Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Мемориал-2000

   
П
О
И
С
К

Словесность



ГОРОДСКИЕ СТИХИ


 


      СКУЛЬСКАЯ

      Ты ходишь по городу с лыжными палками, Скульская.
      Безумствует пух тополиный и в нос забивается,
      Надежды, зимой заржавевшие, вроде сбываются,
      И раннее лето уже наступило и буйствует.

      Забудь эти палки. Снега безвозвратно растаяли,
      А пух тополиный - не снег, это только пародия,
      И птицы щебечут, они возвратились на родину.
      Стрижи-интроверты и те собираются стаями.

      Здесь туя не спит, замышляя свои шишкоягоды.
      Они будут цвета небесного, нежно-пахучие.
      А я по бульвару иду и надеюсь на лучшее.
      Мне хочется верить, что снова окажемся рядом мы,

      Что годы уймутся, что лысина вновь разлохматится,
      Ты палки отбросишь, их летом таскать не положено,
      И мы рассмеёмся, носы перепачкав мороженым,
      И сладкий пломбир потечёт на зелёное платьице.

      Победную песню пою, и бренчу на гитаре я,
      Своей флаг водружаю над миром, подобно Кантарии.
      Есть только любовь, а всё прочее лишь комментарии.

      _^_




      БАРОККО

      Зима - замоскворецкая сорока.
      Холодные объятия барокко.

      Храпя чуть слышно, засыпала Нина.
      За тонким тюлем завывали вьюги.
      Поэт Козлов на дряхлом пианино
      Играл математические фуги.

      Поэт был слаб, изрядно лыс и тучен.
      Противно липла потная рубаха,
      Но всё же пальцы с ловкостью паучьей
      Сновали шустро по веленью Баха.

      Чудесные мотивы снились Нине,
      Когда метели с фугами сливались.
      Красивый длинноносый Паганини
      Садился рядом с ней на сеновале.

      Как пятый чёрт, орудовал смычком он
      И фуги заглушал своим каприсом.
      Казалось, страстной музыкой влекомый,
      Весь мир смеётся над Козловым лысым.

      Козлов грустил, а фуги не спасали,
      В них не осталось никакого прока.
      Шептал он: "Я забыт в Журнальном зале,
      Я устарел давно, как Сумароков".

      Ещё шептал он: "Запрещаю Нинке
      Ночами шляться по Большой Ордынке".

      _^_




      КАЗЕЛЛА

      С утра собрались алкаши за стеною -
      Фашистские песни поют,
      Ковры выбивает сестра твоя Зоя -
      Наводит в квартире уют.

      Урод на уроде, сексот на сексоте,
      А там по парижским бистро
      Альфредо Казелла изысканный бродит,
      На барышень смотрит хитро.

      А ты на сараи глядишь ошалело,
      Но чувствуешь, там вдалеке
      Изысканный бродит Альфредо Казелла
      И тросточку вертит в руке.

      Сестра твоя Зойка вконец оборзела -
      Намазала нос огурцом,
      А где-то изысканный бродит Казелла
      Альфредо по парку Монсо.

      Тоскливо. Из кухни воняет капустой,
      Пылища летит от ковра.
      Душа твоя нежная жаждет искусства
      Изящных бесед до утра,

      Но жизнь мимо уха скворцом просвистела,
      А там по бульвару Распай
      Изысканный бродит Альфредо Казелла
      И дразнит тебя. Негодяй.

      _^_




      ГОРОДСКОЕ

      Среди сугробов серых городских
      Гуляет зависть под руку с тобою.
      За вами, как собака, белый стих
      И лает так пронзительно, и воет.

      Но насмехаясь над его тоской,
      Жонглёры, дураки, канатоходцы,
      Вы с завистью бредёте по Тверской,
      Как персонажи сказок Карло Гоцци.

      И белый стих, и снежный мотылёк,
      И скрип шагов, и головы прохожих -
      Холодный город корчится у ног,
      Как будто хочет лопнуть, да не может.

      _^_




      НЕАНДЕРТАЛЕЦ

      Засыпал снег окрестные дороги.
      Темно. Неандерталец Анатолий
      Сидит один зимой на чьей-то даче,
      Пьёт спирт и у камина греет ноги.
      Он слушает на ветхой радиоле
      Одну пластинку Штрауса и плачет.

      Нет ничего, ни родичей, ни дома.
      Огромен мир, но люди в нём чужие,
      Опасные и хитрые, как звери.
      И даже пахнут люди по-иному.
      Он прячется от хитрости и лжи их
      На старой даче за железной дверью.

      Он в этом мире ничего не значит.
      Он ничего не знает, не умеет,
      За свой кусок не в силах он бороться.
      И только сторожить чужие дачи,
      И слушать бесконечно "Саломею",
      И безнадёжно плакать остаётся.

      Он вспоминает годы в интернате.
      Там одевали, там кормили сытно,
      Но лет с восьми в саду за туалетом
      Воспитывал его завхоз Игнатий.
      И было больно и ужасно стыдно,
      Но не умел он рассказать об этом.

      Ещё не сможет он забыть до гроба,
      Учительницу добрую. Однако
      Напрасно билась Ксения Петровна
      И плакала. За восемь лет учёбы
      Освоил букву ю и твердый знак он.
      Успехи не большие, безусловно.

      Неандерталец дремлет у камина
      И чувствует тепло родной пещеры.
      Вокруг костра с ним папа, братья, сёстры,
      Вылавливает вшей сестрёнка Нина
      В роскошной шевелюре дяди Геры,
      И мама чистит шкуру камнем острым.

      Он засыпает. Утром встанет солнце,
      И выйдет с ним играть зайчишка серый
      Но факелы и крики будят спящих -
      Врываются в пещеру кроманьонцы
      И убивают папу с дядей Герой,
      И на плече сестрёнку Нину тащат.

      Он должен отомстить врагам за это,
      И головню хватая из камина,
      Размахивает ею вхолостую
      За дядю, за позор у туалета,
      За страх, за папу, за сестренку Нину.
      За букву ю, за жизнь свою пустую.

      Он бегает по даче и хохочет,
      Мизинец обожжённый оттопырив.
      Ему смешно - болит какой-то палец,
      А он ведь вовсе больше жить не хочет
      В чужом жестоком кроманьонском мире,
      В котором он один неандерталец.

      Всё ярче свет его последней ночи.
      Огонь трещит, по занавескам скачет,
      Мир исчезает, радость всё сильнее.
      Из радиолы музыка грохочет,
      И мечутся по кроманьонской даче
      Семь покрывал безумной Саломеи.

      _^_




      * * *

      У моржа собирались по пятницам, и всегда приходил крокодил.
      Он сидел за столом со всеми, но его никто не любил.
      Крокодил садился с краю, молчал и смотрел в окно.
      Звери спорили, громко смеялись, но ему было все равно.
      Крокодил курил и не мог понять, для чего он здесь,
      Иногда трогал вилкой салат, но ему не хотелось есть.

      В доме моржа собирались звери и пили томатный сок.
      Время крутилось, прыгало, дребезжало, и уходило, будто вода в песок.
      Флиртовали мартышки, смеялись, иногда танцевали твист.
      Крокодила никто не любил, говорили, что он эгоист.
      Но каждую пятницу крокодил приходил сюда всё равно,
      Хотя мог, наверно, заняться спортом или пойти в кино.
      Уходила жизнь за минутой минута, за веком век.
      Он молчал и смотрел в окно, а на улице падал снег.

      _^_



© Александр Крупинин, 2019-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность