НАД ИСЧЕРПАННЫМ СВЕТОМ ПОДНЯТЬСЯ...
ВЕСЕННЕЕ
"не кончается время тревог,
но кончаются зимы"
1
Вся графика ветвей зовёт к стихам:
вот стул и стол, бумага и чернила.
Гул чёрно-бел, не хочет затихать,
чтоб я взяла и что-то сочинила
о том, что жизнь – чем дальше, тем мрачней...
Рассыплю горстку слов на полдороге,
запнувшись: я хотела о весне,
а вовсе не о времени тревоги,
которое длиннее, чем зима,
пока деревья трогательно голы...
И я, печать молчания сломав,
ищу замену сумрачным глаголам.
Чтоб каждая случайная строка
была, как птичья песенка, пропета.
А слово, что слетело с языка,
не словом оказалось бы, а светом...
2
Из солнечного сплетения,
где света тугой клубок,
по ниточке настроение
вытягиваешь, и вот
становится всё весеннее,
всё ярче цветёт оно,
как маленькое растение,
которому суждено
стать деревом крепким, сильным,
растить на себе плоды.
Глянь, кончились нынче зимы! –-
налей же ростку воды...
3
Ты, весна, во мне, весна же,
просыпайся, говори.
Ни в природе, ни в продаже
нет того, что есть внутри.
Птицей пой, лети по ветру,
на хвосте неси стихи.
Иногда премного света
от словесной шелухи,
что там свет от лампы, проза...
Погляди-ка из окна:
город жёлтый от мимозы,
знать, и там уже весна.
Видишь, дерево и птицы,
так бы с ними и запеть,
так бы выпорхнуть синицей
под звенящую капель.
4
Победив притяженье, парить –
над исчерпанным светом поднявшись,
клёкот чёрных ворон изнутри
вынимая не словом горчащим, –
только выдохом сильным, как взлёт,
словно выход из тела привычен.
Даже кажется, будто – поёт
и душа на подслушанном птичьем...
5
Возможно, шёпоты зависли
на хлипких нитях паутинных,
а может, это птичьи свисты
на проводах, поющих длинно
и тонко-тонко так, что рвётся
ткань сна, и лёгонькие нити
спросонья тянешь из бесплотья,
из пустоты, чтоб дольше снить их,
снимать с них шёпоты и свисты,
как суть стиха –
в сосуд скудельный.
Как эти шёпоты речисты,
как птичьи песни запредельны...
_^_
НАДВОЕ
Бабушка моя мне скажет надвое:
станешь ты водою, станешь глиной,
жизнь перечитай сначала набело.
Чёрствый пряник пахнет нафталином,
что ещё там прячет в сундуке,
почему не даст, пока он лакомый?
Что на древнем скажет языке,
на живом приснится полем маковым,
будто в сердце хлынувший закат,
и просыплет шарики стеклянные
поезда летящего рукав...
Выйду в день, как месяц из тумана, я
с тонкой ниткой света в кулаке
и остатком снов ещё не пройденных,
где в туман уходит по реке
бабушка суровая, как Родина.
_^_
АВГУСТОВСКОЕ
радостью коснёшься или болью,
отзовётся где-то в глубине
падающим яблоком, любовью.
и гудят, стоящие за ней,
ею ли объятые – вернее,
дни, мгновений солнечных полны
в августе, где свет, до дна густея,
падает в ладони тишины.
сердце ли сожмёт в тоске тревожной
лета угасающего миг,
там же отыщу и подорожник –
к ране мира, Господи, прижми...
_^_
СЛЕВА
Придёт одно из странных настроений,
которых было много в этот год,
когда тебе помстится на мгновение –
в пространстве слева дерево растёт.
И яблоки несорванные спеют,
и кажется, лишь руку протяни,
осеннее пространство прояснеет,
благословенны станут наши дни.
Там, где болит надломленная ветка,
качнётся к свету стрелка на весах...
Но слева шкаф, в нём книги пахнут ветром,
шуршат во тьме ушедших голоса.
_^_
ЗАРУБКИ СТАНУТ ПТИЦАМИ...
зарубки
станут птицами когда-то
и упорхнут с дверного косяка.
никто из нас не знает этой даты,
когда нас ввысь поманят облака.
и дом вздохнёт
вслед выросшим неслышно,
а жизнь вокруг, как прежде, будет течь.
но предстоит другим, кто стал повыше,
в распахнутое небо улететь.
_^_
ХУДОЖНИК-ОСЕНЬ...
