Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




САПОГИ  СКОРОХОДЫ


1

Душного замочили в его личном загородном особняке с видом на море.

Стояла поздняя осень, и пляж был пуст. Как и в любое прочее время года, потому что он состоял в частной собственности как предмет первой необходимости. Залив шуршал и выплевывал мусор, орали чайки, сырой песок наводил меланхолию, но для Душного больше не было поводов к светлой печали. Он превратился в решето и лежал на крыльце - раскинувшись пухлыми членами, распахнувшись халатом. Левый тапок свалился, и на него падали редкие тяжелые капли дождя.

Душный был адвокатом Печеного.

Печеный стоял, заложа руки за спину и широко расставив ноги. Угрюмый детина держал над ним зонтик. Печеный морщился: в непогоду его беспокоил след, оставленный на левой щеке утюгом. За это его и прозвали Печеным. Ему было не поймешь сколько лет, и он давно спятил от кокаина и спирта.

- Найдите, кто это сделал, - распорядился Печеный.

Тень, вертевшаяся рядом, метнулась прочь.

- Стой, - передумал тот.

Печеный взошел на крыльцо, стараясь не наступать в кровь. Сосчитал пулевые отверстия, наподдал квадратный стакан, который вывалился из горсти Душного. Нагнулся и поднял визитную карточку, подмоченную кровью. Прочел: "Бога забыли, суки".

Больше на карточке ничего не было. Она не принадлежала Душному. Тот, работая на Печеного, представлялся иначе, хотя бывало, что смысл его выступлений в суде сводился именно к этому упреку.

Печеный прочел еще раз, усмехнулся:

- Запятая.

Детина нахмурился, шагнул к нему.

- Забудь это слово, - Печеный не стал входить в дом. Он прищурился, окинул взором окрестности, глубоко втянул воздух сквозь зубы. - Бога, значит, - процедил он. - Ну, недолго и вспомнить!

С моря налетел ветер, и зонт, удерживаемый детиной, в ужасе заломил руки.

Лендровер-Дефендер стоял в отдалении с распахнутыми дверцами. Свита Печеного спустила изнутри по ноге, выказывая готовность ко всему. Печеный пошел к машине, не беспокоясь о следах, которые оставлял на песке. Помимо Душного у него были еще адвокаты, а главное - прокуроры. Но гибель Душного разозлила его всерьез.

Детина, выставив зонт, поспешал следом. Терзаемый ветром, зонт окончательно задрался и сложился в бутон. Он был похож на деревенскую бабу, которой похабники завязали над головой сарафан. Детина спешил, подавшись вперед. Издали могло показаться, что одна черная фигурка убегает, а вторая, вооруженная палицей, догоняет и вот-вот ударит первую по голове. Печальный безлюдный пляж был подходящей сценой для такого события.

...Растекшись по салону, Печеный отвел руку, потянувшуюся к нему со стаканом - в точности таким, какой остался на крыльце.

Он дал волю чувствам.

- Ну, падлы! - шипел Печеный. - Я этого так не оставлю. Это работа для Сапогов Скороходов.

Детина, успевший к тому моменту наказать зонт, вопросительно пробасил:

- Пригласить?

- Не суйся. Это очень важное дело.



2

Сапоги Скороходы выполняли самые серьезные поручения. К ним не обращались по пустякам. Они были профессиональными киллерами с элементами сыска. Элементы были такие, что могли сделать честь любому силовому министерству.

Кроме того, они были братьями-близнецами. Оба настаивали, что Сапоги Скороходы - никакая не кличка. Они требовали считать эти слова именем и фамилией. Спорить с братьями никто не смел. К сорокалетнему юбилею им изготовили сувенир - единый паспорт на имя Сапогов Скороходов. Фотография там стояла одна.

Сапоги Скороходы были человеком среднего роста, плотного сложения и невзрачной наружности. Они без труда растворялись в пельменных и рюмочных, на вокзалах, вообще в толпе, а также на природе. Их единственной особенностью выделялась избыточная, похожая на бочку, грудная клетка. В убийствах склонные к выдумке, Сапоги Скороходы приспособили к делу и ее. Они любили дуть жертве в уши, нагнетая давление в барабанные полости до полного сплющивания мозга. Любили и прямо противоположное: откачивали воздух, пока давление не падало, перепонка лопалась, а содержимое головы перетекало в уста ассасинов.

Братья были не слишком развиты, но схватывали на лету. Разговор предпочитали лаконичный, развернутых оборотов не жаловали, хотя при надобности могли завернуть лестницу. О Сапогах Скороходах гуляли жуткие слухи. Говорили, что братья - заколдованные, что будто их не берет ни пуля, ни нож. Огнемет и граната их тоже не брали. Сообщали, что рушились многоэтажные здания, но братья, когда их уже никто не ждал, выходили из пыльного облака без единой царапины. Между ними, как между всякими близнецами, существовала душевная связь, граничившая с телепатией. Когда один расправлялся с жертвой в Сиаме, второй, сидевший под Саратовом, получал не меньшее удовольствие. Правда, братья предпочитали не разлучаться. Они жили в частном доме, который именовали Ларцом; пренебрегали обществом, в том числе женским, и это давало пищу довольно гнусным слухам.

Правый Сапог был левшой, Левый - правшой.

Печеный вышел на связь, когда братья смотрели футбол. Правый Сапог болел за Барселону, а Левый - за Манчестер. Игра была равна, и никто не чувствовал себя ущемленным. Печеный был одним из немногих, кому Сапоги Скороходы позволяли звонить сразу, напрямую, с телефона разового использования, который по завершении беседы расплющивался в блин. Основная часть заказов поступала через социальную сеть, где близнецы завели страницу с уведомлением, что они ищут работу и рассмотрят любые предложения. Многочисленные телефоны появлялись на сцене позднее и обходились заказчикам в солидные суммы.

- Алло, - сказали Сапоги. Они произнесли это слово измененным голосом - женским.

Вратарь упал, из Правого Сапога вылетел победный кулак. Из Левого тоже вылетел - правый, потому что в рабочем левом находился телефон.



3

До квартиры Печеного Сапоги Скороходы добрались быстро. Их доставили в бронированном лимузине. Квартира занимала весь двухэтажный особняк снизу доверху, а также ее расперло с боков. Дом был старый, на восемь семей. Печеный, когда завелся в его сердцевине, затеял капитальную реконструкцию с уплотнением окружения; наконец, он полностью выдавил соседей в различные пределы - кого подале, а кого и совсем далеко. Дом прирос внутренним двориком, откушенным от городских земель; оброс высоковольтным забором. Чердак разворотили, установили там небольшой телескоп: у Печеного имелась слабость по части звезд. Появилась надстройка в виде купола с претензией на обсерваторию. Во дворе возвели постамент, положили сверху первый искусственный спутник Земли, причем Печеный пребывал в убеждении, что это не макет, и никто не пытался его разубедить.

Когда Сапоги Скороходы почтительно, но с достоинством утвердились на пороге, Печеный полулежал на тахте и досматривал тот самый матч. Хозяин развалился непринужденно, одетый в белое исподнее; лежал сплошняком в мастях - то есть татуированный с головы до ног столь устрашающим образом, что братья дрогнули общим сердцем. Это случалось не часто, обычно - на пике профессионального воодушевления.

Возле Печеного лежал огромный портсигар, наполовину наполненный сигарами ручной сборки.

Это были необычные сигары, с обогащенным табаком. К последнему были добавлены крупицы человеческого праха. Весь бизнес Печеного, собственно, и заключался в изготовлении этого отчаянно дорогого товара. Сигары сворачивали на заказ и рассылали контрабандой по всему миру, выдавая за обыкновенные, однако снабжая их голографическими метками, понятными лишь узкому кругу посвященных. Печеный наладил связи со всеми мировыми кладбищами и крематориями. Сигары делились на крепкие, легкие и сверхлегкие сорта, а также элитные; классификация зависела от способа захоронения и личности покойного. Печеный, ценивший воровскую скромность, предпочитал курить кинозвезд, тогда как его состоятельные заказчики затягивались политиками.

Сейчас Печеный курил юриста, отдавая тому последние почести.

Правый Сапог выставил палец:

- Кисет опустел?

- Ерунда, - Печеный отмахнулся. - Я вчера заказал троих, уважаемые люди очень просили. Но это дело не вашего уровня. Петушня из шоу-бизнеса.

Иногда, если фигура виделась соблазнительной для выкуривания, но умереть еще не успевала, Печеный шел заказчикам навстречу и пришпоривал события.

- Присаживайтесь, в ногах правды нет.

Сапоги Скороходы разошлись по креслам.

Печеный обратил к ним сморщенное лицо. Конический отпечаток налился кровью.

- Кто-то исполнил Душного, - проскрежетал Печеный. Звук был такой, будто на поле, где заканчивался футбол, ворвался сумасшедший с бензопилой. - Это большая потеря. Это не по понятиям. Это вызов лично мне. Душный был мне за сына, они замахнулись на святое. Глумились внаглую, оставили вот это, - Печеный помахал визитной карточкой.

Левый Сапог потянулся, взял ее и прочел зловещие слова: "Бога забыли, суки".

- Найти и исполнить, - приказал Печеный. - Прохор все объяснит.

Прохор был адъютантом, денщиком, половым партнером и научным консультантом Печеного.

Сапоги Скороходы бесстрастно спросили:

- Кого исполнять?

Печеный недоуменно скривился:

- Там же написано. Бога.



4

Утомленный Печеный остался лежать на подушках, а Сапоги Скороходы переместились в соседнюю комнату в сопровождении Прохора - субъекта зализанного, лишенного суставов и самого хребта, в круглых очках и с блокнотом в кармане восточного халата. Прохор проводил их в новые кресла, помельче и пожестче. Сапоги Скороходы выпили напитки. Со стен на них завистливо смотрели оригиналы и репродукции; правда, Печеный, одетый в камзол и парик, смотрел, скорее, сочувственно. Он был написан рембрандтовским маслом, но явлен в стиле позднейшей эпохи на фоне борзой собаки, джипа и арабского скакуна. В террариуме спала игуана телесного цвета. В окно был выставлен небольшой телескоп - младший брат великана, обитавшего на чердаке.

- Типа мы не поняли, - сказал Правый Сапог.

- Смотрите, - Прохор сделал движение, как будто оглаживал невидимый шар. - Наука считает, что ничего на свете нет. Все, что мы видим - голограмма. Трехмерное кино, которое крутят из неизвестного места. Вам надо выяснить, откуда, и разобраться с этим гадюшником. Потому что иначе беспредел. Душного замочили, папу расстроили - как вообще жить, если такие дела?

Близнецы согласно кивнули. Они спросили:

- Ехать-то куда?

Прохор снисходительно улыбнулся.

- Ехать некуда, потому что везде кино. Его здесь нет. Беспредельщик находится внутри нас. Мы листья, он дерево. Он делает нас, показывает нас друг другу. Мочит нас и запоминает. В своих годовых кольцах. Он вроде кишки, из которой мы все растем. Ну это типа такая картинка, чтобы вам было понятно.

Сапоги Скороходы переглянулись.

- Нам что - самих себя, что ли, замочить?

- Нет. Но только изнутри себя вы сможете поддеть гада. Того, что мигает вами, как фонариком. Все зависит от того, что называть реальностью. Так-то она есть. Но на самом деле мы все другие.

- А если окажется, что нас вообще нет?

- Как же вам не быть? То, что вы есть - это единственное, что вы знаете точно. Ну и поправьте его! Что, вам все нравится? Все устраивает?.

- Так поправить или мочить?

Прохор оглянулся на дверь, за которой отдыхал Печеный. Распечатал коробку сигар с наклейкой "Мария Федоровна", откусил кончик, долго раскуривал. Наконец, высказался:

- Пусть дело сделает, а дальше валите. Только про братву не забудьте!

Сапоги Скороходы синхронно шевельнулись в креслах.

- То есть типа вы Бога заказываете. Но ему ничего не сделается! Три дня полежит - и снова живой!

Прохор усмехнулся:

- Это не он живой, это картинка с него оживает. Это он здесь то живой, то мертвый. А вы должны прихватить его в натуре, откуда он кино показывает... Это паук. Представь себе паука, выпускающего из себя паутину.

- А мы типа мухи?

- Нет. Вы сама паутина.

- Почему именно мы?

- Потому что одинаковые. Два сапога пара. Если с одним что-то случится, второй поймет и сделает правильно.

- Ну а если пропадет вообще все?

- А если нет?

Братья задумались. Прохор дымил "Марией Федоровной" и уже не казался бесхребетным очкариком-книжником.

- Видно, папа здорово огорчился, - буркнул Левый Сапог. - Видно, ваш киномеханик - большой шутник.

Это был настоящий скандал, выдававший душевное смятение. Близнецы никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяли себе выражать суждения.

- Папа огорчился, - кивнул Прохор. - Настолько, что если кино прекратится - и черт с ним. Нашего адвоката кончили - слыханное ли дело? Пропади оно пропадом, когда ничего святого. А клиент никакой не остряк. Бог не острит. Знаете, что такое смех? - Прохор приосанился, имея случай поделиться прочитанным накануне по случаю. - Это внезапная радость обнаружения в себе высокого, способного опознать низменное. Того самого кусочка Бога, который вы будете искать. А самому Богу нечего в себе внезапно обнаруживать, у него все осознано. Ни черта он не шутит. За такие шутки дают по ушам.

Сапоги Скороходы, утомленные этим рассказом, поднялись:

- Типа если никто не шутит, тогда гони аванс - и мы потопали.

Прохор завел ногу под стол, выпинал чемоданчик, толкнул.

- Забирайте. Ступайте. Папа ждет. Клиент не шутит. Это человечество, смеясь, расстается со своим будущим.



5

Покинув Печеного, братья отправились в кабак, хотя обычно на время работы переставали есть и пить, уподобляясь питающемуся из горба верблюду. Картина измельчания мира, возмутившая папу, произвела на них сильное впечатление. Обдумывая ее, Сапоги Скороходы не принимали в расчет, что это, между прочим, они сами и замочили юриста, выполняя сторонний заказ. Это не имело никакого отношения к новому поручению.

В намеченном кабаке господствовало боевое караоке, примененное к целевой аудитории. На стадии подготовки близнецы всегда выбирали шумные места. Эта предусмотрительность могла показаться излишней, потому что братья вплотную приблизились к телепатическому общению и почти не нуждались в словах. Однако необычность задания понуждала к некоторой разговорчивости в общепринятом смысле.

На подиуме сдержанно пританцовывала птичьего вида особа. Она следила за текстом и старательно пела: "А ты иди теперь туда, куда ты знаешь сам..."

- А мы вот не знаем, - хмыкнул Правый Сапог. - Небось, туда же.

Брат разломил рака.

- Это типа как под Винду поднырнуть, если вирус.

Правый кивнул:

- В церковь не пойдем.

Их речь терялась в пении птичьей женщины, и братьям это не мешало, они читали по губам.

Левый Сапог согласился:

- Не пойдем. Надо старца, я знаю одного.

- Мы знаем, - поправил брат.

- Ну да. Поедем прямо сейчас?

Левый отхлебнул пива, пожал плечами:

- Доедим - и поедем.

Они внимательно посмотрели друг другу в глаза. Старец Филипп, обитавший в сотне километров от города среди пасек и пастбищ, славился благостным мироощущением, которое распространял вкруг себя подобно доброму колоколу. Любой, оказавшийся в поле этого излучения, забывал о грехе - тем более не мог целенаправленно приготовляться к злодеянию. Преступление в присутствии старца делалось невозможным. Сапоги Скороходы не сомневались, что как только они сунутся в омут этого молочно-медового заговора, так сразу изгладится самая цель их прибытия. У многих состояние благочестия сохранялось и после отъезда, но этой наведенной радиоактивности братья не очень боялись. Она вылечивалась стаканом спирта. Однако ее очаг с эпицентром в виде старца внушал серьезные опасения.

- Он откажется помогать, - Правый Сапог обгладывал рачью клешню.

Караоке поддакивало: "Я больше никогда и ничего тебе не дам".

- Мы же не будем просить навести. Мы приедем покаяться. Попросим показать, откуда светит, чтобы молиться.

- Кинобудку.

- Ага, ее.

Идея всемирного кинематографа нравилась братьям. Намного меньше улыбалась им перспектива обесточить вселенную путем отключения от розетки одного Сапога. Пойти на это можно было лишь при крайней необходимости. Они считали себя единым мозгом, который в настоящее время волею судьбы занимался богоискательством. Оба полушария, Правое и Левое, виделись одинаково важными.

Левый Сапог выругался.

- Как с ним разговаривать? Мне говорили про одного святого. Придет к нему типа браток - ну, разбойничек, а тот его приветствует: радость моя! В ноги кланяется. Браток, глядишь, и поплыл. И ножик выронил. И позабыл, зачем пришел.

Правого передернуло.

- Меня вырвет, если радостью назовет...

Официант, зорко следивший за мимикой Сапогов, подлетел со счетом.

- Надо его как-то предупредить, - Левый Сапог озабоченно расплатился.



6

Старец Филипп встретил их неприветливо и радостью не назвал. Он пока не был свят. Цель прибытия близнецов он угадал молниеносно, Сапоги не успели поздороваться.

- А подите разбегитесь - и головами о стену...

- ...Папа правильно говорит, - Правый Сапог произнес это мрачно, когда близнецы уже отъехали от старца на расстояние полукилометра. - Убогий мир сам напрашивается на разбирательство. В нем даже старцы примороженные...

Левый Сапог оглянулся на полыхавшую избу старца. Дым застилал синее небо.

- Вот так и наша жизнь, - рассудил Левый.

- Мы это поправим...

Правый подрезал неспешного инвалида и выжал сто девяносто. Воздух свистел, рассекаемый черным болидом. Сапоги Скороходы почувствовали себя очень хорошо и признали, что время от времени трехмерная картина, исторгаемая заказанным киномехаником, бывает захватывающей. Автомобиль летел, едва касаясь шоссе, что было невероятно, но братья знали, что в кино возможно всякое. Пейзаж лишился подробностей и слился в полосу, что также указывало на его зыбкую нематериальность, имеющую корень во сне.

Правый Сапог всхрапнул:

- Нам нужен йог. Или кто-нибудь вроде йога, с востока. Они, говорят, хорошо продвинулись в этом нырянии.

Брат, который только что сбил некую видимость, сунувшуюся с обочины на проезжую часть, недоверчиво шмыгнул носом:

- Это опасно, крышу снесет.

- Так нам того и надо, чтобы снесло.

- Лучше каких-нибудь таблеток поесть ...

Правый не возражал:

- Можно и таблеток. Или грибов. Но с ними другая опасность, можно заблудиться. Надо найти человека, который рубит фишку и будет рядом.

Левый Сапог почесал место, которое мог бы назвать голенищем - шею.

- Вспомнил! - сказал он. - Проводник. Такой человек называется проводником. Клиент кончается, а проводник сидит рядом и учит, что делать на той стороне.

- Учит, - передразнил брат. - Держи карман! Как его проверишь?

- А вот мы и проверим. Этим занимаются далай-ламы...

Братья обнаруживали известную эрудицию во всем, что было так или иначе связано со смертью.

Правый Сапог решительно помотал головой:

- Нет. О далай-ламе разговора не было. Это, считай, отдельный заказ. Как ты думаешь до него дотянуться? Надо кого-то попроще.

Он прибавил скорость: на пригорке нарисовалась патрульная машина - и вмиг исчезла. Сапогу показалось, что инспектора сдуло ветром: сначала вырвало радар, потом опрокинуло самого.

- Видел, как его?

Брат повел плечами:

- Все относительно. Кино и есть. Зависит от точки зрения. Мы, может, вообще стоим, а они все проносятся мимо и исчезают.

Второй Сапог не ответил. Он полностью разделял мнение брата, но не приветствовал проснувшейся в том потребности высказаться об отвлеченных материях. Конечно, особенность задания побуждала к абстрактным суждениям, и братья, будучи не валенками, но сапогами, умели при надобности прибегнуть к анализу и синтезу. Возможно, они не знали о некоторых вещах, зато на лету схватывали все, что было нужно для погружения отвлеченного в осязаемое.



7

Единственный приличный йог, на которого указали Сапогам и который содержал небольшую секту, оказался на поверку фраером, знакомым обоим по мордовской колонии. Там этот тип, еще не будучи йогом, мотал срок за мошенничество; история была давняя, Сапоги залетели на зону по молодой глупости - еще не разношенными и не набравшими вес. Будущий йог обладал нешуточным даром внушения и умел за десять минут представить черное белым. Однако в нынешнем деле он был бесполезен.

- Ну да, - согласился йог. - Таблетки у меня найдутся, грибы тоже есть. Богопознание через всякое говно - такое случается, но без гарантий. А вдруг потеряетесь?

- Они же не потерялись, - Сапоги Скороходы кивнули на двух сектанток, сосредоточенно мывших пол. Сектантки подоткнули просторные одеяния, доходившие до пят, и время от времени поправляли наголовные обручи, украшенные лучистыми звездами.

Йог оглянулся:

- Этим я помогал, ясное дело. Я же сам и есть Бог. Для них, конечно, - йог спохватился, приметив искру нехорошего интереса в Сапогах. - Для них я - проводник Атмана, Великого Дыхания, и его же источник. А вам лучше спросить у Доктора. Узнайте у Прохора, он познакомит...

- И что нам Доктор?

- Да то, что вам правильнее ненадолго помереть. Иначе Бога не увидеть. Вы помрете, а Доктор оживит. О нем легенды рассказывают, он даже Печеного, когда того утюгом...

- Много знаешь, - перебили его братья. - И много болтаешь. Откуда ты знаешь о Прохоре? Почему вспоминаешь папу?

- Да к слову пришлось, кто же их не знает...

Сапоги Скороходы переглянулись.

- Что-то мы застоялись, - посетовал Правый. - Говоришь, ты проводник Вечного Дыхания?

Братья, не сговариваясь, приступили к побледневшему собеседнику, сдавили с боков. Вытянули губы, припали к ушам; Левый дул, Правый всасывал. Голова йога ненадолго уподобилась бобовому плоду, а также почке и полумесяцу. Образовавшаяся вмятина сместила и сплющила фас, превратив его в профиль. Правый Сапог что-то сглотнул и вытаращил глаза. Левый непроизвольно принял позу "ласточки". Сектантки прекратили мыть пол и застыли с тряпками, предположив, что наблюдают событие исключительной религиозной важности. Мутное содержимое йогова черепа сменилось божественной пустотой. Когда боддхисатва очистился и окончательно освободился от суетных иллюзий, братья заботливо усадили его в самопроизвольно сложившийся лотос. Правый Сапог покосился на свидетелей. Левый придержал его за плечо:

- Не трогай этих куриц. Гляди, - он подошел к поломойкам, поводил перед ними пальцем. - Они под гипнозом. У них нирвана.

Те смотрели пустыми глазами.

- Еще нет, - возразил Правый Сапог, обнял адепток, столкнул их лбами. - Теперь - да.

Близнецы вышли на улицу, провожаемые клубами дыма.

- Побежали?

- Можно.

Высоко подкидывая ноги, они обежали квартал - фирменное физкультурное упражнение, которым они время от времени отмечали успех. Со стороны могло показаться, что квартал ненадолго окутался вихревым кольцом. Слегка запыхавшиеся, Сапоги Скороходы распахнули дверцы автомобиля. На третьем этаже от жара лопнуло оконное стекло, посыпались осколки, но близнецы уже находились в салоне.



8

Прохор выглядел недовольным.

- Папа интересуется результатом, - адъютант завел руки за спину, уперся ладонями в поясницу и чуть прогнулся, как будто это как-то иллюстрировало сказанное. - Он нервничает. Велел передать, что говорил с Ковром Самолетом. Тот уже вылетел и будет поблизости. Так что сами понимаете...

Сапоги Скороходы были не робкого десятка, но при этих словах невольно поежились. Даже для них прибытие Ковра Самолета означало верную гибель.

- Мы просили пригласить Доктора, - напомнили Сапоги.

Прохор посторонился. Оказалось, что Доктор все это время прятался за его спиной. Он тоже слыл знаменитостью - иных Печеный не приближал. Доктор был карлик и умел делать все - от выведения блох до пересадки сердца. По манерам он представлялся фраером большим, чем только что просветлевший йог, однако на деле являлся фигурой намного более зловещей.

- Позвольте сделать уважение...

Доктор вертелся вокруг близнецов, норовя их приветствовать и не находя подобающего способа. Сапоги отступили:

- Не мелькай, Доктор. Хорошо бы нам помереть, только не насовсем. Справишься?

Доктор просиял:

- Легко. Собственно, я уже в теме. Вы хотите дотянуться до клиента. Да, это извечная беда людей... в том, что им даны ощущения, которым нет очевидного соответствия в окружающем мире.

- Ты не болтай, Доктор, - попросил Прохор. - Ты делай.

- Так уже все готово. Небольшой укол, потом второй. Только времени у вас будет мало, - Доктор покачал головой. - Не больше пяти минут, да и пять минут - уже перебор.

Сапоги деловито кивнули:

- Мозги откажут?

- Ну да. Сердце я запущу, а вот с мозгами - караул. Без кислорода им плохо - спроси хотя бы у Прохора. Вполне мог стать идиотом. Они с папой приобрели опыт...

- Было дело, - подтвердил Прохор.

Словоохотливый Доктор продолжил:

- Ровно пять минут пролежал - правильно, Прохор? Еще немного - и был бы дебил. Ну, папа чуть подольше провалялся...

Прохор нахмурился:

- Язык придержи.

Доктор всплеснул руками:

- Так то же папа. Человек уникальной закалки...

Сапоги Скороходы ударили каблуками:

- Доктор, собака. Хорош травить! Что ты юлишь? Тебе задали вопрос - успеем мы за пять минут разобраться или нет?

Доктор заплясал:

- Вопроса не было... И даже не за пять, а за четыре... Если пять, то я ни за что не в ответе. Добраться успеете, он сразу появится, а вот разобраться - тут уже ваша работа, - он вдруг остановился и замер, испытующе взирая на близнецов снизу вверх. - Между прочим, чем вы его собираетесь? Ну, это самое...

- Голыми руками, - буркнул Правый Сапог.

- Бог в помощь, - отозвался Доктор и поскакал в направлении шторы, скрывавшей дверной проем. Братья последовали за ним, Прохор нехотя присоединился. За шторой оказалась развернутая походная операционная с аппаратом искусственного дыхания и множеством острых предметов. Для Доктора стояла скамеечка, чтобы залезать и дотягиваться.

Доктор откинул салфетку, взял шприц.

- Кто из двоих пойдет?

Правый Сапог вынул из кармана рубль. Подбросил, дал упасть, отошел на шаг, левый Сапог наступил, потом убрался и присел на корточки.

- Я пойду, - объявил Левый Сапог.



9

Сапог лежал на столе, закрепленный ремнями. Второй поинтересовался, зачем это нужно; Доктор объяснил, что препарат сначала вызовет непродолжительный бред - возможно, с буйством, и только после переместит трупонавта в намеченное измерение.

Путешественник вскинулся:

- Кого? Как ты меня назвал?

- К терминам не цепляйся, - Прохор вступился за Доктора. - Это же наука.

Правый Сапог встал рядом и взял Левого за руку:

- Держись, братка. Покажи там, с кем они, падлы, связались. И лишнего не болтай, когда будешь бредить.

Левый Сапог прикрыл глаза. Он понял, что брат намекает на юриста.

- Небольшая рекомендация, - сказал Доктор. - Как только очнетесь - идите на свет. Не мешкая. Не отвлекайтесь на разную ерунду, ее там много. Только на самое яркое, оно будет резать глаза. Это лампа проектора.

Щурясь от удовольствия, Доктор уколол Сапога в руку. Тот обмяк и растекся по ложу; потом вдруг открыл глаза и хрипло сообщил:

- Вот суки, перенастроили светофоры. Шли партизаны, несли патефон, попали в засаду.

Доктор шепнул:

- А вот и галлюцинации. Сейчас они пройдут.

- Не уверен, что это галлюцинации, - пробормотал Правый Сапог. Очевидно, ему было что-то известно о сказанном.

Прохор прохаживался с озабоченным видом, время от времени поглядывая на стол с умирающим Сапогом. Тот умер окончательно, когда адъютант в очередной раз прогнулся в поясе. Доктор щелкнул секундомером:

- Время пошло.

Он впился в покойника взглядом, как будто хотел оседлать его и въехать в неведомое на плечах. Прохор нервничал. Он жадно затягивался "Марией Федоровной". Он отвернулся и стал смотреть в зеркало - опасаясь, по всей вероятности, необратимых перемен, которые могли наступить в его наружности после удара Сапога по ее источнику.

Правый Сапог погладил Доктора по спине. Шепнул:

- Если не проснется - увидишь, что будет...

- А что будет? - Доктор ответил тоже шепотом - не поворачивая головы и обмирая от сладости.

- Затолкаю в Сапог...

Идея нафаршировывания своей особой бездыханного Сапога наполнила Доктора жутью тем более приятной, что он не сомневался в успешном исходе дела. Под делом он понимал не действие, которым пригрозил родственник пациента, а счастливое возвращение последнего из командировки. Доктор прицелился шприцем, время истекало. Рот у него приоткрылся, капнула слюна. Когда секундная стрелка прыгнула, куда он ждал, Доктор ударил в Сапог иглой, навалился на поршень. Глаза Сапога широко распахнулись и снова закрылись - после того, как он изумленно хапнул воздуха. Больше они не открылись.

Прохор, подкравшийся на цыпочках, стянул простыню и вернулся к зеркалу.

- Надо завесить, - объяснил он. - Покойник у нас.



10

Прохору не удалось завесить зеркало, потому что Правый Сапог метнул туда Доктора. Доктор успел увидеть себя самого - стремительно приближающегося и гримасничающего. После этого зеркало треснуло на сорок неодинаковых частей. Правому Сапогу казалось, что ему отрезали руку или ногу. Потеря брата-близнеца всегда воспринимается особенно тяжело.

Прохор, едва увернувшийся, покачал головой:

- Это уже совсем плохая примета, разбитое зеркало. Теперь обязательно нужно прикрыть.

Правый Сапог тяжело дышал.

- Почему, между прочим? - Он осведомился рассеянно, и Прохор ухватился за возможность отвлечь его от возмездия.

- Потому что нарушается тонкая аура источника. Трещина отражается обратно, и аура тоже трескается. В смысле биополе. Человек заболевает, а то и гибнет.

Сапог переступил через окровавленного Доктора и пристально воззрился на Прохора.

- Что же ты молчал, гад?

Прохор нервно отступил на пару шагов. Он вызывающе спросил:

- А про что говорить-то?

- А про то, что картинка влияет на источник. Трещина. Хороший случай выполнить папин заказ.

- Не понимаю, - Прохор пятился к выходу.

- Ну, что тут понимать. Чем страшнее отражение, тем хуже оригиналу. Почему не сказал? Брат был бы живой...

Прохор побежал в направлении портьеры, но Правый Сапог уже вскинул маленький автомат, припрятанный под мышкой и ранее сокрытый пиджаком. Короткая очередь подстегнула Прохора, сообщила ему вращение, завернула в портьеру. Благодаря прочным кольцам Прохор не упал и не сорвал тяжелую ткань; вместо этого он закачался, подобно подбитой бабочке в паутине. Портьера дымилась. Выставив ствол, Правый Сапог продолжил движение. Печеный встретил его на пороге с телефоном в руке. Правый Сапог велел ему сесть, а когда тот повиновался - склонился над ним, как будто хотел пошептаться. Лишенный пары, он не мог обеспечить фирменную вытяжку, а потому просто поцеловал Печеного в уста долгим поцелуем. Отошел, выплюнул пищевод. Вбежали какие-то трое, и Правый Сапог уложил их всех.

Он пришел к выводу, что только начал выполнять заказ - собственно говоря, он этим и занимался всю жизнь. Картина жизни взрезывалась ножом и повреждала художника.

Правый Сапог вышел на улицу, сменил рожок.

- Держись, братан, - рычал он и ощущал хребтом, как луч проектора, слепящий сейчас его брата, охвачен оторопью и постепенно истончается до иголки, острие которой неотличимо от ушка.



май-июль 2011




© Алексей Смирнов, 2011-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.




Официальный сайт обуви Dr Martens в Москве https://drmartens-moscow.ru/

drmartens-moscow.ru

Словесность