|
"Итальянская классика умирает в нежных и долго длящихся сумерках" ("сумеречная" итальянская поэзия)
И раз уж она стала "сумеречной", то и границы суток были обозначены весьма четко. Утро - Данте, Боккаччо, Петрарка, день - Маттео Мария Боярдо, Людовико Ариосто, эпоха полудня - Карло Гольдони и другие, а затмевать вечер выпала честь самому Джакомо Леопарди.
Традиционная итальянская поэзия не могла больше удовлетворять вкусы общества - она была придворной, возвышенной, иногда слишком уж чувственной и не соответствовала веяниям нового времени. Начало 20 века в творческой среде - предчувствие крови и войн нового столетия, уход от проявления эмоций и жизнерадостности, от служения Даме, от переполненностью божественным. Вместо этого приходит тихая грусть, серые, невзрачные краски, чувственная скрытность, маленький итальянский человек - самый обычный - становится центральной темой письма.
В стихах "сумеречников" вы легко отыщете знаковые символы - ветхие дома и усадьбы, птичий гомон, умирающие деревья, сельские пасторали, погосты, античные свитки, пригороды, дождь, полутьма, тени. В них описание жизни городских обывателей, страдание, недовольство жизнью, критика действительности - наблюдательная, окаймленная едкой сатирой и иронией.
Сумерки - всегда зона на стыке, на разделении, она умело отделяет ночь ото дня. Это время великого пессимизма, ведь за днем всегда наступает вечер и ночь. Но надежда остается - на смену ночи обязательно должно прийти утро. Поэт выступает, прежде всего, в качестве наблюдателя, аналитика, которому важно разобраться в явлении и верно его отобразить на бумаге. Он еще и пограничник, Харон в лодке с веслом, поскольку живет на переходе временных вех - превосходно разбирается в том, что было раньше, и упрямо пытается определить будущность. Никакого успокоения от жизни нет, есть постоянное беспокойство и тревога, передаваемая исподволь - через другие судьбы, через картины восприятия пространства.
"Сумеречная" поэзия в Италии - слом старых ритмов и рифм, поиск новых форм. Стих становится более свободным, он, как синица, смог расправить крылышки и освоить качественно иные пространства. На смену "сумеречникам" в Италии постепенно приходит герметизм. В условиях прихода к власти фашистского режима герметики старались передать ощущение тотального одиночества, отрицания системы, ощущение того, что в каждой вещи заложен смысл ее существования - он самодостаточен и не может рассматриваться в отрыве от этой вещи.
Более позднее обращение к ценностям "сумеречной" поэзии можно наблюдать в наше время. Сумерки помогают глубже проникнуть в суть табуированных тем - смерть, сновидения, измененное сознание, сложно организованные миры, где мы не способны увидеть ничего, и остается только одно - дожидаться наступления сумерек, чтобы постараться различить хоть что-то. Возможно, прищурившись при этом и излишне напрягая глаза...
Андрей Бикетов
"Сумеречники" первой четверти 20 века
– Гвидо Гоццано –
– Серджио Кораццини –
– Марино Моретти –
– Коррадо Говони –
Современные "сумеречники"
– Фабрицио Фрозини –
– Камилло Пеннати –
"Сумеречники" первой четверти 20 века
Гвидо (Густаво) Гоццано родился в Турине в 1883 году, где и умер в возрасте всего лишь 32 лет в 1916 году от туберкулеза. Первый поэтический сборник был опубликован в 1907 году. Один из столпов итальянской "сумеречной поэзии" (crepuscolari). Творческий пессимизм Гоццано позаимствовал у Леопарди, смягчив его тогдашними модными социалистическими и спиритуалистскими течениями. Интересно, что у туринских интеллигентов он выступал в качестве антипода д’Аннунцио. Поэтической чувственности Гоццано учился у признанных средневековых классиков - Петрарки и Данте Алигьери.
ИСТОРИЯ
Она умерла недавно.
У нее, верно, был любовник.
Забыли? Вот она, снова
Рядом со мной за партой,
Мел по доске на атомы,
Она наклоняется, долго
Смотрит на связки глаголов.
Стройная, шаловливая
Кудри вьются красиво.
Забыли? Я вам напомню -
Эта смешная блондинка,
Глупенькая, растраченная,
Не может решать задачи.
Спина - вы бы упали,
Очень сентиментальная.
Неужто забыли? Взглядом
Она колола, как спицами,
Когда вздымались ресницы.
Она умерла недавно.
У нее, верно, был любовник.
Вот дом, где она родилась,
Где жила. И точно смотрела
В окошко, поздно ложилась,
Вставала поздно без дела.
Голова белокурая томно
Склонялась к пропахшим свиткам,
Где голые аксиомы,
Речь греческая и латинская.
Она бросает учебу,
Бездумно спешит на свадьбу,
Жених подставляет четко
Плечо, друг матери старый.
Друг богатый и старый,
Срочно решает, право,
Жениться в земле заморской.
Она умерла недавно.
У, нее, верно, был любовник.
Это заняло годы -
Ее изгнанье из Темзы,
Новости - мимоходом,
В серые дни, брезгуя,
Я видел между супругами
Отсутствие сочетания -
Он - звенящий от скуки,
Она - леди из Великобритании.
Однажды она вернулась,
Средь нас появилась без мужа,
И мы словно соприкоснулись,
Красивая и простуженная,
Она озиралась мрачно,
Лицо повело от испуга.
Глаза решали задачку -
Отыскать ей судьбой данного,
Что с ней жизни бы делил долю.
Она умерла недавно.
У нее, верно, был любовник.
|
Серджио Кораццини родился в Риме в 1886 году, там же он умер от туберкулеза в начале 1907 года (ему был 21 год). Знакомство с литературным Римом проходило в местных кафе, где поэт познакомился и позднее общался с Фаусто Марией Мартини, Коррадо Говони, Альберто Тарчиани. Поэзии Корациини присущи постоянное беспокойство, смятение, меланхолия. Он был буквально одержим идеей собственной ранней смерти, собственного ухода.
МОЕ СЕРДЦЕ
Красное мое сердце,
Пятна обронило крови.
Озеро - уже разделся,
Плаваю. Когда снова
Ручка по столу водит,
Движется по маршрутам,
Алая бумага, сходит
Множество страстей будто.
День такой грядет - знаю,
Кровь листа уж не тронет,
Трепетная, волевая
Ручка заскрипит громко,
Скрежетом катастрофа,
Я тогда умру...
ПРИГЛАШЕНИЕ
Душа лучистая, как облачный рассвет,
Печальная душа с обычною судьбою,
Обросший заключенный, нестерпимо болен,
Остывший уж мертвец, да в гроб осоловев.
Душа кристальная, привет тебе, привет,
Глаза твои божественно-глубоки,
Твой сад не зацветет - он лежебока
На темном уголке весеннего неверья.
Свет неземной, и сердце всех сердец,
Глухая нежность, боли всход. Птенец
От ласточки, убитый горем в небе,
От лилии цветок, израненный на стебле,
Он тоже мертв, и отломясь, гниет,
Ценю, сестра, страдание твое.
СНЕЖНЫЙ СОНЕТ
Нет ничего печальней пустого сада,
Нет ничего темнее чужого неба,
Что распахнет душу светлую, душу белую
Голым теперь деревьям, фруктово-ягодным.
Было дано от матери ему поздним вечером
Знание чистоты и сердечной мудрости,
Нежное утешение - не от глупости,
Чувство весны прихода, странной беспечности.
Но, лишь рассвет врывался стремительно
С тысячами угроз по пути проторенному,
День разрушал и ломал идиллию,
Сад укрывался в гробу столь мило, и
Ветрено уходил в меланхолию,
Чтоб задремать средь мрачной снега обители.
|
Марино Моретти родился в Чезенатико в 1885 году. Сборники стихов: "Братство" (1905), "Сантименты" (1907), "Стихи, написанные ляписом" (1910), "Стихи на каждый день" (1911), "Фруктовый сад" (1916) и других. Автор нескольких романов и сборников рассказов. В 1925 году Моретти подписал антифашистский манифест, за что был подвергнут опале со стороны Муссолини. Обладатель премии итальянской академии наук.
В ЧЕЗЕНЕ
Дождь. Это в среду дождь по городу Чезена*,
Я гостем у сестры, и замужем она
Полгода или больше, наверно.
Льет по кварталу дождь. И он не смоет серость,
Умыл лицо домов до наступленья дня,
Те пену вниз роняют степенно.
Ты улыбнулась мне. Но грустно отчего-то,
Быть может, сильный дождь печален для тебя.
Повторных отношений заботы,
Мечта в тебе - цветок увянуть не желает,
Твой взгляд скользит по мне, по-сестрински любя,
Ты говоришь, что в жизни согласье,
Что в ней так хорошо. Но очевидно небу,
Муж безнадежно хмур, коль слышит твою речь,
Свекровь в беседе враз каменеет,
Отличный человек - твой свекр, но только он
За кухонным столом в любви к тебе замечен,
А больше - никогда. Не резон.
"О, мама", - ты ей так любезно, с обожаньем,
Мне также - с добротой, и хочешь, чтоб в ответ
Я улыбнулся. Скажи ей, как жалок
Сегодня я в гостях, когда с тобой одни,
О, как упорен дождь! Мне между вами бегать
Не привыкать, такой беготни
Врагу не пожелать. Спроси, зачем, зачем,
Совета попроси о том, что предпринять,
Улыбки больше нет, нет мученья,
Но ты мне все твердишь о скупости золовки,
Приходит с сыном к вам, их нужно принимать,
Как мне - то хорошо или плохо.
О дедушке тайком, о старом и богатом,
Что Дино твоего родной по крови дед,
"Его наследство нам, полагаю"
О женщинах вокруг, о городе, о людях,
О счастье, о свободе, о любви в ответ
На чувства мужа, коих не будет.
Дождь. Это в среду дождь по городу Чезена,
Я у сестры в гостях, с ней несколько мужчин,
Едва которых знаю, наверно.
Мы с нею говорим о тех, кто мне неведом,
О том, как сыпь на коже вовремя лечить,
А дождь, дождь идет, и следом
Она мне: "Наша мама знает, это тайна,
И скоро ты поймешь, к чему я все клоню,
Во мне ребенок. Верно, что рано,
Быть может, как рожу, сама смогу кормить,
Без няни. Только не назвали мы еще малютку,
Но он вполне здоровый и милый".
Ты много говоришь, пожалуй, слишком много,
Льет дождь, и призрак ночи тенью воссиял,
Час пробил. Поздно. Нужно в дорогу.
Была ты год назад как малое дитя!
____________________________________________
* Город в северной Италии, в регионе Эмилия-Романья
|
Коррадо Говони родился в городе Тамара в Италии в 1884 году. Некоторое время жил в Милане, затем в Риме, умер в Анцио. Известен такими поэтическими сборниками, как "Инаугурация весны" и "Электрические стихи". Работал не только в "сумеречном" жанре, то также в традиционной итальянской форме. Под влиянием Маринетти определенное время писал в жанре футуризма.
ТО, ЧТО ДЕЛАЮТ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ
Запах теплого хлеба, что нынче готовят в духовке.
Крик петуха, рассекшего старый курятник.
Тихим ручьем журчание канареек на окнах.
Скрип журавля, плеск вод в глубинах колодца.
Чьих-то вещей протяженность лежит на лужайке.
Солнце ступает к порогу.
Столика новая скатерть.
Зеркало в помещении.
В вазе цветы.
Странник, играет, что плачет гармошка,
Крик трубочиста.
Милостыню подают.
Снега бугры.
Заледенелый канал.
Колокол бьет.
Женщины в траур оделись.
Мы говорим.
Отзвуки клавиш белых, отзвуки клавиш черных.
Идут монахини в белом, глаза кровоточат, как раны.
Идут священники в черном.
В сером - кого приютили.
В синем - ясное небо.
Дорожки - к прогулкам влюбленных.
Дорожки - к прогулкам недугом истленных.
Кошки на фоне окон.
Движение флюгеров алых.
Хлопанье дверями.
Золото от апельсинов, раздавленных на асфальте.
Дети играют, на улице бегают кругом.
Льются фонтаны в скверах.
Змеи воздушные смело парят над домами.
В чистой лазури солдаты, проводят маневры.
Лошади, камни опять попирают копытом.
Девы торгуют фиалками.
Яркий павлин отворяет ступени над лестничным маршем.
Голуби гулят на крыше.
Цвет миндаля с дерев в монастырских пределах.
Розовые олеандры раскрылись в прихожей.
Шторы летят на ветру.
|
Современные "сумеречники"
Родился в Тоскане, живет во Флоренции. Нейрохирург, доктор медицины, с малых лет проявлял склонность к поэзии. Публикации - более 2000 стихотворений в 16 сборниках.
КОМА
"Я буду помнить, пока виден свет,
И не забуду, вняв объятьям тьмы"
[Некатолическое кладбище, Рим: надгробие 2515]
Невозможно
Осветить сумерки между сознанием
И бессознательным.
Оно в стороне от отчаяния
Живущих - только так,
Само по себе.
Что можно увидеть из мира извне,
Это одно лишь мгновение ока,
Отобразится однажды, а затем исчезает,
Те, кто остались, задаются вопросом,
Существует ли мерцающий свет.
Жду, когда
Листья прошелестят,
Изгоняя сокрытые мысли,
Освобождая в темнице ум.
Словно бабочка, завернутая
В мерцающую тень заката
Жаждет полета к свету.
Она доверяет полной темноте
И однажды присоединится
К когорте мертвых.
Оставив после себя обещание,
Что после перехода
В темноту она не забудет.
ВЫХОД
Выходи за пределы прошлого,
Выходи из настоящего.
Не разлюбишь ли ты в полуночи
В водопад, когда буря с севера
В алкоголь зрачков неистово?
Когда люди безгрешные брошено
По другим временам скитаются,
По местечкам, ищут растеряно
То, частицей души было что,
Отыскать не способны, и мы тогда,
Мы стоим среди них?
Не разлюбишь ли ты меня, когда
Дома мы не найдем немногого,
Тонем в мире чужом?
Жаль, сердцам не быть излеченными
В самом крошечном сне.
И помочь, им помочь, не правда ли,
Нам нельзя, нам нельзя.
|
Родился в 1931 году в Милане. Долгое время работал библиотекарем итальянского института культуры, где выполнял также обязанности редактора и переводчика. Автор нескольких сборников стихов, публикации в послевоенной антологии итальянской поэзии под редакцией Сальваторе Квазимодо. Умер в 2016 году.
Я НАБЛЮДАЮ ТЕНЬ
Тень предо мною, форма ее совершенна,
Она оставляет отвесный земной отпечаток,
И бледна лицом под светящимися лучами
Свирепого солнца, большого, без тени сомненья.
Тень удаляется дальше, все дальше и дальше,
Чтобы сгуститься позднее до черного цвета,
Выгнуться меридианом, и далее
Тело для плоскости ставится горизонталью.
ОТТЕНКИ ЗЕЛЕНОГО
Два изумрудных оттенка в волне неспокойного моря
В ветреных складках у шторма, что вдоль побережья.
Капли скупого дождя барабанят по стеклам
Как звон подброшенной меди для душ обедневших.
Шум продолжается на берегу бесконечно -
Шелест волос твоих высохших, но еще мокрых
Легкой прохладой к затылку от шеи.
|
|
© Андрей Бикетов, перевод, 2020-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2020-2024.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Лев Ревуцкий. Рассказы. ["American Dream", спросите вы? Нет, отвечу я. Такова сила материнской любви. Ну и немного везения. Без мамы, её любви и поддержки не было бы ни американской...] Алёна Цами. Босиком по небу [Так уж устроен человек, что в майский полдень он сравнивает облетающие лепестки вишен с первым снегом, а первый снег – с лепестками вишен...] Владимир Буев. Ольга Чикина: "Люди сделаны из звёзд" [Вечер барда Ольги Чикиной в московской библиотеке Лермонтова в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри".] Владимир Ив. Максимов (1954-2024). Эхо на реке [Запомни запах скошенной травы, / Испей воды из родниковых братин... / В поэзию поэтам вход бесплатен. / Для остальных – увы, увы, увы...] Юрий Гладкевич (Беридзе). Иду свой путь [Как остро сосульки глядят на прохожих, / как будто пытаясь понять и учесть, / насколько прохожие те толстокожи, / и что там за кожа – броня или...] Роман Смирнов. Сны Иезекииля [...найти ещё одну связать века / мост подвесной пройти и поклониться / но не подняться выше языка / и ниже немоты не опуститься...] Андрей Коровин. Из книги "Любить дракона" – (2013) Часть I [ты выйдешь к солнцу сам не зная где ты / какие там живые экспонаты / где луг поющий где осипший берег / где девушка плывущая нагая / где высушены...] Андрей Бондаренко. Тела небесные и личные тела [я умею / складываю все под ноги / чтобы ходить / шаг за шагом и раз за разом / по мозаичному мосту в реальность] Николай Киселёв. Я – главная посредственность [и шкет бежит с огромным рюкзаком / шуршит домой болоньево штанами / а я шагаю в школу по кривой / учить детей любви и состраданию] Дмитрий Песков. приходит мартин cкорсезе [приходит мартин cкорсезе говорит привет / я сейчас снимаю фильм про индейцев / там для тебя есть одна / очень важная роль] Эмкей (Алексей Валлен). Такое кино [Рассеянно / капает дождь над Сеною. / Между лопаток пальчиком / трогаешь: "Всё потрачено..."] |
X | Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|