Художник – осень, а модель – весна,
задумавшись, сидит вполборота,
чиста и вся до капельки ясна.
Взять кисть бы в руку, взяться за работу,
а он стоит, как дерево в лесу,
медлительно роняющее листья,
как будто обнажившуюся суть
не в силах ни принять и ни осмыслить.
Чтоб тайны ненароком не раскрыть,
но показать, рассказывать не смея,
чтоб тоненькую ветку не сломить,
к ней прикоснувшись осенью своею...
_^_
ПРИДЁШЬ ОДНАЖДЫ...
Придёшь однажды – встретишь тишину,
она всегда стоит за листопадом,
лишь к ней одной и можешь ты прильнуть,
когда и света, кажется, не надо.
Когда поймёшь, что помнишь, не забыл,
кого ты не любил, и это странно,
что только к ней из горестей любых,
из тьмы ли выйдешь, словно из тумана.
Ведь только та могла благословить,
что в счастье с лёгким сердцем отпустила.
И столько в этом нежности и силы,
что нежность к ней сильнее нелюбви.
_^_
НЕВРЕМЯ ПОЛЁТА
а я, говорит, лет двадцать уже не летала,
да, к морю – на юг, какое там – за моря...
и что-то блеснёт в реке её глаз усталых –
нет смысла жалеть о чём-то прошедшем зря.
а я, говорит, лет двадцать уже не пела,
зато ни слезы, мне всё одной по плечу.
но время придёт, я знаю – светло и смело
опять запою, когда высоко взлечу.
и смотрит в окно, как будто там видит море,
синеют глаза, и плещется море в них.
а мне, уловившей обрывок чужой истории,
не стоит жалеть,
что он не ложится в стих...
_^_
И ЧЕЙ-ТО ВЗДОХ УСЛЫШУ...
... и чей-то вздох услышу,
чей-то шаг,
и словно позабуду, как дышать.
спрошу у тьмы, глаза мои закрывшей:
ты кто, скажи?
кто были здесь,
все вышли...
и слушаю молчанье темноты,
мне – знающей, что за спиной – не ты,
совсем не жаль обманываться снова,
назвав любимым именем
другого.
_^_
* * *
Стихи раскрываются настежь,
как дверцы старинных часов,
когда белый свет ты мне застишь,
в дверях появляясь, несом
каким-то неведомым ветром
из самого давнего сна...
Как будто бы зная об этом,
в округу вплывает луна.
В её фиолетовом свете
всё кажется в доме иным.
И хочется бросить на ветер
стихи эти, мысли и сны.
_^_
С ЧЕТВЕРГА НА ПЯТНИЦУ ВО СНЕ...
С четверга на пятницу во сне
приходи, пожалуйста, ко мне,
я тебе оставлю свет в окне,
издали увидишь, как мерцает.
Сны во сне сегодня глубоки,
ты меня, кем хочешь, нареки,
позови сквозь ночь со дна реки,
только знай: во сне на мне лица нет.
Я же птица, облако, трава,
сорванная с дерева листва,
нет с тобой ни сходства, ни родства,
да и я в лицо тебя не знаю.
Только ясно ночью мне одно:
ты мне свет, а я тебе окно,
где свеча, когда тебе темно,
ты вода, когда я твердь земная...
_^_
БЕЛЫЕ СТИХИ
На белом пишет снег светло и слепо,
и прячется за строчками весна,
где Хлебников стихами греет небо,
достав листки из наволочки сна.
Мне снится, что он бродит где-то рядом,
твердя о нетерпении меча,
стрелы и пули – быть нежнее взгляда,
когда душа любовью горяча.
Я голос этот слышу в песне ветра
под свист неулетевших времирей.
Но не срастить два мира нитью света,
стихами небеса не отогреть.
_^_
УЙТИ В ТУМАН
уйти в туман,
уйти и захлебнуться
неведомой доселе мне тоской,
почувствовав, что можно не вернуться.
но, если и вернуться, то другой –
узнавшей, как не видеть дальше пальцев
протянутой мной сослепу руки.
так только в нежность можно возвращаться,
её не отличая от тоски.
_^_
КАК СНЕГ, ПРИКОСНЁШЬСЯ...
Как снег, прикоснёшься к остывшей золе,
как будто и не было нас на земле,
не спели, как вишни, бок о бок два сна,
но зрела одна, разрастаясь, вина.
Скажи меня снова, как будто нигде
не шли, отражаясь, как небо в воде,
не снились друг другу мы тысячу лет,
но долго искали потерянный свет –
когда мы во сне: я в твоём, ты в моём,
по лету беспечному бродим вдвоём.
