ГРОБ

Старенький автобус отъехал от города, оставляя пыльный шлейф, натужно затарахтел, подвывал на взгорках. В салоне стало жарко. Пассажиров почти не было. После деревни Колбановки остановился по требованию у обочины. Саша и Вадим вышли, взвалили на спины рюкзаки и углубились в лес.

Водитель вышел, постоял немного, радуясь твердой земле под ногами, проследил в какую сторону пошли двое пацанов, прислушался к треску горячего двигателя, неохотно влез в кабину, закурил и уехал.

Повсюду валялись пластиковые бутылки, мусор. Сначала лес возле дороги был запыленный, грустный. Потом посветлел, они с удовольствием петляли в густом, жёстком подшёрстке поспевающей черники, ощущая под ногами легкую влагу из густой глубины веток. Они пружинила под ногами, сплетались мягким ковром. Хотелось упасть в прохладу мелких листиков и лежать, смотреть сквозь ветки сосен в безоблачное небо, отыскивать в вышине жаворонков, ни о чём не думать. Однако они сильно проголодались. Домашние бутерброды были съедены сразу же, как только сели в автобус. Ехали почти три часа.

Потом они набрели на уверенную тропу. Вскоре показались среди деревьев выгоревшие до легкой белизны армейские палатки, дорожки, посыпанные серым песочком. Под грибком сидел на лавочке паренёк лет пятнадцати с повязкой поверх белой рубашке. Откровенно скучал.

Становилось жарко. В лагере тихо, людей не видно. Саша и Влад решили, что все ушли в поход, лагерь был туристический.

Они оформили в школе кабинет по химии, их премировали путевками на сборы в этот лагерь по решению педсовета. Программа пребывания была такой: надо было пройти подготовку по теории, напрактиковаться в походах, а по окончании сдать экзамен и получить удостоверение туриста третьей категории.

Так им объяснили при вручении путевок. Торжественно, на школьной линейке, под общий шум и аплодисменты.

Палатки стояли в два ряда, напротив друг другу, по десять с каждой стороны. По центру большая - штабная. Путевки у них принял загорелый до черноты, мускулистый мужчина с армейскими замашками и трудно было точно определить, сколько ему лет. Звали его Олег Петрович.

Он пожурил их за то, что опоздали, не прибыли вчера, как все, рассказал о порядке в лагере на время сборов, отвел в палатку самом конце правого ряда. По пути сказал, что ребята скоро вернуться из трехчасового похода. Потом обед и дневной отдых. Вечером общий костёр.

Они кинули в палатку рюкзаки, вышли к обрыву. Внизу, сквозь деревья, блестела синяя река. Хотелось разбежаться прямо с обрыва, задохнувшись на бегу, нырнуть в прохладную воду и купаться, купаться, до ослепления, но этого без команды и присмотра плаврука делать было нельзя - Олег Петрович предупредил.

Справа высокая гора. Её огибала тропинка. Саша пошел по ней. Влад двинулся следом. Немного попетляли. Дышалось хорошо лесным, настоянным воздухом, но в редколесье тени почти не было. Лето выдалось жаркое, и здесь была особенная, лесная духота, насыщенная смолянистым, сосновым духом, от которого сразу бросало в пот.

Влад заметил чуть в стороне расселину, спустился. Среди кустов и высокой, нехоженой травы - ямка. Он присел, заглянул внутрь, обнаружил лаз, втиснулся довольно далеко, по самые плечи, в узкое пространство.

Вылез, поморгал, привык к свету и позвал Сашу.

Гора состояла из плотного, коричневого песчаника, похожего на коржи, сквозь зелёную поросль они искрились мелкими зернышками в узком луче солнца. Громоздились друг на дружке как попало. Мальчики по очереди пытались пролезть вглубь. Хотя и были оба невысокие и худощавые, но с первой попытки это не удалось. Саша сбегал в палатку за фонариком. В глубине он обнаружил большую комнату. Луч терялся во мраке, не находя упора. Похоже, это была большая полость, и она плавно уходила вниз, в глубину горы.

- Ты, знаешь, как в библии называется пещера? В которой Христа захоронили после распятия? - спросил начитанный Влад.

