А.В. Ерников
Несрочное зачатие
Памяти Сергея Курехина
Очень красивая, тонкая, но "сложная",
давно одинокая городская женщина в своей изысканно-простой, полузашторенной
квартире лежит, раскинувшись несколько медицински-сковано на разобранной
постели, и вводит в свое "больное" - как она считает - лоно нежно-твердый,
белоснежно-алый, молодой, поразительно фаллический мухомор. Его
накануне "прописала" ей как верное средство от вагинита и воспаления
придатков одна "народная целительница" - обыкновенная б а б к
а, перетянутая в город современным целительским кооперативом.
Глаза "самоврачующейся" закрыты,
и она не знает - то ли от стыда, то ли для того, чтобы лучше видеть,
как она, всего пару часов тому назад, по дороге с работы, прямо
в центре города, против почтамта ( где уже давно перестала спрашивать
письма "до востребования"), купила у мужичонки из торгового ряда
на дощатых винных ящиках этот самый и еще пять таких же грибов.
Она, усиливая движения внутри
себя, уходит целиком в воспоминание той сцены и, наконец, она
видит; она видит, как сама, наклоняясь подать деньги и
взять грибы, косит в сторону своими прекрасными "интеллигентными"
глазами, как отворачивает свой интереснейший профиль, но успевает
при этом ухватить краем одного глаза то, как смотрит на нее мужичонка-продавец-пьянчуга-фуфаечник,
а другим - охватывает панораму очень большого отрезка улицы -
будто это видит лошадь, несущаяся крупной рысью. Не успевает она
подумать о лошадиной рыси, как лошадь - сама невесть откуда миг
назад возникшая - "на глазах" превращается в рысь, скачущую по
веткам в сосновом, пронизанном лучами заката лесу; и еще миг спустя
видит сверху рысьим, невероятным и невероятно острым зрением себя,
лежащую на траве поляны, раскинувшую ноги и принимающую в себя
немыслимого, неистового, дико бородатого, плечами и гривой волос
теряющегося где-то в кронах, головой затмевающего солнце кого-то,
Лесного Царя, может быть.
Но она - и рысь тоже. Она тоже
иногда знает Лесного Царя, вернее Он дает ей себя знать - и
теперь на ее рысьих глазах Он изменяет ей с человеческой женщиной,
этой пришелицей в Лес. Ревность рыси вскипает в ней, вскидывая
кончики ушей и сосков, глаза взрываются янтарной яростью. Она
дико, бесшумно верзится вниз на Лесного Царя - на Самого, со спины!
- и в тот миг, когда ее выпущенные, уже какие-то ястребиные,
телескопические когти почти вонзаются в Его плечи, плечи исчезают
и, "проваливаясь", она впивается в женщину. Их визги и рыки сливаются,
взрыв, вспышка - и все кончено.
Проходит неизвестно сколько чего.
Женщина приходит в себя женщиной, осматривает следы - ногтей,
когтей? - на своем правом плече, дует на них, встает с постели,
кладет мухомор на антрацитно мерцающую плаху видеомагнитофона,
накидывает длинную, до пола, с кистями на концах шаль-сеть (давний-давний
подарок того, кого уже давно нет на одной с ней земле) на плечи,
кутается в нее, в два легких босых шага подходит к окну. Сквозь
широкую щель между шторами, из своего, кажется-чувствуется столь
красивого, что даже жаль, лица смотрит то на улицу за стеклом,
то на свое отражение в стекле. В голове ни одной мысли, внутри
- воронка огня и света, восстающая из или - все равно - устремленная
острием в пульсирующее лоно. Рука натыкается на оставленный на
подоконнике дистанционный пульт управления музыкальным центром.
Пульт, эта "волшебная палочка" из страны Восходящего Солнца, своей
страстью вызывать к жизни звук и слух, поднимает руку, вытягивает
ее, направляет куда надо - в сторону мерцающего золотом цифирок
слитку техники, и с лазерного диска, не устояв перед центробежной
силой, срывается и заполняет сразу всю комнату, все пространство
оргазмная фуга. "Бах! Бах!"
Женщина рывком оборачивается,
будто хочет узреть, кто это так вошел, кто так заявил
о своем присутствии. "Это же Бах!" - восклицает она наконец и
вслух в невероятном для себя самой экстазе.
Взгляд ее падает - то есть обрывается
вместе с сердцем и чревом - на бело-алый гриб, лежащий на "аппаратуре"
так, что шляпка его свисает - как она не упала от звука?! - и
блестит то ли собственной натянутостью, упругостью, силой, готовностью
пробивать почву и рваться к свету, то ли еще не высохшими соками
ее собственной сокровищницы. То есть тем и другим вместе - отличить
невозможно. Сколько же прошло времени?
Бах все присутствует, заполняя
собой, кажется, все. Женщина опускается на колени - она не знает
от какой силы, от чьей - и не может разобрать, не хочет. Ее лицо
оказывается вровень с головкой гриба. Она берет его в рот, в руку.
Через мгновенье она уже забывает
себя - она вновь в неизвестно каком месте. Она неистовствует,
рычит - как давно у нее не было ничего такого "по-человечески"!
И почему, спрашивается? Что мешало? Она забывает-вспоминает, что
он - не человек, и впивается в крайне плотную мякоть зубами; и,
поняв-таки, что здесь и сейчас можно, невозбранно - пожирает его
целиком.
Через час ее тошнит. Она уверена,
что это токсикоз, беременность. Стремительно проходят, кажется,
месяцы. Она все время видит золотой плод, глядя внутрь себя каким-то
неописуемым зрением. Это девочка-Красная шапочка. Она ее так ясно
видит.
И вот, наконец, она есть как
есть. И все так и есть.
Есть, есть и есть.
Медицинская справка:
Влияние на психику при интравагинальном использовании Красного
мухомора (Amanita Muscaria)
пока изучено слабо. Гинекологически целительный аспект этого наукой
доказан, что же касается психоактивности, то, возможно, микрофлора
влагалища и матки способствует быстрейшему усвоению и подаче в
мозг собственно галлюциногенов Красного мухомора.
14.08.1996
Екатеринбург
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