Но там, наяву, где звенит пустота,
всегда для тебя я не та и не та...
_^_
ЛАСТОЧКА
1
Предчувствие дороги
истомит,
сорвёшься вдаль, куда – ещё не зная.
Но лишь бы ехать, в поезде
с самим
собою говорить,
как жизнь, листая
стремительные виды за окном
попутных городов и деревушек...
Под перестук колёс коротким сном
забыться, чтобы, вздрогнув и проснувшись,
расслышать смутный зов издалека,
где будто бы живут ещё доныне
ушедшие давно за облака –
родные...
2
Привидится во сне: широкоплеч
дом на отшибе.
Сможешь ли облечь
его в слова?
Ему простая речь
окажется тесна, не по нему
твоей осенней нежности хомут.
Где ткань стихов? – сплошная хрипотца,
ни шарфика ему, ни пальтеца...
Покажется рубашкою отца
трепещущее облако над ним,
а может быть, не облако, а дым.
И все слова в гортани вдруг замрут –
отцовская рубашка на ветру
дом обнимает, будто бы весь свет,
как делают все те,
которых нет.
3
Мама, не волнуйся, я иду.
Скоро буду, ставь на плитку чайник...
Так бы мне в затерянном году,
выпавшем из времени случайно,
позвонить. Да некуда. И там
не было мобильных телефонов.
И во мне сгущалась темнота.
До сих пор мой внутренний ребёнок,
съёжившись, наощупь, наугад,
будто бы дорогой незнакомой,
с поезда ночного по снегам
всё ещё идёт к родному дому.
4
... вернуться туда, где тебя и не ждут,
не знают, а если и знали, не помнят.
Вернуться, ловить ускользающий звук
забытых мелодий – они там огромней
зияющей бреши внутри, но никак
тебе не догнать отзвучавшего лета.
Но там невесомая чья-то рука,
обняв, поведёт вдоль зарытых секретов,
вдоль сада и дома, которого нет –
ни влево, ни вправо, по тонкому следу,
туда, где загадочный теплится свет,
где станешь и ты тем мерцающим светом.
Там мёртвые только и знают пути
туда, где ты можешь, как пыль, раствориться,
где нужно тебе до себя дорасти –
вернуться, как будто бы снова родиться.
5
Подойти и уткнуться в родное плечо,
чтоб глазам стало вдруг горячо-горячо,
чтобы сердце, растаяв, рекой истекло.
Посмотри на меня сквозь ночное стекло:
вот я ласточка, видишь, я ласточка, ла...
Я вернулась туда, где до неба росла,
шила платья на старой машинке ручной,
и мирок мой светился стекляшкой цветной.
Где трава поутру серебрилась в росе,
и атласная лента синела в косе...
И цветы вдоль дорог, и земля, и трава –
всё осталось во мне, прорастая в слова.
_^_
* * *
К солнцу закатному кони по небу летят,
Видишь, летят легкокрылые белые кони.
Нужно порой на волшебном задерживать взгляд,
Это ведь правда волшебно, и ты меня понял,
Хоть я сейчас не сказала тебе ничего.
Это как раньше, мы были с тобою безмолвны:
Ты мне писал что-то нежное, и оттого
Я просыпалась, как будто у Бога в ладонях.
Ты мне дарил имена, каждый день – чудеса,
Словно творил мир вокруг из весенних рассветов...
Нашими снами о счастье полны небеса
Так же, как светом наполнено каждое лето.
_^_
А ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ...
а там, где кончается тело, всегда начинается свет.
ты смотришь на человека, а видишь солнце,
так смотришь на дерево, а всё оно – щебет в его листве,
а мы разве только то, что после нас остаётся? –
дырявая лодка, как тщетность уплыть вовне,
но, стоит истаять, всю бытность наполнит светом?
вода в глубине, всегда тяжелей и темней,
уходит за человеком...
_^_
ПЕРЕВЕДИ...
"Переведи меня через майдан"
В. Коротич, перевод Ю. Мориц
Переведи меня через майдан,
Через людские чаянья и горе
Я не смогу сквозь выстрелы к садам,
Где тишина, дойти одна. Мне горек
Не дым горящих смесей и не чад,
А спёртый воздух взорванного мира,
Где перестала музыка звучать,
Не в силах заглушить чумного пира,
Где забивает насмерть без суда
Разнузданная ярая свобода...
Переведи меня через майдан,
Я не смогу дойти без перевода.
_^_
|
