ЧТОБЫ  ЖИЗНЬ  ПОСЛЕ  СМЕРТИ  ОСТАВАЛАСЬ  ЛЕГКА Две дочери есть у меня... Постелить бы соломки... Если б тогда пришла... А ещё здесь бывали такие зимы... Отговорило вино... Где-то близко, в кошачьем раю... Пологое поле, дроги... Быть можно дельным человеком... Здравствуй, мой нервный Питер!.. Вот, была - и нету... Не надо, не пиши стихотворенье!.. Так хотелось вина, чепухи... Говорят, вы предатель родины...   Жизнь - такая сука... Когда так яростно и властно... Встал поэт один с рассветом... Саван с полей наших снимут... Эй, малёнок, мастерок... На станции Сухиничи... ВАЛИДОЛЬНОЕ АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ Уже и яблони отцвели... Если пал подо Ржевом... Все время думаю - а что там?.. Верни мою веру и оберни ее... * * * Две дочери есть у меня. Всё просто - одна и другая. Одна вся дрожит у огня. Другая с ним просто играет. Другая бежит и бежит. И лупит весенние лужи. А та, что одна, все глядит куда-то в февральскую стужу. А я? Надеваю пальто. И зеркалу молча киваю. И долго стою у метро. Там быстро. И даже бистро. И красная. И кольцевая. _^_ * * * Постелить бы соломки под уставшую жопь. И расставить солонки, чтобы что б, чтобы что б? Чтоб сказать, что бы спети сразу после глотка. Чтобы жизнь после смерти оставалась легка. Чтоб прекрасный ефрейтор, чуя смертную боль, дул в волшебную флейту и ворчал бы - яволь! _^_ * * * Если б тогда пришла, поздно пришла, пускай, но тогда б и луна взошла, нежно, необычайно. Берегом бы вело, намертво говорилось. Ехало бы метро дальше, в сплошную сырость. Шли бы травой сплошной долго, а после встали б. Был бы смешной-смешной. Плакательный и усталый. _^_ * * * А ещё здесь бывали такие зимы - погодомеры и вспомнить-то не смогли бы. И бабы с речки несли в корзинах белые, ледяные глыбы. И ты отважно, кусочек лавы, посредине света и посреди тьмы со склона нёсся в ледяную бабу и даже не думал - притормозить бы! _^_ * * * Отговорило вино. И отрыдал Высоцкий. Всем всё теперь всё равно. И даже весь Бродский. И кони помедленнее. И милей кровопийца. Все теперь - приведливее. Дети, убийцы. _^_ * * * Где-то близко, в кошачьем раю, на районе, где свет и уют, ты - все тот же прохвост, карбонарий. Рядом - Ася, Василий, Виталий. Где-то рядом, в собачьем раю, где балы непрестанно дают, ты вальсируешь ладно и споро вместе с Дарьей, Кристиной и Жорой. И когда, закричав, заискрив, рухнет вниз мой замызганный лифт, безутешно, безумно, до срока, или в срок, только что в этом проку, - там внизу вы найдёте меня, и, быть может, спасёте меня. И расскажете, кто я и где я мне шершавою лаской своею. _^_ * * * Пологое поле, дроги, поляны пустая клеть. Когда-то мы так продрогли, попробуй теперь согреть. И если сейчас коснётся зачем-то звезда меня, скажу я чужому солнцу - не надо теперь огня. _^_ * * * Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей. Быть можно мерзким чебуреком и думать, как бы жрать людей. Но можно ж и вобще не быть... _^_ * * * Здравствуй, мой нервный Питер! Здравствуй ты, мой Юпитер! Бык! И самса с овсянкою! Здравствуй, Нева с Фонтанкою! Стать бы могли Мазепою. Орликом, Допой с Гепою. Только покрылись славою в Нарве и под Полтавою. Только - вода летящая, тёмная и настоящая. Только - судьба болотная, муторная, холодная. Площадь еще - Сенатская. Проще бы - быть нам блядскою девкой, тушканом, тушкою, пушками, няней с кружкою, - только хранит летейская иглу адмиралтейскую, кормит лещом да окунем воду, ещё далёкую. _^_ * * * - Вот, была - и нету. Как её назвать? И кого за это как-то наказать? - Дальняя дорога. Не кормлены коты. Подожди немного. Всё поймёшь и ты. _^_ * * * Не надо, не пиши стихотворенье! В издательства ты с ним не торопись. Ведь сколько на него затрачено горенья! По сути, вся-то жизнь! И хоть бы что с того, да разговорца хоть бы - отрады для израненной души... Но нет! Ругательства одни и злодьбы. Да кинуты в чело карандаши. _^_ * * * Так хотелось вина, чепухи, много сдобы да бабу пуховую. Но мне выдано - полночь, стихи. И сережка зачем-то ольховая. То ли сдал я, а, может, подрос. Повторил, пробираясь до Сретенки. Мне сказали: говно - не вопрос. Скоро вышлем еще человеченки. _^_ * * * Говорят, вы предатель родины, - меня как-то спросили вдруг. - Я сбиратель сухой смородины. Был я неслух, а нынче - слух. Мне деревни кричали - проданы. Говорила мне степь, - ой-вей. И моталась за спинкой родина, и шептала - воды налей. А глаза у нее - снова карие, вот такие теперь глаза. А душа у нее - вечно старая, нам без старой души нельзя. Я не знаю, тебе что слышится. Если хочешь, давай - лети. И внутри у нее всё колышется. Подожди, отдохнешь и ты. _^_ * * * Жизнь - такая сука, уж поверь мене. И тоска, и скука, и кобель в гумне. И ещё вампука. И свеча в окне. Подбежит, погложет - ты погладь меня. А потом скукожит - отпусти меня. И лизнёт мне рожу - ты люби меня. _^_ * * * Когда так яростно и властно мужчина вводит