Постелить бы соломки
под уставшую жопь.
И расставить солонки,
чтобы что б, чтобы что б?
Чтоб сказать, что бы спети
сразу после глотка.
Чтобы жизнь после смерти
оставалась легка.
Чтоб прекрасный ефрейтор,
чуя смертную боль,
дул в волшебную флейту
и ворчал бы - яволь!
Когда так яростно и властно
мужчина вводит имена
всех тех, кому служил он страстно -
отчизна, мама и жена,
и дочери, такие дочи...
А мог бы быть ещё и сын.
И вот, посередине ночи
он всех их славит, как акын.
И говорит, должна другою,
другой должна быть жизнь моя.
И воздух рвёт. И всё такое.
И ярость благородная, как волна.
Всем кагалом собирали Валидола Прокофьевича:
кто тапки белые, кто плащ с подбоем, кто хрен с порфирою.
Сорок дней - как на иголках, бармен, кофе еще!
А эта сука все не телеграфирует.
Был Валидол Прокофьевич великий праведник,
дашь бывало подсрачник - а он и не сетует.
За то сам Петропавел теперь ему проводник,
зато с Пастернаком пьет, с Джордано Бруно беседует!
Но за тем ли, Господи, Прокофьича Валидолушку
засылали мы в самый светлый из Твоих амбаров?
В телескоп видали - скачет Валидол млечным полюшком,
орет ангелам, что он - Ерофей Хабаров!
Снаряжать ли нам Демидрола Евгеньича за пропавшею экспедицией
(триколор в руки, в зубы - драхмы последние)?..
Материться на Валидола? молиться ли?..
Ох, грешные мы грешные, ох, звезды безответные...
Все время думаю - а что там?
Там - ничего не обещано.
Небесные женщины
бьют по щекам.
Придешь - а где же коечка?
Что, как и во сколечко?
Ну и как вам?
Спросил у бабушки,
что пекла мне оладушки,
что отдала меня на скрипку
и говорила - Сережа, не качай липку:
бабушка, Наталия Николаевна,
любившая котов и собак всех,
расскажи мне об этой тайне,
ты же там, среди всех тех.
И сказала бабушка: Сережа, не суди меня. Я родила Генечку, а он умер. Родила еще двух близнецов, потом твою маму, потом еще Юру. Жила долго-долго и было мне тошно-тошно. Но ты приезжал ко мне и играл на скрипочке. А я читала тебе Пушкина с Лермонтовым, и Шевченко ещё. Так вот и жили. А потом я умерла.
Верни мою веру и оберни ее -
хорошо бы - в рассвет.
Веру верни мою, ведь верней ее
ничего и нет.
Нет ничего. Кроме страсти и радости.
Но вера им - не нужна.
И веера распускаются всякою сладостию.
И ночь нежна.
Михаил Ковсан: Чужие сны[Будет фейерверк: радужно весёлое многоцветье, набухающие на чёрном фоне неземные цветы, яркие нити, небо с землёй единящие...]Анна Нуждина: Литературный туризм. О модели организации стихотворения Вадима Муратханова "Путешествие"[...в наше время клипового мышления именно литературный туризм способен сосредоточить на себе истинное внимание аудитории. Это принципиально новая техника...]Александр Попов (Гинзберг): Детские стихи для читателей всех возрастов[...Но за Кругом за Полярным / Дом замшелый в землю врос: / Там живёт непопулярный - / Настоящий Дед Мороз!..]Илья Будницкий: Заморозок[И все слова, как осенью листва, / Сошли с небес и стали покрывалом, / И я ищу не с музыкой родства, / Не с общечеловеческим хоралом...]Владимир Бененсон: День, когда убили Джона Леннона[...Несмотря на сытый желудок и правильное содержание алкоголя в крови, спать не хотелось, и воспоминания о тех шести месяцах службы под Наро-Фоминском...]Надя Делаланд, Подборка стихов по материалам курса стихотерапии "Транс-формация"[Делаландия - пространство, в котором можно заниматься поэзией, живописью, музыкой, психологией, даже танцами... В общем, всеми видами искусства, только...]Наталия Прилепо: Лодка[Это твой маленький мир. Здесь твои порядки: / Дерево не обидь, не убей жука. / Розовым вспыхнул шиповник, и что-то сладкое / Медленно зреет в прозрачных...]Борис Фабрикант: Стихотворения[Пробел в пространстве залатать стихами, / заштопать строчкой, подбирая цвет, / не наглухо, чтоб облака мехами / дышали вслух и пропускали свет....]