Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



*


 


      ШАДРЕШ ПОЗДНЕЙ ОСЕНИ

      1

      - Дай повяжу тебе косынку, дочка!
      Кочан от кочерыжки очищай...
      Сказав, склоняется над бочкой;
      как будто эхо, со двора доносится собачий лай.

      И шелестят начетчицы-березы,
      роняя долу пожелтевшие листы.
      Еще не наступившие морозы
      готовятся к паденью с высоты.

      И стук ножей доносится из дома:
      вот этот вскользь пошел, а этот - вкривь.
      Кота-кастрата погружает дрема
      в уютный сон, в котором старая Юдифь

      склоняется над спящим Олоферном;
      собака Шарик крутится у ног;
      и, словно маятник, качаясь равномерно,
      летит к земле березовый листок.

      2

      - Вот тут он, значицца, и поскользнулся -
      с неделю до того дожжыло, с выходных.
      А он еще подвыпил, словом, сбился с курса,
      за ветки зацепился удочкой, рванул неловко и бултых!

      От поплавков кругами, как пластинки,
      расходится студеная вода.
      Дрожат, как цуцики, осинки.
      - Евонный пес, бывало, забежит сюда...

      И так весь день: бегущий плесом рыжий пес косматый,
      и тень его; и если туча в небе, если ветер, как праща,
      тогда дрожат осины, смертным ужасом объяты,
      а солнце выглянет - от счастья жизни трепеща.

      И тишина, и умиротворенье
      нисходит с неба, словно благодать.
      Плывет себе, качаясь, желтый лист осенний.
      Куда? Зачем? Ах, лучше нам не знать.

      3

      Поют в печи дрова. Сорит листвою сад.
      Дымится на столе вареная картошка.
      И сухожилиями дикий виноград
      спускается с карниза над окошком.

      И, пропуская свет, как розовую нить,
      багровая листва от ветра шевелится.
      Как будто за окном повесили сушить
      пропитанную кровью плащаницу.

      Над лысою горой закат почти померк.
      Над речкой полумгла, как хлеб ржаной на стопке.
      Иркутский прошумел. Кончается четверг.
      И кто-то вдалеке плывет на лодке.

      ... Такая тишина, что слышно хорошо,
      как цепью он гремит, как тянет плоскодонку,
      как подзывает пса; как босиком прошел,
      прошлепал по мосткам, скрипящим тонко.

      4

      Полночных липок стон, неплотной ставни стук,
      ворчание сверчка, запечный запах гнили;
      и голос в темноте: - Мне страшно стало вдруг,
      что можно так - всю жизнь - как заживо в могиле.

      - Представь, проходит жизнь - вот так - за годом год,
      и каждый новый день как будто день вчерашний!
      ... И вновь скрипит кровать, и снова в стену бьет,
      стуча, как метроном, железный набалдашник...

      Скорей, скорей, скорей домой, домой, домой!
      Туда, где за окном воскресный перекресток
      машинами забит, затянут полумглой
      и сквозь шуршащий дождь сверкает сотней блесток.

      Туда, где со стекла, как смятая фольга,
      шурша, сползает дождь ветвящимся растеньем,
      где сумрачный проспект раскинул берега
      и тянутся огни, как листья по теченью.

      _^_




      ПЕЙЗАЖ С МИРТОМ

      1

      Этот мир, этот миф, этот мирт
      на окне и на фоне заката...
      Этот вечер - этиловый спирт
      ранних сумерек голубоватых.

      Это хитросплетение крон -
      сон, сумевший сморить Василиска.
      Этот сложенный, как эмбрион,
      вяз на склоне, склонившийся низко.

      2

      Это время, которого нет,
      черно-белое Постхиросимье,
      этот желтый неоновый свет -
      будто медный пятак в керосине.

      Этот выгнутый скобкой залив,
      отражающий призрак фрегата...
      Этот миг, этот мирт, этот миф
      о голубке с вершин Арарата.

      _^_




      ШАДРЕШ ОБОРОТНЯ

      1

      Он понял, что за ним следят, не без труда.
      Но это не была озерная вода,
      которая в кустах красавки в этот час
      мерцала в темноте, как изюбриный глаз.

      И даже не луна - к ней он давно привык,
      седой, матерый волк, хромающий старик.
      Он мог бы в этом миг сравнить ее лицо
      с зародышами двух сиамских близнецов,

      которых формалин прозрачный обволок,
      когда бы не спешил к себе, в кленовый лог,
      чей вылинявший склон с запекшейся листвой
      во мраке отливал стальною синевой.