- Не-а.

- Гроб.

- Чё, точно, штоли?

- Точняк, я те говорю, Сань!

Саша предположил, что это тайные ходы бунтовщиков. В этих местах когда-то стоял лагерем со своими людьми атаман Хлопуша Соколов, соратник Емельяна Пугачева. Про пещеры и клад разговоров было много.

Влад добавил, что возможно им повезло, именно здесь спрятан клад и сбегал за багром с пожарного щита.

Стали по очереди расширять лаз длинным, неудобным багром. Камни сыпались куда-то в глубину пещеры, шуршали, возбуждали любопытство.

Влад и Саша устали и решили немного отдохнуть. Стояли, смотрели молча на вход в таинственную прохладу неизвестности.

- Ну вот, мы и добились своего, - сказал Влад, - полезем? А то потом еды в брюхо накидаем, фигушки пролезем.

- Чур, я - первый! - поднял руку Саша.

- Давай, пописаем и двинем, - предложил Вадим.

Они повернулись спиной к горе, слушали, как звенят струйки.

Послышались голоса, смех, это возвращались в лагерь туристы.

Неожиданно в глубине, где-то под ногами послышался гул, потом явственно громыхнуло, тропинка под ногами качнулась. Они оглянулись. Прямо на глазах пластины песчаника сместились, складываясь, будто слои торта "Наполеон" при нарезке тупым ножом.

Вход в пещеру наглухо закрылся.

© Валерий Петков, 2011-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2025.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться [Я знаю, что сейчас мое путешествие прервется, и мне надо все запомнить и все записать. Поезд старательно подыгрывает мне, выводя под занавес на свою сцену...] Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым [Загадочная история исчезновения Агаты Кристи. Что произошло и, главное, почему? Это стало не просто газетной сенсацией, но и глубоким психологическим...] Акоп Арутюн. Стихотворения [Я останусь с сухими глазами, – / свежим, / как возлюбленный солнца...] С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов [Прочесать лебедем / Вышний Стонхедж. / / Попросить Мерлина / Оживить булыжники.] Елена Бородина. Белый шум [Всё тот же хрупкий лист неповторим / в своём полете ветреном, бесстрашном / из неба в бесконечность – Бог бы с ним. / Вот – новый день, / а что...] Аркадий Паранский. У Печоры у реки... [Это было чудо какое-то – поле белых астр. Но самое поразительное: среди белого, напоминающего пушистое покрывало, пространства алели ярко-красные, почти...] Вахтанг Чантурия. Восемь бит [Восьмая часть меня живет в мире восьмибитной игры о праздно шатающемся по пыльным улицам большого города пьянице...] Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн) [Перед нами поэтические тексты прозаика и драматурга. Это чувствуется в каждой строке. Непрерывное повествование, нарратив, впрочем, чрезвычайно поэтичный...] Борис Кутенков: "Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям" [Телеграм-беседа с поэтом и критиком Борисом Кутенковым в рамках проекта Андрея Войнова Voinovpoetry: "20 вопросов Борису Кутенкову".] Лора Катаева. Ласточки наших слов [Всё – молчание, тайна, но истины не видать. / Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда, / Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей, / Просто...] Лана Юрина. На грани [Пока не время – пой, летай, кружись, / хватай в охапку солнечные блики! / Ещё чуть-чуть – и я тебя окликну, / и обниму, и расскажу про жизнь...] Читайте также: Ольга Андреева. Ищу, на что бы опереться | Владимир Буев. "Бог его знает, что несешь, стоя с утра под душем..." | Дмитрий Гвоздецкий. Мой сын напишет не хуже | Георгий Жердев. Четыре четверти | Яков Каунатор. Времена не выбирают | Николай Милешкин. "Самый главный процесс – отделение тьмы от света..." | Ашот Наданян. Подстриженные мысли | Айдар Сахибзадинов. Синёва: и Осенний сон | Людмила Свирская. Я успела в последний вагон | Елена Ханова. Разновеликие цветы | Дмитрий Аникин. Царь Эдип | Илья Будницкий. После оттепели | Владимир Буев. Обнять не обнятое | Андрей Бычков. Человек знака | Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка"