарабкался по ступенькам и встал между креслами пилотов.

- Вы не поверите, товарищ генерал, дикая ситуация. Водитель АПА - узбек, то есть, чурка. Его начальник - лейтенант, скотина, дал ему команду сорок пять минут гонять АПА и пятнадцать перекуривать ...

- Ну, а меня, - догадался генерал, - черт именно в эти пятнадцать минут и принес.

- Вот именно, то есть извините, товарищ генерал, вы же знаете этих, чур..., то есть узбеков. Для него начальник только его лейтенант, а того холера куда-то унесла.

Генерал быстро оценил обстановку. Лейтенанта если и найдут, то не раньше чем через полчаса. Подогнать другое АПА? Тоже времени займет, будь здоров! Еще не факт, что удастся без лейтенанта вытолкать узбека вместе с его АПА из-под самолета? А откладывать вылет - не в его привычках.

Расстегнув привязные ремни, Сушков снова скользнул в люк. Неподалеку от заглохшей машины стоял матрос-узбек. В одной руке он держал все еще дымящуюся сигарету, а ладонь другой прижимал к покрасневшей и уже опухшей щеке. Стоя боком, он опасливо косился на стартеха стоянки.

- Матрос, - подошел к нему генерал, - ты знаешь кто я?

- Нэт! - ответил тот, - Нэ знаю.

- Я заместитель командующего авиацией Тихоокеанского флота, генерал майор авиации Сушков Павел Степанович, - внушительно и серьезно представился генерал. - Я понимаю, что твой командир приказал тебе сорок пять минут гонять и пятнадцать перекуривать. Но для меня, - он сделал ударение, - ты можешь запустить?

- Для тэбя могу!

Через три минуты самолет серой тенью несся по бетону. Опираясь на сгущающийся от нарастающей скорости воздух, он приподнял серебряный нос и, с треском разорвав надвое серое полотнище неприветливого неба, оторвался от полосы.



БАРАБАН  И  ГИТАРА

Три офицера - Полуэктов, Матяш и Барабан - по субботнему делу и после бани добряче приложились. Полуэктов, певец и гитарист, забежал в общагу, бросил все банное, подхватил гитару и побежал дружков догонять. Они сходили, без особого успеха впрочем, в женское общежитие. Там их не поняли и выставили на улицу. Они пошлялись по улицам гарнизона и, не имея понятия о том, который час, прислонились к стене пятиэтажки. Как раз под балконом командира дивизии.

Генеральша вначале с удовольствием слушала негромкие рулады, издаваемые Полуэктовым. Его баритон красиво сочетался с басовитым уханьем Матяша. Барабан музыкальными дарованиями не обладал и молча курил. Но потом все чаще в музыкальную тему стали вплетаться матерные слова. Установив этот факт, генеральша растолкала мужа.

Разбуженный генерал был настроен вполне миролюбиво.

- Эй, певцы! Ну-ка, валите отсюда на...подальше!

Раздосадованный таким отношением к его таланту и еще не спустившийся с Парнаса Полуэктов сам послал ночного слушателя. А вот этого генерал уже стерпеть не мог. Он позвонил коменданту и уже через пять минут топот ног и наступившая тишина показали, кто в гарнизоне хозяин.

В понедельник, на утреннем докладе командир дивизии спросил коменданта:

- Ну что поймали этих певцов?

- Так точно, товарищ генерал-майор. Одного поймали. Пока не допрашивали, но если надо....

- Надо. Совсем уже обнаглели. Пришлите его ко мне. Сам допрошу, и мало ему не покажется. Моду себе взяли - по ночам орать под окном у начальника гарнизона. А вы, Петриков, - ткнул он пальцем в сторону коменданта, - с должности полетите, если еще раз нечто подобное повторится!

- Так! Это вы спать мне не даете по ночам? - спросил генерал понуро стоящего перед ним Полуэктова. Тот был штурманом отряда. На хорошем счету и планировался на повышение. Теперь - генерал решил твердо - об этом он может забыть. Он терпеть не мог пьяниц и дебоширов.

- Сколько вас было? Кто был еще?

- Трое нас было, товарищ генерал-майор.

- Кто?

- Э-ээ...ээ. Ну, я с гитарой и Матяш с Барабаном.

- Так. Это двое, а третий кто был?

- Так я же и говорю. Я с гитарой и Матяш с Барабаном.

- Это я понял. Ты на гитаре играл, Матяш на барабане ухал. А третий, третий кто был?

- Матяш не на барабане ухал. Это у него голос такой. Барабан вообще звуков не издавал.

- Хорошо, не издавал. Но с барабаном кто стоял?

- Никто не стоял.

- Как никто? Я своими глазами видел: вас трое было.

- Ну да трое: я с гитарой и Матяш с Барабаном.

Полуэктов уже понял, что генерал думает, что Барабан это барабан, но, видя, как генерал прячет улыбку, продолжал в том же духе. Когда до генерала дошло, что барабан это Барабан, он рассмеялся.

- Иди, певец хренов. В самодеятельности петь надо, а не у меня под балконом.

Больше он Полуэктова в кабинете не держал.



ГАЛЧОНОК-ГРЕНАДЕР

Была у нас в летной столовой официантка Галя. Хорошая девушка, спокойная и расторопная. И даже симпатичная, если не брать во внимание ее размеры. Росту у неё было - будь здоров, да и сложения крепкого. Звали ее все, как бы в пику ее росту, Галчонок. В те времена крупные девушки не в моде были и, может быть, поэтому, была она холостячкой. Даже более-менее постоянного кавалера у нее не было.

Откуда она на Дальнем Востоке взялась - никто не знал. Правда, злые языки утверждали, что на груди у нее татуировка была, надпись - "Не уверен - не раздевай!". А тогда сам факт татуировки - не то, что ныне, уже кое о чем говорил. И силы она, говорят, была необыкновенной, хотя никогда ее не проявляла.

Как-то вечером в ее холостяцкую комнату забрели два хорошо поддатых прапорщика. Время было позднее, купить еще чего-нибудь они уже нигде не могли. Вот и забрели к одинокой девушке с целью добавить чуть-чуть. А Галчонок обрадовалась. Еще бы целых два мужичка расслабленных и без присмотра! Она тут же бутылочку на стол поставила и закуску из припасов летной столовой соорудила.

Выпили, поболтали, насколько язык позволял. Стала Галчонок допытываться, кто с ней останется? Хоть гости поздние были выпивши, но что-то ни один из них не выказывал готовности ублажить хозяйку. Квартира у нее была в деревянном доме, а удобства на улице располагались. Стали друзья уверять ее, что на секунду до ветра выйдут. Но что-то уж больно тщательно для такого маленького дела одеваться стали.

У Галчонка в голове закопошились смутные подозрения. А когда мужики, проявив постыдную поспешность, к двери кинулись, она с криком: "Э! А кто меня будет...?" - второго за рукав-то и ухватила. Видно, парень совсем не был расположен к любви. Так вырывался, что Галчонок ему рукав куртки оторвала. Вот и осталась бедная девушка с рукавом, а пьянчужка, значит, без рукава. Слабак!



ВОЗВРАЩЕНИЕ  С  КУРОРТА

Служил у нас синоптик. Старый уже. Ему на дембель майора дали и на курорт с женой отправили. Когда вернулся, на КДП по привычке поплелся. Хотя делать ему там уже нечего было. Он приказа ждал, но после отпуска выставиться решил.

Полетов не было. Дежурный по приему и выпуску со своим штурманом от безделья маялись. Пригласили они синоптическую братию к себе наверх. И дед наш туда же. А жена его, она когда-то писарем работала, побоялась, чтобы благоверный ее не перебрал, за ним следом пошла.

Ребята выпили и давай над дедом прикалываться. Жену его под благовидным предлогом внизу, на метео, придержали. Басни всякие ей рассказывают. А наверху, на вышке, старика разговорами развлекают. Ну, и он, понятное дело, разошелся, рассказывает, как ему на курорте хорошо было. А прохвосты ему поддакивают и незаметно микрофон связи руководителя полетов с метеослужбой включили.

- Ну, а женщины, женщины там были?

- Спрашиваешь. Конечно, были. Да такие красотки, просто прелесть.

- Ну, а вы? Поди, закадрили бы какую, если бы жена не мешала?

- А что мне жена!? Я ее на процедуры отправлю, а сам по бабам шастаю. Троих, нет, четверых, оприходовал, пока она грязи и радоны принимала. Только мигну какой - и через 20 минут я у нее в постели. И-эх, какие красавицы!

Жена его на метео слушала-слушала эту похвальбу и не выдержала. Как закричит в микрофон:

- Не верьте ему! У него уже давно не стоит. Тоже мне, кобель паршивый. Да у него за всю жизнь трех баб не было. И те машки-замарашки. Ничего! Я ему дома устрою процедуры, грязи-радоны! Век помнить будет.

Еще час он спуститься вниз боялся. А потом пришел на метео, и, как ни в чем не бывало, взял жену под руку, и пошли они вместе домой.



ГАРАНТИЯ  ОТ  ТРИППЕРА

Это было в советские времена, когда в санаториях и домах отдыха отдыхающих селили в номерах по два человека. Мой приятель отдыхал на юге, к нему в номер поселили невысокого брюнета среднего возраста. Звали соседа Михаил. В столовую и на море они ходили вместе. По взглядам, которые Миша бросал на прекрасный пол, было ясно, что к женщинам он неравнодушен. Но на танцы Михаил почему-то не ходил и с полуобнаженными красотками на пляже не пытался знакомиться.

Моему другу это стало интересно. Дам, изнывающих от недостатка мужского внимания, было в избытке, и каких дам! Стройных красавиц, отпущенных мужьями для лечения несуществующих болезней, можно было по полуротно строить. И взглядов, брошенных в ответ на Мишины волчьи взоры, было более чем достаточно.

На вопрос, что же он бездействует, Михаил ответил, что боится подцепить триппер. Но у него с собой есть весь набор лекарств и средств, чтобы быстро и эффективно в течение 4-5 дней вылечится от этой заразы. Три дня инкубационный период и, максимум, два дня на излечение.

Так в чем же дело! Если он так надежно экипирован, то ему и карты в руки. То есть девушки!

Дело оказалось в том, что Михаила собиралась навестить в санатории жена. Она собиралась взять небольшой отпуск, о чем сообщила, провожая мужа. И вот теперь он ждет от нее телеграммы.

Четыре дня он ходил испепеляемый недоумевающими женскими очами, а на пятый получил долгожданную телеграмму. В ней жена сообщала, что будет у него через четыре дня. Миша был в отчаянии. Четыре дня недостаточно. Если что случится, не успеть вылечиться! Он ходил на пляж, на экскурсии, принимал участие в мелких кутежах, но, как черт от ладана, держался в стороне от женщин. И видно было, что дается это ему нелегко.

Через три дня пришла телеграмма, жена сообщала, что приехать не может. Вспыхнувшую, было, надежду тут же погасила другая телеграмма. В ней говорилось, что через три-четыре дня жену все-таки отпустят. Миша приуныл...

В муках дьявольских искушений прошло еще четыре дня. От жены пришла еще одна телеграмма, где она порадовала Мишу сообщением, что, хотя приезд ее откладывается, она все же надеется быть у него очень скоро. Ну, вы уже догадались, что через те же самые три-четыре дня.

Так и продолжалось. Миша с нетерпением ждал окончания очередного срока, когда приедет или окончательно откажется от идеи встречи на юге его супруга. А она всё переносила и переносила свой визит. И, конечно, каждый раз на три-четыре дня.

А за четыре дня до окончания срока путевки пришла странная телеграмма: "Все. Теперь я за тебя спокойна. Жду. Целую. Любящая Софа".

Мой друг при этом заметил:

- Миша, по-моему, твоя жена тебя знает лучше, чем ты - ее.



ВЫРУЧИЛИ

Летчик один в командировке был. Домой собирается и очень неприятные симптомы у себя обнаруживает. В общем "на винт намотал". Как осознал это, и - в ужас! Жене-то страсть надо предъявить, а у него только волосы на голове дыбом встают. Да и зараза, опять же.

Как прилетел, бегом к командиру полка. Тот у них и за начальника, и за отца был. А у-у-мный! Так, мол, и так, что делать? Выручай, командир! Не зря пришел, придумал командир, как беде помочь. "Ты, - говорит, - пойди пару пузырей купи. Мы, с тобой и замполитом выпьем. Тебя, пьяного, к двери доставим. Ты с женой поругаешься, спать врозь будете. А утром я тебя в другую командировку отправлю. Там и вылечишься".

Летчик наш на радостях командира лобызать кинулся. Но тот уклонился, мало ли. Притащил, страдалец, не две, а пять бутылок - так благодарен за идею был. Ну, грешным делом, они их и злоупотребили. Насилу виновника к дверям доставили.

Вот звонит он в родную дверь. Жена открывать бежит. Командир его под бока тычет, чтоб ровней стоял. Завидел он женушку, узнал ее и на радостях выдает:

- Маша! А я триппер поймал!

Отпустили его спасители и - ходу.



ДЕНЬ  В  СОЧИ

Шурика я встретил в Адлере. Более меркантильного и хитрого парня нет в природе и никогда не бывало. Я предложил ему вечерком в студенческий пансионат прогуляться, но он сказал, что еще рано.

- Сейчас студентки отдаются за комплексный обед. Подождем, когда будут отдаваться за два ливерных пирожка.

Собралась небольшая компания из четырех человек. Шурик предложил прошвырнуться в Сочи и покутить. В те времена на счетчике у таксиста максимум пять рублей выбивало, но меньше, чем за двадцать пять рэ, никто не ехал. Когда мы остановили машину, таксист сразу нам сказал: "Четвертак".

Шурик торговаться не стал, сразу согласился. Это обрадовало таксиста. Всю дорогу до Сочи он веселил нас анекдотами и даже гидом бесплатно поработал. А я недоумевал, на что мы кутить собираемся? У нас всего-то ничего было... Шурик не назвал точный адрес, сказал только - в центр, но когда приехали в Сочи, стал командовать водителем. Вправо, влево, дальше, туда, сюда... и т.д. Ездили до тех пор, пока не увидели милиционера. Остановились рядом с блюстителем порядка. Шурик внимательно посмотрел на счетчик и выдал опешившему таксисту сумму в строгом соответствии с его показаниями. Таксист стал возмущаться. Как? Договаривались за двадцать пять! Шурик громко и визгливо настаивал на оплате по счетчику. Милиционер заинтересовался скандалом. Шипя и проклиная нашу компанию, таксист убрался восвояси.

А мы пошли в большой и шумный ресторан. Заняли столик под стеной. Шурик взял меню, а мы поддакивали ему. Заказ нас удивил. Он заказал четыре овощных салата, две бутылки минеральной воды и бутылку шампанского. Это не соответствовало ни нашим аппетитам, ни желанию покутить. Хоть бы бутылку водки! Но Шурик был неумолим. Все заказанное он тщательно записал в маленький блокнотик и внимательно оглядел зал. Что-то ему понравилось. Он подозвал официанта и попросил:

- Возьми, дорогой, эту бутылку шампанского и передай на во-о-он тот столик. Скажи, для дамы. Но не говори, кто передал! Пока не говори.

За тем столиком сидел джигит средних лет. Он старательно ухаживал за фигуристой блондинкой. Когда официант выполнил поручение Шурика, джигит подскочил. Как! Кто-то угощает его даму? Как будто он сам не может ее угостить!? Кто? Кто? Он ревел, как бык, и метался от стола к столу. Кто?!! Наконец, официант кивнул ему на наш столик. Величественным жестом джигит указал на нас:

- Четыре бутылки коньяка - тому столу!!!

К нашей чести будет сказано, весь вечер мы, поднимая рюмки с коньяком, дружески кивали джигиту, а он благосклонно отвечал нам.

Четырьмя салатами мы не ограничились. Шурик то и дело подзывал официанта, заказывал все новые блюда. Каждый раз, когда появлялось заказанное, Шурик тщательно записывал в свой блокнотик и это не укрылось от бдительного официанта.

Вечер набирал обороты. Четырех бутылок коньяка нам вполне хватило. Закусок и блюд - выше крыши. Видя, как заказывают музыку, и я захотел отличиться. Шурик сказал, что музыка в этом ресторане стоит пять рублей. Но я решил, по примеру Шурика, сэкономить. Я подошел к оркестру и сказал, что сам спою. Оказалось, что такой вокал обойдется, против ожидания, в два раза дороже.

Мы натанцевались, напились, наелись и, подозревая, что Шурик при расчете не подведет, не беспокоились. Когда затурканный официант подошел к нам и мы попросили у него счет, он покосился на Шурикин блокнотик и сказал:

- А вот товарищ все записывал. Он лучше знает, сколько вы должны.

Шурик, внимательно посмотрел в блокнот:

- Четырнадцать рублей пятьдесят копеек.

Это была примерно пятая часть, если считать по меню. Шурик щедро расплатился, дал пятнадцать рублей и сказал, что сдачи - не надо. Затурканный официант был рад и этому. Вечер удался. Обратно в Адлер мы ехали в пустом автобусе и веселили водителя песнями и анекдотами. Расставаясь, Шурик роздал каждому по десять рублей из сэкономленных средств. А вот этого мы уже никак не ожидали.




© Александр Шипицын, 2011-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2011-2024.




Словесность