ВЕРЮ.  В  ЧУДО

Амарсана Улзытуев. Новые анафоры
М. "Время", 2016

Книга в Лабиринте

Et je crois que voici venir la Passion
Verlaine

Иногда устаешь уже верить, что чуда нет. А оно здесь. Есть. Когда на Озере показал эту книжку пловцу и члену СП, он мне сказал: отстань, и махнул шляпой на прощанье. Жест.

Я, словно горное озеро, несу столько лет великую правду о Велимире,
Ясность внесу я наконец о поэте, рождающемся раз в тысячу лет.

Жесть. Читаю в автобусе вслух унга-зирунга - оборачиваются: а кто это? Это Амарсана Улзытуев. Бурят, москвич, поэт и философ. Создал свою неприкосновенность в форме анафоры.

- сразу же припомнил Соснору и ученика его Костю Крикунова - мир недвижим и неразделен. Потом увидел одно стихотворение с посвящением одному человеку, и спросил Амарсану - он? - Да. Он.

Все мои друзья со мной,
В синей глубине ветров,
В речку окуну крылом,
Легче мотылька скользя

Родина, вероятно, у всех одна - эта божественная улыбка...

Анафора - это не убиваемо, метр в поэтике исполнен ритма, давно и везде поняли, что силлабо-тоникой пишут тощие и отсутствующие. Огромный и жизнелюбивый Амарсана придумал два манифеста и 72 кода индивидуальной регенерации и бессмертия (дам почитать этот трактат сыновьям, обязательно)

50. У Радости всегда есть место для Любви.

А вся Свобода у него начинается с буквы С

Сводит с ума нахтигалями своими и раями,
Светами и мраками вселенных сладких и бездн...
Сверчком в этом космосе битв пою...

Мне иногда непонятно, как он успел побывать в Гане на похоронах Эдди, в Хаммамете - который, ты понял, как присутствие пустыни в каждом, в любом твоем городе и в этой крымской деревне.

Укулёле.

Где Марья Ивановна Боспорская, перестрелявшая взглядом затылки твоих дедов и бабушек, помнит еще свой НКВД-шный наган. А Джеймс Кэмерон погружается в Байкал

Дно изучать наших грёз, разные эндемики и разломы
Сна золотого, если правды найти не сумеем...

Никогда бы не взялся читать вслух нечитаемое. Но у Улзытуева такого нет. Он сквозняк поэтический - рядом на страницах "Оживить ребёнка, Украина". Июнь, 2014 и "Харджиев. Золотой век". (День благодарения) 4 ноября 2011.

Или

Шаман бледнокожий, похожий на редьку,
Шаром земным, он пользуется, как бубном...

Когда-то читая раннего Соснору, понял, что придет другой - мощнее и изряднее. И он пришел, с Байкала, из офигенной Сибири - со своей школой писательства и поэтства, с новой просодией и уверенной поступью по страницам и читательским головам.

И я уже ничего не прошу ни от Будды, ни от бога Джа, ни от украинского бога войны Ненде

С проступающим внутрь Деррида или Розановым, всё-таки Амарсана - сын своего отца, Дондока. Только глядя в его монгольское лицо, начал задавать вопросы. Первый был про нашего общего знакомого - наш? - да.

Падать до земли звездой,
Прыгать по камням рекой,
Думать по ночам землёй,
Верить по земле травой...

Я перелистываю обалденную книжку, везде находя поэзию. Да и бог с ними - анафорами, метафорами, тропами, метром и ритмом. Вчитайтесь - и будет вам благо.

Писавший статьи под фамилией Человеков - Платонов,
Пили мы с ним как-то водку и разговаривали о Евангелии..

Настоящий поэт не разменивается на пустяки - делает свое дело, пишет манифесты и искореняет размер и бедную рифму. Очевидно, ему она в тягость, в серость и в не будущность. Писать по-другому - тоже не всякому дано. Улзытуев знает как.

Верю.

В чудо.

© Александр Павлов, 2016-2018.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2018.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Иван Марков: "Эдем денц-денц" и другие рассказы [Идите в мир, где всё знакомо и законно, оставьте за спиной пунктир домов, дворов, окон балконных. Оставьте всё!..] Татьяна Шереметева: Бл@ди Мэри [... И вот на смену одинокой ночи приходит день и вместе с ним ощущение, что жизнь - она рядом, только руку протяни. Но это чужая жизнь, чужое тепло и...] Александр Карпенко: Борис Берлин: "Дотронуться - жизнями" (О книге Бориса Берлина "Цимес. Несовременная проза") [Проза Бориса Берлина - это сплав высокохудожественного и крайне эмоционального повествования...] Максим Жуков: Когда строку диктует чувство [Страдал одним, а умер от другого / Средь медсестер, напоминавших бикс. / Вначале, может быть, и было Слово, / Но в тишине пересекают Стикс...] Ирина Жураковская: Дед и миньоны [Ужасные и беспринципные миньоны мультяшные могут быть и добрыми, смешными, и до ужаса ужасного злыми и бесчеловечными. Это уж, какой хозяин-создатель...] Александр Фельдберг: Жопники [По коридору колонопроктологического отделения больницы номер** бродит Виталик...] Вера Липатова, Вечер арт-терапии Нади Делаланд [В арт-кафе "Д'Иван" открылся проект "Вселенная", заявленный Николаем Милешкиным. Первым гостем "Вселенной" стал поэт, арт-терапевт, кандидат филологических...] Надежда Герман: Простой сюжет [Жизнь утекает день за днём. / Мы притворились, что смирились. / Под крышу ласточки забились. / Чернеет тополь под дождём. / Мы это дело переждём...] Читайте также: Сергей Антонов. Метод поперечного "Среза" | Дмитрий Близнюк: Зверь лунного света | Дмитрий Гаранин: В течение пяти часов заката | Катерина Груздева-Трамич: Поломка велосипеда | Александр Карпенко. Проэзия Макса Неволошина | Яков Каунатор: Влёт | Татьяна Набатникова: Исправленье непоправимого (О книге Марины Кудимовой "Бустрофедон") | Макс Неволошин: Юрий Иванович | Олег Демидов: Фатум, залёгший на дно (О книге Юрия Кублановского "Долгая переправа: 2001-2017") | Ирина Кадочникова: "Отчего, неизреченный боже, ты меня покинул на меня..." (О творческой биографии Алексея Сомова) | Михаил Ковсан: Скользкий путь в гору | Виктория Кольцевая: Картинки с выставки | Сергей Комлев: Чтобы жизнь после смерти оставалась легка | Макс Неволошин: Подстава для Кэролайн | Ал Пантелят: Игры закончились