Очень странные существа, души которых - представляется мне - далеки от них примерно так же, как далека пришедшая в театр публика от кривляющихся на сцене кукол...
Боссюэ
Про одного бортника, который искал в поле меда, а нашел...
Н. Козлова
Лысокожий, померанцевоголовый, пятнистокрапчатый, похожий в лиловосумеречном тумане на маленькую безбровую луну с рыжими телячьими ресницами, плывущую в улицах, кажущийся - в силу неуловимого нарушения пропорций - почти что карликом ("Даже скрюченные старушки смотрят на меня каким-то образом сверху вниз, - жаловался он. - Карлицы думают взять меня под локоть и ухватывают под коленку. А один младенец, выпустив воздушный шарик мимо моего лица, потянулся хлопнуть меня по лысине"), - он скупал мёд,
но мёда, впрочем, не ел, покрываясь даже от его запаха алыми бугорчатыми лишаями и лишь напевая из-под волнующейся и зыбящейся, как маленький влажный парус или театральный занавес, марлевой повязки, на которую падали дрожащие на ресницах круглые капли пота, державинское "Пчел-ка злата-йа, что ты-ы жужжишь?", а слегка напоминающая араба, с лицом - как скорлупа грецкого ореха, молодая женщина учила его французскому языку, хотя он не мог освоить даже латинского алфавита, на котором он писал ей русские сочинения, кропотливо справляясь о начертании каждой буквы в одолженном у нее словарике с вложенным портретом Берлица, серебряными пятнами пудры, похожей на крылья моли и мимозной и табачной пылью между страниц.
Вот одно из них:
O MIRE
Inogda pчoli sxodat s uma. Togda oni naчinaюt bezumno tansevatь bezumno tansuюt i umiraюt. [Знаков препинания, кроме точек, он, по неуверенности, не ставил.] Mir takoй bezumniй pчeliniй tanes. Ya ne znaю ne ponimaю еgo. [Он и впрямь не понимал мира, будучи, например, убежден - и никогда не слыхав об азбуке Брайля - что незрячих учат различать - видимо, рознящиеся тактильно -цвета наощупь, так что в библиотеках своих они читают самые обыкновенные книги, разве только в темноте и кропотливо шурша по страницам пальцами.]
А вот еще одно его сочинение:
O ALMAZAХ
Ya ne videl almazov niчego o niх ne znaю. Govoriat oni takoj kamennij ugolь. Ugolь eto derevьja kotorie uшli vglubь zemli i zemlia iх oчenь silьno sdavila. No vedь ludi toжe ugolь. Moжet bitь almazi naхodiat na meste poselenij ludej? Moжet bitь doistoriчeskie ludi prevraщajutsa v almazi? A kakie almazi budut na meste gorodov? Bolьшie [здесь он неожиданно поставил запятую, а затем, через слово, еще одну], krasivie, raznosvetnie?
Затем он написал
O SEBE
Daze skriuчennie steruшki... [Впрочем, о старушках, о карлицах и о младенце уже говорилось. Добавить разве, что на малыша, когда ученик французского невольно и невесело рассмеялся, вылетела, в брызгах слюны, вертясь, как гимнаст и, сверкая золотым зубом, вставная челюсть.] Moжet bitь menia vidiat takim malenьkim potomu чto ya ne mogu estь miod? - спрашивал он в конце этого латинского сочинения. - Ya ne znaju vkusa mioda ya ne znaju mir a mir ne znaet menia?
После чего написал
O MIODE
Odin starik prodaval mne miod kotorij ya mog estь. On bil жidkij kak voda i zelionij.Ego nado bilo pitь. Mozet bitь eto bil ne miod? No starik govoril чto ego pчioli sobirajut ego na osobenniх цvetaх. Vernee na prostiх цvetaх. No eti цveti on polival чem-to osobennim. Kogda ya poprosil pokazatь ego ego pчiol on ne pokazal mne iх potomu чto ego pчioli umerli. No esli vipitь eщo mioda i prismotretьsa moжno uvidetь duшi pчiol. [Похоже, дедок угостил его полынной самогонкой.] I ya uvidel duшi pчiol.
Последним было сочинение
O NAШEJ VSTRECHE
Ya postavil za niх zaupokojnuju svechu, - писал он. - Potomu chto oni ne v raju. Ya ix videl. Oni neprikajannie. Za nix nado molitьsia. Pomnite? Sviaщennik xotel datь xleba i vina i popal loжechkoj mne v жivot. Vi stoyali riadom so mnoj. Vi zasmejalisь. Sviaщennik toжe zasmejalsia i uronil chaшu. Ya bolьшe ne приду, - продолжал он, переходя на русское правописание. - Нельзя любить человека который кажется карликом. Вы захотите обнять меня и упадете передо мной на колени. Это смешно. Так нельзя. Я боюсь самоубийства. Но я могу съесть много мёда и умереть. Это некрасиво. Но я никогда не ел мёда досыта. Куда я попаду? К душам пчёл? Нечто говорит мне что в этом есть нечто трогательное. Это нечто не я. Разве трогательно умереть от лишаёв? Но во мне [неожиданно он поставил запятую], но в моей любви, в вас, в моем мёде, в моей вере, в моих мёртвых пчёлах?
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