      Там у него была заветная нора
      (еще позавчера он понял, что пора).
      Туда тянули нить кровавые следы.
      Он должен был успеть до утренней звезды.

      2

      Он посмотрел в окно: светало, но фонарь
      пока еще горел, и был он как янтарь.
      Светало, но фонарь пока еще горел.
      Стоящий рядом кедр был вылитый мегрел.

      "Вот бурка, вот башлык, вот посох, вот кинжал".
      - Семеныч, ты не спишь? - сосед ему сказал. -
      А мне вот не спалось. Опять считал слонов.
      - И сколько насчитал? - Да столь, что будь здоров!

      - Не буду. - Не журись, Семеныч, все путём!
      Как доктор обещал, сегодня не помрем.
      Сегодня по смертям у них, похоже, план.
      Две бабы в эту ночь и маленький пацан.

      Я выходил поссать и слышал: ДТП.
      Мать за рулем была, фамилия на пэ,
      попутчицу взяла, ну и давай болтать!
      Мальчонке сорок дён. - Вновь скрипнула кровать.

      3

      Фонарь еще горел, когда вошла сестра.
      Как ангел, но без крыл. Сказала, что пора.
      Он поглядел в окно: качнулся косогор.
      Потом качнулась дверь, тянулся коридор,

      и сотни белых ватт давили, будто пресс,
      когда в кромешной тьме незримо он воскрес.
      Воскрес и ощутил дыханье на щеке.
      И сразу тонкий луч зажегся вдалеке.

      Луч плавил темноту со всех ее сторон,
      покуда не скатал в обугленный рулон.
      И словно ураган, ворвался яркий свет,
      раскручивая смерч галактик, звезд, планет.

      И тут его объял почти животный страх,
      поскольку он держал младенца на руках.
      Откуда? Почему? Сбивали с ног хвосты
      комет, и свет, как снег, летел из темноты.

      4

      Был белым-белым снег - до краешка воды
      озерной, до леска, до утренней звезды.
      Как будто, с высоты спустившись, Гавриил
      больничную постель, вздохнув, перестелил.

      Был белым-белым снег - до краешка небес,
      казался потому висящим в небе лес.
      Как некая ладья, которую Творец
      еще не знал куда поставить наконец.

      Он сам еще не знал, что будет в чаще сей,
      он в замыслах еще плутал, как Моисей.
      Какие птицы там, и гады, и зверье?
      Какая там тропа, кто выйдет на нее?

      Куда она его однажды приведет?
      Какой там будет град, кто встанет у ворот?
      И кто проложит их, глубокие следы,
      по снежной целине до утренней звезды?

      _^_




      ГРИГОРИЙ СКОВОРОДА

      1

      В попутчики брал я и солнце, и ветер, и тучи.
      Вопросами я и луну, и созвездия мучил.
      Ответы на травах, каменьях и листьях прочел,
      и кто-то незримый стоял у меня за плечом.

      Кто первым из нас слог за слогом угадывал слово,
      теперь и неважно - кому интересна полова,
      когда на ладони ржаное сияет зерно?
      Но солнце садилось, и вновь было в мире темно.

      2

      И снова впотьмах я искал не себя, так ночлега.
      Случайный сарай, стог в степи, в чистом поле телега,
      заброшенный двор постоялый, убогий шинок -
      везде у Вселенной имеется свой уголок.

      В нем пахнет моченой брусникой в березовой кадке,
      в нем щурится бог придремавший на пламя лампадки
      и где-то в чулане, иль в подполе, иль под крыльцом
      змей, собственный хвост пожирая, свернулся кольцом.

      _^_




      ИУДА


      1

      "Скажи, старик, скажи, Иуда,
      каким необъяснимым чудом
      ты дожил до преклонных лет.
      Иль в этом мире правды нет?

      Как не было ни той осины,
      ни сребреников тех крысиных,
      ни поцелуя в те уста,
      ни даже имени Христа?"

      2

      Старик молчит, глядит с усмешкой
      и говорит, чуть-чуть помешкав:
      "Я прожил много-много лет,
      и в этом мире правды нет.

      А правды нет, нет и обмана.
      Луку читайте, Иоанна.
      Там все написано давно".
      Он замолкает. Пьет вино.

