I dreamed you were dead
heart-crushed I awoke
the streets were as empty as fire
heart-beating - a tunnel, a voice
darkness was falling through unmerciful snow
on the black couch a pallor stretched out
your arm - a falling leaf. tell me why
the shadows of trees are everlasting in night?
AUTUMN
Autumn has come
and all things are beginning to die
were falling
leaves
yellow red blue black
so unwilling to fall
and therefore
silently circling
silently circling
over the corpses
BLOOD-CROSSED
she has sick eyes
he has a sick imagination
blood-crossed
they count the drops
dumb silence of muteness
envelops melting bodies
neither bare nor naked
simply purely bodily
she has sick eyes
he has a sick imagination
neither bare nor naked
crucified on the cross
DREAM II
I moved on the staircase beyond the space
through the fire hollows ice fields
across the bursts of submachine guns outside and within me
crushing the perfection of cylinder and tetrahedron
in this sleepless breathing sea
where life is only a form of nought
floods of letters and others emotions
pierce me through
CROSSING THE DESERT
Crossing the desert
where forwards and backwards are indistinguishable to sight,
with sand in his eyes and cloudless sky,
without any occurrence, only the sun
up and down, or, occasionally, a tushkan crawls out,
whistles and disappears behind sand-hills;
in this desert where the song of sand
is heard only by the ears of sand, and by the skin
of a lizard on the sand; where every thought
is embodied in the form of prickle or whistle,
where to see a cyclist means to see a mirage;
crossing the desert,
lifting and lowering his feet,
gazing in front of him,
lifting and lowering his feet,
the camel crosses the desert.
SUMMER
Summer has come. The woman has undressed
and, naked, walks out onto the balcony.
As usual, the street below was bustling,
the maple was green, its folifge rustling,
terrible heat. Shadows were running,
fluff flying. I walked out after her.
She gently bent her back and knees,
and now I copulate with her.
DEPRIVED OF EVERITHING
Deprived of everything
your last skin taken
beaten up and thrust with an awl
thrown onto the rubish, and left
you have nothing -
and had you anything ever? -
here you are, smeared with faeces,
naked, in the desert you stand
Translated by Mass and the author
GOD
How dry is my mouth, my sweet Lord!
Give me a sip, a drop of spittle.
In terror the word will die in Sahara,
In the pain the tongue will be moved in the sand-hill.
Or wilst Thou destroy these sounds of mine,
The song that I always address to Thee?
The wolves that howls in the wilderness
Are less wretched than I, for they have their song.
In fields, forests, seas and the cloudless sky
All things sign out their life with a voice.
Mute heavy stones rolling down from high mountains
Give birth to their song, or a likeness of song.
But I with my speech, my immortal soul,
Tortured by tongue-tie, die each minute.
I beseech Thee, deliver me from needless chatter,
From restless designs and useless desires.
For I long to behold more brightly and clearly
Than the dry hollow thing that litter the sand.
But my ears are shortsighted and sad is my heart.
In the desert light dazzles. The fateful sky
Falls like a stone and quenches me.
Is Thy truth in the traces that melt from my vision?
Is Thy voice in the singing of the sands of desert?
Then we vainly implored Thee to slake us with death,
Crying of pain, supposing it to be the essence of life,
If the sand is only the face of the sea,
If the sand is only a way into silence.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
