Возлюбленная мной, - в момент полураспада,
Жизнь не растормошив признаньем роковым,
К безрадостной судьбе крамольного комбата
Примериваюсь, в грудь впуская терпкий дым.
Раздробленной судьбой - зачитываюсь. Скоро,
Потёртость вздорных плеч запрятав в соболя,
Ты под бравурный марш срамного приговора,
Жизнь выскоблив, сбежишь, как крыса с корабля.
Разделавшись с бесом
Поездками в Талеж,
Ни Брик, ни Дантесом
Ты точно не станешь,
Строптивая. Впрочем,
Ты сможешь для дряни
Чуть-чуть напророчить
Судьбу - Модильяни.
Сентябрь - строптив и своеволен -
Водой сбив с древних колоколен
Пернатых хищников, - как спички,
Швыряет листья в электрички.
Он кверцитроном вздорным метит
Вагоны: в них - люд праздный едет:
Кто - разрыхлять, мотыжить грядки;
Кто - к падшей, взбалмошной солдатке;
Кто - расчехлив с судьбой-кидалой
Контракт, - вдоль жизни захудалой
Стремглав бежит из Аустерлица
В Кузьминки - скурвиться и спиться.
Раздробленностью чувств не дорожа,
Обручена с болезненностью редкой,
Ты, как вакханка, кормишься с ножа;
Покуда Время (зверской табуреткой
Вооружившись), ждёт - не прекословь -
В надломленную искренность не веря,
Команды - чтоб крамольную любовь
Сроднить с землёй, как сдохнувшего зверя.
Другим не понять - как восторженно, смело
Ты, перемахнув через чувственность дня,
В спонтанных предательствах не преуспела
Низвергнуть незыблемость слова "родня".
В срамных казематах подследственной боли
Расщедрившись мудростью, - слышный едва -
Прорвётся сквозь варварский слой канифоли
Скандальный вердикт твоего естества.
Судьба, поэт, предрешена.
Признав в тебе единоверца,
Когтит - строптивая жена
Твоё взволнованное сердце.
Взрастёт победа на крови:
Увековечит встреча с бесом
Рождённую не для любви
И ставшую твоим Дантесом.
Плач выскоблил рты от Самары до Йорка.
Невзгод не страшась, никуда не спеша,
Расслабилось тело в объятиях морга;
Над телом, прощаясь, зависла душа.
Пророк умерщвлён. Лица скорбью распяты.
Вгрызаясь лопатой в промёрзшую твердь,
В расхристанный день не жиды, не кастраты -
Россия провидцу сосватала смерть.
Прикормлена совесть овсом из ведёрка.
Не корчась, не злобствуя, не ворожа,
Расслабилось тело в объятиях морга;
Над телом, прощаясь, зависла душа.
1.
В горизонтальной плоскости
Подследственного дня
Крест неблагопристойности
Возвысился... Грызня
Без зрелищ и без хлебца во...
Возрадовавшись, - влёт,
Как птицу, под Атепцево
Смертельность дней - собьёт.
2.
Нашла коса на камень?! Что ж,
Юродивый, под сердце во...
Воткнув в судьбину вострый нож,
Поставь крест на Атепцево.
Взболтав ингредиенты
Любви, разлуки, - рьяно
Предвосхищаешь плен ты
В объятьях басурмана.
Ну что ж?! Судьбу на плечи
Взвалив, - кариатиды
Твердят в последний вечер
Возлюбленной: "Иди ты..."
Протрезвев от вздорной канители,
Я в распутстве твёрд, как монолит.
Вам со мной в застуженной постели
Развлекаться гордость не велит?...
Не велит?!... Тогда, отбросив свиток
Воздыханий, вкрадчивость речей,
Вспомню я: "Где баб - переизбыток,
Там недолго будешь ты ничей."
Раздышавшись, филигранно
Cдвинув чувства набекрень,
В сентябре скандально, рано
С темнотой сроднился день.
Втиснув душу в чёрный китель,
Мгла неистовствует; в нём
Твой подследственный сожитель
Жизнь подкармливал враньём.
Тридцать лет о нём - не слышно.
Но, как встарь, в надсадный вой
Впившись, льнет - скоропостижно -
Жизнь - к веревке бельевой.
Молчаньем твоим обесточен -
Скорблю в новогоднюю ночь.
И сумрак московских обочин
Ничем мне не сможет помочь.
Не Дракула я, не Отелло,
Не мной обездвижен Эльбрус...
А впрочем, какое Вам дело -
Что любит Вас злой белорус?!
Поэты Нью-Йоркской школы[Поэты Фрэнк О'Хара, Тед Берриган, Джеймс Скайлер, Джек Спайсер, Джон Эшбери, Энн Уолдман, Рон Паджетт и Джо Брэйнард.]Владимир Алейников: СМОГ и снег. Памяти Андрея Битова[Как-то исподволь, незаметно, я привык и к тому, что есть он, что присутствует в мире он, и к тому, что пишет он прозу, говорит - всегда интересно, колоритен...]Миясат Муслимова: "Про черствый хлеб и про вишневый сад..."[Художественное и интеллектуальное неразрывно связаны между собой в поэзии В.Хатеновского, воспринимающего мир глазами художника, но не столько воспроизводящего...]Виктор Хатеновский: Молчаньем твоим обесточен[Молчаньем твоим обесточен - / Скорблю в новогоднюю ночь. / И сумрак московских обочин / Ничем мне не сможет помочь...]Андрей Земсков: Забытая речь[Что ж, прощайте. Гудит пароходик. / Может статься, до будущих встреч / Мы уходим, уходим, уходим - / Зыбь речная, забытая речь...]Мария Косовская: Один день из жизни младшего рекрутера[Сказать, что я не люблю свою работу, значит ничего не сказать. Я ее ненавижу! Она отупляет меня, доводит до тошноты, до апатии, до состояния комы. Сегодня...]Михаил Ковсан: Уловление бабочек в окрестностях Козеболотного переулка[И где бы ни было, в любом времени, своем или чужом, даже таком, где добро не нужно, а любовь бессильна, единственно достойное человека занятие: уловлять...]Василий Костырко: О романе Бориса Клетинича "Мое частное бессмертие"[Роман Бориса Клетинича - это монументальная семейная сага, эпос о бессарабских евреях и их потомках в СССР - дедах, сыновьях и внуках...]Максим Жуков: Бедные люди[Напоминая лицом и прической с кудряшками / заговоривший по-русски фаюмский портрет, / ...]Александр Крупинин: Городские стихи[И белый стих, и снежный мотылёк, / И скрип шагов, и головы прохожих - / Холодный город корчится у ног, / Как будто хочет лопнуть, да не может.....]