      _^_




      МОРЕ ПЕРЕД ШТОРМОМ

      1

      Ветер воет на причале,
      чайки бродят по песку.
      "Утоли мои печали,
      утоли мою тоску", -

      море в сумерках бормочет
      то в печали, то в тоске.
      Будто нож о камни точит.
      Страшно чайкам на песке.

      2

      Да и волнам страшно тоже
      рваться в клочья на ветру.
      Море, как Парфен Рогожин,
      успокоится к утру.

      Отрыдает, отхохочет,
      станет тише тишины.
      Для того оно и точит
      финский нож о валуны.

      _^_




      ШАДРЕШ ИМЕНИ ЮЗЕФА КОМУНЯКАА

      1

      А знаете, он уже тут (с год, наверно).
      Об этом гудела вчера вся таверна
      на Ля Канебьер. Он туда заходил.
      Выпил абсенту. Икрой закусил.

      На нем была куртка с кожаной вставкой,
      его борода пахла легкою травкой.
      На чай он оставил шестнадцать экю,
      у Лолы грудастой спросил ICQ.

      С ним, говорят, все его команда.
      Пока что тусуются где-то в Андах.
      На вилле, что сдал им наркобарон
      Пахерос (по прозвищу Дон Гандон).

      "Уайту, Реду, Блэку и Пейлу
      скучно, Отче, - пишет по мейлу
      Майкл-красавчик. - Достал всех покер,
      дождь проливной и по телику соккер!"

      2

      "Отче! С рубашками все о’кей.
      Лично я не видал белей.
      Шелк натуральный, от Гуччио Гуччи.
      С трубами я предлагаю круче.

      То есть, что я имею в виду?
      Взять австралийские диджериду.
      Есть тут один умелец, в Калуге -
      делает их без всякой напруги

      хоть из сосны, хоть из дуба с березой.
      Четкий мужик, некурящий, тверезый.
      Молится и соблюдает посты.
      Ну а жена! Отче, видел бы ты!

      А, может, жениться на русской Машке?
      Будет стирать и гладить рубашки.
      Будем любить по ночам горячо,
      русую голову класть на плечо".

      3

      "Отче, у нас все давно готово.
      Анджей-седьмой репетирует слово
      (мы ему ставим запись грозы).
      Ну а дракона зовут Яцзы.

      Мы его кормим мышами покуда.
      В клетке за ним убирает Иуда.
      Начал, мошенник, менять гуано
      в местной деревне на план и вино.

      Эти пеоны наивны, как дети.
      Верят в удачу, в пришествие, в йети,
      в сны, в календарь язычников майя -
      и болеар их не ломает.

      Отче, а может, для развлеченья
      устроить Всемирной сети обрушенье?
      Давай для начала в каком-нибудь чате
      ссылку подвесим - игра "Семь печатей"".

      4

      Блещет дорога натянутой леской.
      Рядом, как зиппер, сверкает железка.
      Много цикады цитат из Басё
      знают, точнее, практически всё.

      Днем он гоняет на мотобайке,
      вечером слушает всякие байки,
      темного пива полдюжины взяв,
      голубоглазый, по прозвищу Love.

      А на закате на пыльном "Харлее"
      мчится вдоль поля, где кашка алеет,
      словно стигматы на впалой груди.
      Слезет, бурьян подожжет и следит,

      как занимаются дрок с молочаем,
      марь и осот... Головою качает.
      В небо посмотрит, тихонько вздохнет.
      Тучка появится. Дождик пойдет.

      _^_




      РАССКАЗ НОРВЕЖСКОГО СОЛДАТА

      1

      Принц славный, храбрый Фортинбрас
      на Польшу вел войною нас.
      Был славный бой, жестокий бой,
      клянусь отрубленной рукой.

      Врагов разил я наповал,
      пока руки не потерял.
      Ее, собрав остаток сил,
      в чужой земле я похоронил.

      2

      И вот когда взошла луна,
      взошла над полем и она.
      Тянула к небу пять ветвей,
      бросала наземь пять теней.

      И рук солдатских адский лес
      уже вздымался до небес.
      Его не видел Фортинбрас -
      он в том бою лишился глаз.

      _^_




      КИНОТЕАТР ПОВТОРНОЙ ЖИЗНИ

      1

      Кинотеатр повторной жизни,
      как тот доверчивый щенок,
      я прибегу, ты только свистни,
      точнее, дай второй звонок.

