Зильке Шойерманн (Silke Scheuermann) родилась в 1973 году в Карлсруэ (Германия), в настоящее время живёт в Оффенбахе. Изучала театро- и литературоведение во Франкфурте, Лейпциге и Париже. Работала в Институте германистики при франкфуртском университете.
Пишет стихи, прозу, критические статьи. Награждена многими значимыми литературными премиями.
Вместе со всем, что превращает изъявительное наклонение в сослагательное,
ложится ночь поверх дня и приковывает его руки к кровати.
Все, что мы не произнесли, врастает в белый цвет кожи,
где петли стягивают движение крови.
Бог из машины тушит свет луны. Чуждые речи своей
спрягаем мы простейший алфавит.
Маис совершенно посеревший на полях
будто шел пепельный дождь из какой-нибудь
небесной фабрики
Смотри женщина склоняется
к земле будто играет она
лишь крыльями на своей спине
а вовсе не плетенной корзиной
Она застыла в этой сцене
Древнее облако
над маисовым полем
отзывается надломленным голосом
Я знаю только как
бабушка принималась
описывать такие картины
как проговаривала всегда одинаковые
рецепты к сгоревшему пейзажу
и заваривала чай для крошечных чашек
из которых мы пили его часами
В комнате стояло неподвижное спокойствие
неспособное быть смазанным на фотографии
До сегодняшнего дня
существовали имена
Облако могло оказаться дирижаблем
и так или иначе они все
были моими родственниками
в которых мне не узнать
ни единой знакомой души
Удина уходит потому как Клаус больше не обращает внимания на ее платья
Твой взгляд направленный прочь от тела к горизонту
отдаляет тебя от меня и всевозможных вещей
клеток крови положений рук
в конце концов триединства глаз зубов и губ
ведет за пределы дневного света в иные пространства
вдаль к могильным камням ораторам стоящим на них
революционерам и бойцам Грозного
к радуге красному желтому красному цвету
пока облака выкашливают только гной с кровью
Моя мать как-то раз мне уже говорила
никогда не спи с фотографами
они видели слишком много
Ты где-то на холмах с цветущими тюльпанами
в городе сплошной зоне пешеходов
мы здесь блуждали здесь неразделимы
твое внутреннее пламя и знание
что двое влюбленных могут
как прибавить так и вычесть друг друга
могут поставить плюс либо как в данном случае
совершенно непростительный минус
Ночные прогулки по улицам больше не приносят удовольствия
Уже несколько лет концерты отменяются
Строфа за строфой
с тех пор как все лица себя застеклили
Соблазнение на грани риска
исходит все дальше от песен
чаек и куниц
которых теперь можно отличить друг от друга
и в темных углах тебя подстерегают
неимущие женщины
чьи улыбки подобны штурмовым орудиям
Городской журнал рекомендует
держаться ближе к детям с кошачьими лицами
которые выглядят счастливыми
только ради того чтобы сбылся
их хороший гороскоп
Они сообщают
аккорд за аккордом
о недавно заключенном
браке между тобой и ночью
одновременно потроша левой рукой
свои резиновые игрушки
и затем закуривая
что выглядит угрожающе
Но у них честные правила
и ты получишь свою руку
обратно
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]