имена всех тех, кому служил он страстно - отчизна, мама и жена, и дочери, такие дочи... А мог бы быть ещё и сын. И вот, посередине ночи он всех их славит, как акын. И говорит, должна другою, другой должна быть жизнь моя. И воздух рвёт. И всё такое. И ярость благородная, как волна. _^_ * * * Встал поэт один с рассветом, заточил свой ятаган. И пошёл, убил поэта, молвив грозно - графоман! Тот лежал, лежал в полыни и к губителю возвах: - Не явлюсь к тебе я ныне с рифмой спелой на устах. Не покрасть мене твой воздух, не заузить твой калибр. Всё теперь мне только роздых да удушливый верлибр. Но шепчу в твоё полымя в этой тёмной стороне: ты - не сторож мне отныне. Всё во славу, всё во имя, всё во царствие твое! _^_ * * * Саван с полей наших снимут. Гром прогремит Левитан. Мёртвые сраму не имут. Мёртвые храма не имут. Имени даже не имут. Втоптаны в пыль да туман. Свет свою силу потушит. Звук свой отыщет приют. Словно бездомные души, сполохи небом пройдут. Видишь, вдали за рекою гаснут и гаснут огни - прямо над вечным покоем, тем, что не знали они. _^_ * * * Эй, малёнок, мастерок, поломай мой мастерок, чтоб ушла от естества даже малость мастерства. Нужно все это забыть. Нужно быть или не быть. Нужно в нашу мастерскую кол осиновый забить. И пойдем мы, мастерок, греть на речке костерок. И смотреть, как на востоке появляется восток. _^_ * * * На станции Сухиничи сухого не нальют. Вот плюшева да выпечки к вагону поднесут. С порога желто-склизкого пытаюсь робко слезть. - Мне б Гоголя Белинского почем бы приобресть? С усмешкой ли, с тревогой ли мне здешний аксакал: - Белинского не трогали, а Гоголь - ускакал. Над Бугом, в Конотопе ли по слухам, он живет. Якшается с холопами, да мертвым счет ведет. _^_ ВАЛИДОЛЬНОЕ Всем кагалом собирали Валидола Прокофьевича: кто тапки белые, кто плащ с подбоем, кто хрен с порфирою. Сорок дней - как на иголках, бармен, кофе еще! А эта сука все не телеграфирует. Был Валидол Прокофьевич великий праведник, дашь бывало подсрачник - а он и не сетует. За то сам Петропавел теперь ему проводник, зато с Пастернаком пьет, с Джордано Бруно беседует! Но за тем ли, Господи, Прокофьича Валидолушку засылали мы в самый светлый из Твоих амбаров? В телескоп видали - скачет Валидол млечным полюшком, орет ангелам, что он - Ерофей Хабаров! Снаряжать ли нам Демидрола Евгеньича за пропавшею экспедицией (триколор в руки, в зубы - драхмы последние)?.. Материться на Валидола? молиться ли?.. Ох, грешные мы грешные, ох, звезды безответные... _^_ АЛЬТЕРНАТИВНАЯ  ИСТОРИЯ Ох, уеду от вас, уйду в Александрову слободу. Проложу туда акведуки, Академию заведу. Шлю письмо в Караван-сарай: здравствуй, братец Урюк-Бабай! Забирай себе Кемску волость, да и Астрахань забирай! Строй себе тут Караганду. Коноплю сей да лебеду. Только, братец Урюк, не трогай Александрову слободу! А устанешь, светлейший хан, от собратьев от басурман, царь-капустой под царь-беседу угостит тебя царь-Иван. Постелю я тебе в саду, расскажу, как зовут звезду, а потом уж езжай, Урюче, в Третий Рим свой, Караганду. Лепо, братие, поутру. Гуси шествуют по двору. Князя Курбского почитаю, полистаю Каспаров.ru. _^_ * * * Уже и яблони отцвели, и Троица натекла. И на задворках чужой земли ни всхлипа, ни ветерка. И даже лес вдалеке погас. Возьми и негромко спой, так, будто б не было вовсе нас, - что будет с тобой и мной, - такими, как нас никто не мнил, такими же, как и все, на этой медленной, как винил, недожатой полосе. _^_ * * * - Если пал подо Ржевом, если вмёрз в этот пруд, значит справа и слева сядут ангелы тут. Паче снега отснежат, и отмерят вина. И тебя попридержат вплоть до Судного дня. - Если пал подо Ржевом, пионеры придут. И посмотрят на небо, и цветов принесут. Твои стоны и бредни - всё в юнната ладонь. И закат твой последний - в поминальный огонь. - Если пал подо Ржевом, вся спина - к небесам, видишь ангелов гнева, их последний десант? Их прекрасны распевы, даже рядом пройдут. Но тебя подо Ржевом никогда не найдут. _^_ * * * Все время думаю - а что там? Там - ничего не обещано. Небесные женщины бьют по щекам. Придешь - а где же коечка? Что, как и во сколечко? Ну и как вам? Спросил у бабушки, что пекла мне оладушки, что отдала меня на скрипку и говорила - Сережа, не качай липку: бабушка, Наталия Николаевна, любившая котов и собак всех, расскажи мне об этой тайне, ты же там, среди всех тех. И сказала бабушка: Сережа, не суди меня. Я родила Генечку, а он умер. Родила еще двух близнецов, потом твою маму, потом еще Юру. Жила долго-долго и было мне тошно-тошно. Но ты приезжал ко мне и играл на скрипочке. А я читала тебе Пушкина с Лермонтовым, и Шевченко ещё. Так вот и жили. А потом я умерла. _^_ * * * Верни мою веру и оберни ее - хорошо бы - в рассвет. Веру верни мою, ведь верней ее ничего и нет. Нет ничего. Кроме страсти и радости. Но вера им - не нужна. И веера распускаются всякою сладостию. И ночь нежна. _^_

© Сергей Комлев, 2018-2020.
© Сетевая Словесность, публикация, 2018-2020.

Книга отзывов

https://postelka37.com интернет магазин постельного белья иваново. postelka37.com

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Сергей Петров: Эпидемия [Любая эпидемия, как и война, застаёт людей врасплох и пробуждает самые низменные инстинкты. Так получилось и в этот раз: холеру встретили испуганные,...] Белла Верникова: Композитор-авангардист Артур Лурье [В 1914 г. в Петербурге вышел манифест русских футуристов, синтетически объединивший модернистские поиски в литературе, живописи и музыке - "Мы и Запад...] Михаил Фельдман (1952 – 1988): Дерево тёмного лика [мой пейзаж / это дерево тёмного лика / это сонное облако / скрывшее звёзды / и усталые руки / и закрытая книга] Татьяна Щербанова: Стихотворения [На этом олимпе сидят золотые тельцы, / сосущие млеко из звездно-зернистой дороги, / их путь устилают сраженные единороги, / Гомеровы боги и даже...] Питер Джаггс: Три рассказа из книги "От бомжа до бабочки" [Сборник рассказов "От бомжа до бабочки", по мнению многих, является лучшей книгой о Паттайе. Он включает двадцать пять историй от первого лица, рассказанных...] Сергей Сутулов-Катеринич: Попытка number 3, или Верстальщица судьбы [дозволь спросонья преклонить главу / к твоим коленям, муза-хохотунья, / верстальщица, волшебница, шалунья, / сразившая зануду-школяра / метафорой...] Роман Смирнов: Следующая станция [Века уходят, астроном, / когда ты ходишь в гастроном, / но столько чая в пятизвёздном, / и столько хлеба в остальном...] Сергей Слепухин: Карантин [Ах, огненная гусеница вербы, / Накаливанья нить пушистой лампы, / Светильник в старом храме изваяний / В конце пути - там где-то, где-то там...] Читайте также: Алексей Борычев: Обречённость | Братья Бри: Живой манекен | Татьяна Грауз. Прекрасны памяти ростки | Максим Жуков: Она была ничё такая | Александр Куликов: Стихотворения | Татьяна Парсанова: Пожизненно. Без права переписки | Ирина Ремизова: За птицей | Алексей Смирнов: Концерт на карантине | Наталья Патроева, Юрий Орлицкий. Настоящий филолог, умеющий писать стихи | Сергей Слепухин: Блаженство как рана | Мария Гладцинова: Чем-то летящим ещё | Ирина Кадочникова: Из цикла "Рассказы" | Семён Каминский: Шутики мистера Калименко | Никита Николаенко: Конец стоянки | Сергей Пагын: Между небом и тихой землёй

X
Титульная страница О проекте Редколлегия Правила для авторов Авторы и публикации Хронология публикаций Рейтинги и статистика Авторские книги отзывов Общий форум Публикации: Рассказы Повести и романы Пьесы Поэзия Переводы Очерки и эссе Критика Кибература Теория сетературы Литературные хроники Рецензии	Специальные проекты: Литеросфера Книжная полка Колонка Читателя Наши авторы в переводах Платформа Картинки в паутинке Сад расходящихся хокку Антология русских хайку ... Devotion Конкурсы Тарту 1980-х Мемориал-2000 Цитотрон Авторские проекты: Чужие слова Две строки / шесть слогов Кривая империя Обратная связь Следующая станция В-О... Dictionary of Creativity