      Присев тихонько где-то с краю,
      смотреть начну, разинув рот,
      хоть назубок все роли знаю
      и помню каждый эпизод.

      2

      Но я забуду, мне несложно.
      Перемотать. Начать с нуля.
      Смотреть и плакать. Там, где можно.
      И хохотать там, где нельзя.

      И так до самого финала,
      который не переживу.
      Ах, только бы начать сначала,
      хотя бы кадр, но наяву.

      _^_




      ШАДРЕШ ГРОЗЫ

      1

      И жаворонок пел с утра,
      и так, как будто в этой песне
      рефреном шло: "Христос, воскресни".
      Но в дом уже вошла жара.

      И складками ее плаща
      казались красные гардины,
      раскрытые до половины
      так, что виднелся край плюща,

      который вился по стене,
      как локон сказочной русалки.
      Два зайчика играли в салки,
      а третий ждал их на окне.

      Глеб встал и выпил молока
      из кузнецовского стакана,
      отрывок из Тертуллиана
      пометив каплями слегка.

      2

      А жаворонок пел да пел,
      и стрекотал в ответ кузнечик:
      мол, всё поёшь, заняться нечем,
      забыл, как много в мире дел?

      С утра пораньше на гумно
      слетать, порыться там в мякине, -
      вдруг от щедрот Господь подкинет
      одно пшеничное зерно.

      В саду у сойки погостить,
      в терновнике увидеть солнце
      и, обернувшись веретенцем,
      спрясть из лучей такую нить,

      чтоб в ожидании вестей
      о сыне, странствующем где-то,
      мать вышивала до рассвета
      и свет не нужен был бы ей.

      3

      "Что за фантазии, мой друг! -
      Глеб думал, одеваясь быстро. -
      Ты начитался символистов.
      Совсем отбился ты от рук".

      И жаворонок замолчал.
      Глеб глянул в небо - там высоко
      парил, раскинув крылья, сокол.
      ... В гостиной разливали чай.

      Звучала домочадцев речь:
      - Подлить? - А это что? - Попробуй...
      И целый день так пахло сдобой,
      как будто все на свете - печь.

      И сам июль, чей липкий мед
      впитала пыльная дорога,
      и выгон с невысоким стогом,
      и низкий жаркий небосвод.

      4

      Все ждали вечера, и вот он подошел.
      Как будто каравай с румяной коркой,
      лежала туча, золотясь, над горкой,
      сад накрывая тенью грозной и большой.

      И Глеб фонограф наконец распаковал,
      сургуч ломая и шурша бумагой.
      Он растворил окно почти с отвагой -
      в саду уже с цепи сорвался дикий шквал.

      Стучали яблоки, катились по земле
      под рокот крон, громовые раскаты,
      под треск ветвей и молний сучковатых,
      под лай собак и ржание коней в селе.

      Катились яблоки, крутился барабан,
      дорожки клинописные бежали.
      О, если б так синайские скрижали
      писались! Если б так тогда Завет был дан!

      _^_




      ПЕЧЕМ КАРТОШКУ

      1

      Едим печеную картошку,
      ломая с хрустом пополам,
      как почерневшую матрешку
      из сундука, где старый хлам.

      И в темноте ночной Вселенной,
      и в курослепе у реки,
      освобожденные из плена,
      горят повсюду светляки.

      2

      И кажется, от их сиянья
      переменилось всё вокруг,
      как будто сказочные тайны
      хранил загадочный сундук.

      Как будто мир, где всё знакомо,
      не здесь, а где-то вдалеке,
      на чердаке другого дома,
      в другом забытом сундуке.

      _^_




      НЕВЕРОЯТНЫЙ СНЕГОПАД

      1

      Ах, как он падал, как он падал,
      невероятный снегопад,
      как будто с неба шли парадом
      шеренги ангельских солдат.

      Как будто ангельские души
      из круговерти звездных войн
      на Землю вывел верный Тушин,
      не Бог, не царь и не герой.

      2

      И знал же точно, что недолог -
      день или два - их будет век
      на скатах крыш, на лапах елок,
      на склонах возле черных рек.

      И в то же время знал, конечно,
      как людям снег необходим,
      когда летит из тьмы кромешной
      и будто нимб стоит над ним.

      _^_



© Александр Куликов, 2020-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2020-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность