 |
|
А. ВЕРБНИКОВ Дедушка Мухомор и мальчик Бананан
или
Грибники-шкурникиЛитературные приложения
А.В. Ерников
Несрочное зачатие
Памяти Сергея Курехина
Очень красивая, тонкая, но "сложная", давно одинокая городская женщина в своей изысканно-простой, полузашторенной квартире лежит, раскинувшись несколько медицински-сковано на разобранной постели, и вводит в свое "больное" - как она считает - лоно нежно-твердый, белоснежно-алый, молодой, поразительно фаллический мухомор. Его накануне "прописала" ей как верное средство от вагинита и воспаления придатков одна "народная целительница" - обыкновенная б а б к а, перетянутая в город современным целительским кооперативом.Глаза "самоврачующейся" закрыты, и она не знает - то ли от стыда, то ли для того, чтобы лучше видеть, как она, всего пару часов тому назад, по дороге с работы, прямо в центре города, против почтамта ( где уже давно перестала спрашивать письма "до востребования"), купила у мужичонки из торгового ряда на дощатых винных ящиках этот самый и еще пять таких же грибов.
Она, усиливая движения внутри себя, уходит целиком в воспоминание той сцены и, наконец, она видит; она видит, как сама, наклоняясь подать деньги и взять грибы, косит в сторону своими прекрасными "интеллигентными" глазами, как отворачивает свой интереснейший профиль, но успевает при этом ухватить краем одного глаза то, как смотрит на нее мужичонка-продавец-пьянчуга-фуфаечник, а другим - охватывает панораму очень большого отрезка улицы - будто это видит лошадь, несущаяся крупной рысью. Не успевает она подумать о лошадиной рыси, как лошадь - сама невесть откуда миг назад возникшая - "на глазах" превращается в рысь, скачущую по веткам в сосновом, пронизанном лучами заката лесу; и еще миг спустя видит сверху рысьим, невероятным и невероятно острым зрением себя, лежащую на траве поляны, раскинувшую ноги и принимающую в себя немыслимого, неистового, дико бородатого, плечами и гривой волос теряющегося где-то в кронах, головой затмевающего солнце кого-то, Лесного Царя, может быть.
Но она - и рысь тоже. Она тоже иногда знает Лесного Царя, вернее Он дает ей себя знать - и теперь на ее рысьих глазах Он изменяет ей с человеческой женщиной, этой пришелицей в Лес. Ревность рыси вскипает в ней, вскидывая кончики ушей и сосков, глаза взрываются янтарной яростью. Она дико, бесшумно верзится вниз на Лесного Царя - на Самого, со спины! - и в тот миг, когда ее выпущенные, уже какие-то ястребиные, телескопические когти почти вонзаются в Его плечи, плечи исчезают и, "проваливаясь", она впивается в женщину. Их визги и рыки сливаются, взрыв, вспышка - и все кончено.
Проходит неизвестно сколько чего. Женщина приходит в себя женщиной, осматривает следы - ногтей, когтей? - на своем правом плече, дует на них, встает с постели, кладет мухомор на антрацитно мерцающую плаху видеомагнитофона, накидывает длинную, до пола, с кистями на концах шаль-сеть (давний-давний подарок того, кого уже давно нет на одной с ней земле) на плечи, кутается в нее, в два легких босых шага подходит к окну. Сквозь широкую щель между шторами, из своего, кажется-чувствуется столь красивого, что даже жаль, лица смотрит то на улицу за стеклом, то на свое отражение в стекле. В голове ни одной мысли, внутри - воронка огня и света, восстающая из или - все равно - устремленная острием в пульсирующее лоно. Рука натыкается на оставленный на подоконнике дистанционный пульт управления музыкальным центром. Пульт, эта "волшебная палочка" из страны Восходящего Солнца, своей страстью вызывать к жизни звук и слух, поднимает руку, вытягивает ее, направляет куда надо - в сторону мерцающего золотом цифирок слитку техники, и с лазерного диска, не устояв перед центробежной силой, срывается и заполняет сразу всю комнату, все пространство оргазмная фуга. "Бах! Бах!"
Женщина рывком оборачивается, будто хочет узреть, кто это так вошел, кто так заявил о своем присутствии. "Это же Бах!" - восклицает она наконец и вслух в невероятном для себя самой экстазе.
Взгляд ее падает - то есть обрывается вместе с сердцем и чревом - на бело-алый гриб, лежащий на "аппаратуре" так, что шляпка его свисает - как она не упала от звука?! - и блестит то ли собственной натянутостью, упругостью, силой, готовностью пробивать почву и рваться к свету, то ли еще не высохшими соками ее собственной сокровищницы. То есть тем и другим вместе - отличить невозможно. Сколько же прошло времени?
Бах все присутствует, заполняя собой, кажется, все. Женщина опускается на колени - она не знает от какой силы, от чьей - и не может разобрать, не хочет. Ее лицо оказывается вровень с головкой гриба. Она берет его в рот, в руку.
Через мгновенье она уже забывает себя - она вновь в неизвестно каком месте. Она неистовствует, рычит - как давно у нее не было ничего такого "по-человечески"! И почему, спрашивается? Что мешало? Она забывает-вспоминает, что он - не человек, и впивается в крайне плотную мякоть зубами; и, поняв-таки, что здесь и сейчас можно, невозбранно - пожирает его целиком.
Через час ее тошнит. Она уверена, что это токсикоз, беременность. Стремительно проходят, кажется, месяцы. Она все время видит золотой плод, глядя внутрь себя каким-то неописуемым зрением. Это девочка-Красная шапочка. Она ее так ясно видит.
И вот, наконец, она есть как есть. И все так и есть.
Есть, есть и есть.
Медицинская справка: Влияние на психику при интравагинальном использовании Красного мухомора (Amanita Muscaria) пока изучено слабо. Гинекологически целительный аспект этого наукой доказан, что же касается психоактивности, то, возможно, микрофлора влагалища и матки способствует быстрейшему усвоению и подаче в мозг собственно галлюциногенов Красного мухомора.
14.08.1996
Екатеринбург
Назад Продолжение Содержание
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Елена Адинцова: и Виктория Семибратская. Ангел Милосердия [Среди монотонности войны проблеск созидательной мысли подобен пробивающейся в песках пустыни зелёной травинке. Чудо творения заслуживает самого бережного...] Владимир Алейников. Эрнст [Воспоминания об Эрнсте Неизвестном.] Максим Жуков. Живые и мёртвые [Она сказала: "Да пошёл ты!" / И я заметил – там, где храм – / В соседнем доме окна жолты, / По вечерам – по вечерам...] Ольга Домрачева. Межсезонье [не сон не явь но вешняя вода / течёт сквозь тьму неведомо куда / в висок стучит бес сна весна блесна / мигнёт секунда снова тишина...] Алексей Смирнов. Три рассказа. [Дело плохо, – выдавил Папуля. – Сказал на работе не то. Не совсем не то, но не совсем то. Теперь к нам придет Комиссия проверить Сынулю...] Стихи вне конкретного времени (О книге Елены Севрюгиной "Раздетый свет") [Скажу сразу – от книги Елены Севрюгиной "Раздетый свет" я получил самое настоящее наслаждение. То самое, эстетическое. Не скрою – открывал книгу, не думая...] Аркадий Гонтовский. В мелодиях земного [Луч вспорхнул, ведь с каждым надо / Поделиться добрым светом. / А она присела рядом, / Женщина с улыбкой лета...] Дмитрий Ревский. Последствия причин [Понимания хочется общего, / но придёшь поддержать разговор – / удирают в ближайшую рощу и / там, трясясь, лишь тягают затвор...] Читайте также: Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть II | Юлия Великанова: Старуха: и Самое дорогое | Ольга Демиденко: Самокатные сны | Арман Комаров: Ханаанские воды | Ольга Кравцова: "Я их поил росой астральной, единорожьим молоком": философия, традиция и новаторство Александра Радашкевича. Мистерия как жанр | Софья Паперная: Звёзды и я | Александр Соболев (1952-2023): Vera rerum vocabula | Владимир Спектор: Бездна пространства | Евгений Степанов: Вот ведь какая настала пора | Елена Ханова: Желанье быть | Алёна Цами: Из ткани своих будней | Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") | Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I | Олег Горшков: Пришествие печали | Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание"
|