БЕЛАЯ ВОРОНКА
МОЛИТВА
Вождь в смешном балахоне вспомнит, куда идти,
шаманы в ушанках вспомнят, зачем.
Их лохматые кони, рассупонив хозяев, скажут "Не полетим"
и останутся в стойлах до утренних палачей.
А костерок под елкой мало чем хуже дня.
А для сидящих вокруг он светел вдвойне.
Если копать ночами яму, то очень просто дойти до дна
и увидеть себя на дне.
Возьми меня с собой
туда, где мелочен прибой.
Возьми меня с собой
туда, где светло-голубой
небесный свод. Туда, где белый снег велик как боль.
Туда, где я буду один...
Желтое да на черном, серое на голубом -
вот и вся наша осень, вот и весь маскарад.
Яблоки замочёны, скоро первый снег, но я говорю о другом,
надевая свой маскхалат.
Хохолки попугаев, челюсти черепов,
равновесье дневных и ночных могил.
Мертвому не помогает память о том, что он стал жилищем грибов,
и любил или не любил.
Возьми меня туда,
где неба мутная слюда.
Возьми меня туда,
где спят столбы и провода
по всей земле. И где горит, горит твоя звезда
среди белого дня...
1994
_^_
* * *
Хозяин полной луны,
смотритель серебрянной башни и сторож сна,
напившись, поют на своем
смешном языке о собаке по кличке Весна.
Вошедшие прямо в окно
немногие гости из разных миров
внимательно слушают их,
пытаясь понять, в чем смысл и каков пароль.
Наследник спит этажом
выше, а за стеной молчит Госпожа.
Потрескивает свеча
под тяжестью света, под блеском ее ножа.
Бездонные колчаны
колодцев, хранившие звезды до темноты,
опустев до утра,
ждут непонятно чего и тихо скрипят: "Воды".
Не разбудив солдат,
мимо пьяных гостей и несмелых слуг
Он пронесет наверх
лестницу из пеньки, тишину и ивовый лук.
И приснится гостям
утренняя погоня, топот белых коней,
и хозяин в слезах,
и колодец с мертвым ребенком на дне...
1994
_^_
ДОКТОР N
Различные возможности жизни
радуют меня белизной и присутствием изнутри.
Я сажусь на стул, надеваю очки, говорю "Ложитесь"
и считаю до трех: "Раз, два, три".
Происходят события и дамы высшего света.
Кардебалет тянет ножку, вертится вокруг оси.
Все равны, но утро равнее ветра.
Я встаю со стула и говорю: "Выноси".
Порой наступает ночь, но чаще мы отступаем.
Приходят люди, жалуются на немоту,
аденоиды, андрогины и слишком хорошую память.
Я встаю со стула и молчу в темноту.
Еще раздаются звуки. Это в глухом подполье
работают крысы. Их теорема легка:
не бывает светло или нет, но бывает больно.
Стоит нажать курок, как дуло уже у виска.
1994
_^_
ВОЛШЕБНИК
Волшебник изумрудного горя
ходит пешком под Богом, как босиком по стерне.
Дождь, текущий по крышам из самого синего горла,
тянет меня к нему, а его ко мне.
При чем здесь рождение звуков и смерть пожаров?
Совесть чиста, как надраенный унитаз.
Волшебник любит цепочки и хруст кожанок,
и не любит прощаться, когда пора улетать.
Вечером в воскресенье, коротая похмелье
за пустым разговорцем, за книгами из песка,
он любит устало вспомнить звон поверженных мельниц
или сквозняк из дула у чужого виска.
Колченогая память не выносит мясного.
Несваренье сомнений, праздная бирюза
под изогнутой бровью. Крови было немного.
Из всего остального были только глаза.
...Он прилетит во вторник в голубом вертолете
и подарит мне пулю теплую, как в кино,
и последнее небо из опустевших легких,
и разноцветный полдень, и пятьсот эскимо...
1994
_^_
* * *
Внезапное отношение к словам
просыпается, как только мысли уснут в траве.
Пустая незрячая голова
под собственной легкостью свисает прямо наверх.
Сверху приходит Бог. Он несколько удивлен.
- Вам кого? - он спрашивает - Вы к кому?
- Я пришел спросить у рябины, зачем ей клен?
- А, собственно, почему
бы и нет? Вообще говоря, их круги
до сих пор расходились совсем по другой воде.
