Ты вернулся домой с войны.
В этом нету твоей вины.
От Приамовой той стены
возвратился, дабы
стала память сплошной провал.
Так за что же ты воевал?
за прекрасный, поди, овал
распрекрасной бабы.
Ты вернулся домой один -
Победитель иль блудный сын?
В честь твою не споет акын,
не скуют медали.
Сделав крюк в два десятка лет,
ты дошел, но тебя здесь нет.
Ни тебя, ни твоих побед
здесь, увы, не ждали.
Вот стоят твои сын, жена.
Но вернет ли тебя волна?
Отдадут ли тебя война,
мертвецы и горе?..
На прибрежном песке - следы.
- Одиссей! - крикну у воды.
- Ты ошибся, - ответишь ты,
отвернувшись к морю.
Здесь воздух ее, здесь одежды ее.
Подушка отброшена в угол. Светает.
Я выдохну в улицу имя твое -
пускай будет птицей, пускай улетает.
Пускай возвратится к хозяйке своей,
шепнет ей на ушко, как старой знакомой,
как долго у полуоткрытых дверей
стоял постоялец из мертвого дома.
* * *
Делить так делить, пусть не дрогнет рука.
Ты - вздорная баба, я - гнусный мужчина.
Аллеи и воздух, мосты и река, -
тебе - половина, и мне - половина.
Пройдет полминуты, и я отпишу
тебе все богатства... Но в ухо бьет зуммер.
Ведь это - лишь сон, что живу и дышу.
Ведь это - неправда, что жив я, не умер.
* * *
Включу телевизор. О чем говорим?
Товарищ ученый бубнит монотонно,
что всякий бульвар упирается в Рим...
Мои все дороги ведут к телефону.
Он замер в углу, как объевшийся кот,
не дышит совсем - хорошо, что не помер.
Он делает вид, что не помнит твой код.
Я делаю вид, что не знаю твой номер.
* * *
Я - прав. Значит ты - бесконечно права...
А наша ольха ныче в зиму одета.
Какие под ней говорились слова!
Какие давались под нею обеты!
Весь город теперь - как огромный музей.
Вот здесь целовались, тут выпили пива.
А может быть кликнуть нам общих друзей
и справить с тобой годовщину разрыва?..
* * *
Сломалось перо. День, похоже, убит,
на дом истекает закатною кровью.
Ничто не забыто, никто не забыт.
Спускается ночь к твоему изголовью.
Притихло на крыше давно воронье.
Сосулька под нею застыла - не тает.
Я выдохну в улицу имя твое
Из всех своих легких - пускай улетает...
...А потом ты посмотришь вслед им -
невесомым уже, бредущим,
спотыкающимся, последним,
предпоследним и предыдущим,
неотмоленным, окаянным,
растворяющимся в озоне,
точно во море-окияне,
точно во поле-черноземе.
А потом, как туман вечерний,
ты тихонько сползешь по камню -
неподъемный, ночной, пещерный -
и под камнем замрешь, покамест
ветер Стенькой орет и свищет
в коридорах еловой чащи,
где тебя не зовут, не ищут,
не услышат и не обрящут.
Дремлет кошка на трубе.
Рядом дремлет вещь-в-себе,
на-уме-себе вещица,
сон-в-себе ей нынче снится.
Я-в-себе иду к тебе
мимо кошки на трубе.
Дернут на небе блесну.
Ты уснешь. И я усну.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