Видите ли. Всем нужен тот, кто считал бы себя другим
и думал бы, что он находится где-
то еще, но только не в нас самих.
Так вы выдумали меня, и теперь я есть.
Вам нравится верить, что я и создал ваш мир,
но мир до сих пор не создан - вот вам благая весть!
Что же касается клена, то он ничего не знал,
так же как я почти не знаю о вас.
Если встретитесь с ним, подайте какой-нибудь знак,
что бы он понял, что тоже не виноват.
Ну вот. Заходите еще. Поболтаем, выпьем чайку,
посмотрим на тишину, послушаем пустоту.
А теперь мне пора. Все время приходится быть начеку.
А так же быть налегке, на помине и на лету.
1998
_^_
ЛИЛА
Тишина. В тишине открываются двери.
Появляется сомкнутый ряд глаголов.
Впереди почему-то идет "играть".
Их встречает чей-нибудь тесть, в крайнем случае деверь -
беспорядочный бабник и алкоголик.
Он, безусловно, рад.
По утрам все встают пораньше и наблюдают свои затменья.
Как если бы мир был создан и снабжен миражами,
но к рассвету опять исчез.
На железной печи проезжает бухой Емеля,
опьяненный внезапной скоростью и виражами,
Василиса ойкает на плече.
Отовсюду слышны гортанные звуки нездешней речи.
То ли в гости зовут, то ли просто о чем-то поют,
то ли просят что-то купить.
Над деревянными яйцами квохчет носатый кречет,
побежденный в неравном бою
дипломатом из V.I.P.
Под землей копошатся кривые железные корневища,
углубляясь в породу в вечном поиске выпить
и чем-нибудь закусить.
Инфракрасный Самсон обнимает корявое туловище,
по которому бродит навыпуск
совершенно ничейный курсив.
В пустоте отовсюду свисают недурные собою сосульки,
разноцветные цацки, знакомые лица, какие-то звери...
Да пошли они на!..
А затем покрывается льдом пустота в безымянном сосуде,
закрываются двери
и опять настает тишина.
1998
_^_
ПРОБУЖДЕНИЕ
1.
А это что? Ну, это не беда.
Все это просто так, а не затем,
чтоб в лоб тебе летело колесо,
а в ухо шелестели провода
и шевелились капли на зонте.
Куда идешь? Что значит, никуда?
Так не бывает даже в полусне,
когда, сложив ладони на лицо,
кукуешь в одиночку про года,
ушедшие стекляшками звенеть
про числа "девяносто" и "пятьсот".
2.
Неправда. Это все не просто бред.
Зачем ходить далече. Например,
сходи в сортир под утро босиком.
В тумане, в полусне и в октябре.
Ты думал это жизнь, а это - смерть.
И в ней не так-то просто умереть,
когда синоптик, в числах не силен,
но молод и куда-нибудь влеком,
не разобравшись в утренней игре,
сулит то недолет, то перелет
земли телам, упавшим из окон.
3.
Пойди на кухню, сочини стишок
о том, как мерзнут пятки на полу,
о том, как страшно жить среди людей
и их теней. Возьми с собой мешок,
оденься и ступай искать к столу
какой-нибудь съедобный корнишон,
а если повезет - то корнеплод.
И отражаясь в уличной воде,
узнай, что ты не страшен, а смешон,
когда оно несется прямо в лоб -
то колесо, что спряталось везде.
1998
_^_
НЕБЕСНАЯ ОСА
Где твой дом, моя железная оса?
Где живет твоя Земля и небеса?
Где ты ходишь и куда ты не придешь,
закрывая непонятные глаза?
Я сегодня снова видел этот сон.
Синева катилась с горки колесом,
а за ней летела желтая луна,
и твой голос был безлик и невесом.
Как ты плачешь? Ведь в глазах твоих цветы.
Что ты видишь с этой страшной высоты?
Где мне взять тебя? Кому тебя отдать?
И откуда мне узнать, что это ты?
Расскажи-ка мне про нас и про меня.
Я тебя не позабыл, а променял.
На пластмассовые домики и снег,
на пожары в занесенных деревнях.
Но, видать, неистребима синева.
Или вправду я настолько виноват,
что однажды постучусь к тебе в окно
и скажу: "Пусти, родная, ночевать".
Посмотрю тебе в глаза и лягу спать,
и во сне увижу синий лунопад,
а проснувшись позабуду, кто таков.
И меня обмоют, чтобы закопать.
1999
_^_
|
