Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ МЛАДШЕГО РЕКРУТЕРА


10-15



Бегу от троллейбусной остановки к башне бизнес-центра. Стеклянная лопасть дверей глотает меня, прокручивает и выплевывает внутрь. Здравствуйте! Вот я и в аду.

Замедляюсь у турникета. Новый охранник. Симпотный. Жду лифт и лопатками чувствую, что он смотрит вслед. Над лифтом в окошечке щелкают цифры: три, два, один, двери открываются. Захожу, нажимаю на свой этаж и смотрю на охранника обольстительным взглядом. Он разговаривает с какой-то телкой: кукольное личико, соломенные волосы, красные губы. Вот я дура! А ведь почти влюбилась в него.



10-25



Сижу за столом. Лариса еще не пришла, выговора не будет, по-крайней мере сегодня, но на ресепшене, конечно, отметили опоздание на двадцать минут. Оштрафуют.

Смотрю, как загружается Windows. На столе - капучино в бумажном стаканчике, круассан, сникерс. Пластиковый вкус пенки из порошкового молока, приторная карамель, миндальный крем и мягкое, с ванильным запахом слоеное тесто. Глотаю сладкую протоплазму, не замечая вкус. Думаю о работе.

Сказать, что я не люблю свою работу, значит ничего не сказать. Я ее ненавижу! Она отупляет меня, доводит до тошноты, до апатии, до состояния комы. Сегодня утром, спасаясь от снежной лавины (в последнее время я вижу катастрофы во сне), услышала беспощадный писк будильника, поняла, что пора вставать, и решила задохнуться под снегом. Жму кнопку "позже" и стараюсь досмотреть сон, в надежде, что умру и мне не нужно будет идти на работу.

В половине девятого вскакиваю, как ошпаренная. Офисная каторга - это реальность. Лавина - сказочка для малышей. У меня паника. Я опаздываю! Оштрафуют! Уволят! Сделают выговор! Я бегу, потею и бегу. Толкотня в метро, духота, запахи, спешка, и наконец - вознаграждение - карамельный капучино и с миндальным кремом круассан. Живу ради мелких бытовых радостей. Лучше умереть.

Я работаю в рекламном агентстве, подбираю персонал для акций BTL.

Below The Line. Отличное название! За чертой, ниже плинтуса, по ту сторону добра и зла, ниже собственного достоинства, западло, унизительно, позорно. Я немного сгущаю краски, но посмотрите на промоутеров, всех этих негров, красноносых от холода девиц, жалких старичков, обреченно раздающих у метро бесполезные листовки, их затравленный вид и мольбу в глазах: "Возьми флаер или убей!", и вы согласитесь, мы в аду. А я - мелкий черт в дьявольском механизме, самое низменное звено, шестеренка, меньше меня только курьер и уборщица. Я - младший рекрутер. Моя работа - загонять на собеседование соискателей, жертв для самой алчной и прожорливой твари - торговли. К счастью, соискателей я не вижу, для меня они - кипа резюме и нескончаемые разговоры по телефону. Так легче, есть надежда, что хотя бы капля человечности останется во мне.

Народу нужно загнать много. Сейчас мы набираем сто человек для магазинов бытовой техники. Из записавшихся на собеседование приходят половина, из оставшихся после собеседования на тренинг появится только треть, а на работу выйдут половина из тех, кто прошел тренинг. Значит, мне нужно найти тысячу двести человек (желательно, с запасом в сотню), каждый день примерно по шестьдесят в течение двадцати рабочих дней. Это много.

Акцию наше агентство проводит для компании "Электроплюкс". Вот в чем суть: приходите вы в N-Видео, чтобы приобрести, например, стиральную машину. Появляется молодой человек и спрашивает: "Могу я вам помочь?" "Да, помогите", - отвечаете вы, потому что не можете разобраться, куда идти в этом лабиринте пластика и металла. Но перед вами не продавец-консультант, а скрытый промоутер. Он не скажет: "Здравствуйте, я представитель марки Электроплюкс, предлагаю вам ознакомиться с нашей продукцией..." Нет! Он выслушает, подумает, покачает головой и с видом знатока стиральных машинок произнесет сакральное: "Знаю, что вам нужно!" И вы поверите, на нем ведь майка с логотипом магазина, да и откуда вам знать про подлые методы BTL. Вы не задумаетесь даже, а вдруг он врет? И ведь нельзя сказать, что он не говорит правду. Он, скажем так, немного недоговаривает. Например того, что только за продажу стиральной машинки "Электроплюкс" ему платят зарплату, что он чувствует себя шпионом на вражеской территории, ведь кругом шныряют промоутеры других фирм (обычных продавцов в магазине вообще нету), ему наверняка понадобятся и выдержка, и изворотливость, и сила духа, чтобы не мямлить что-то невнятное про преимущества, а уверенно соврать, почему именно "Электорплюкс" является лучшей маркой, а ни какой-нибудь "Босх", хорошо пропиаренный в Интернете. "Знаете, кто эти отзывы пишет? - скажет он. - Или вы думаете, кто-то купил стиралку, а потом в интернете ее нахваливает? Нет. Обычным людям некогда заниматься такой фигней. Это - нанятые за бабло!" И он будет прав.

Вы, конечно, купите машинку, которая, возможно, сломается у вас через день, а может, прослужит три года или пять лет, или даже десять, а только потом крякнется. Тут как повезет. Но ведь ничто не вечно. И все будут счастливы, потому что у Электроплюкса есть сервисный центр, людям в котором тоже нужна работа.

Замкнутый круг. Выбраться невозможно, потому что это значило бы не работать, не покупать, не жить. Все обманывают друг друга ради бумажек, которые тоже по сути своей обман, "общественный договор", как рассказывали нам на курсе экономики в институте. Не то чтобы я такая уж честная, но я физически задыхаюсь. Каждый день мне приходится отключать использование души, она мне мешает. А после работы я стараюсь почувствовать, что жива, насыщаясь суррогатными впечатлениями: шмотки, еда, кино, алкоголь, секс, - но вместо счастья только похмелье. Так живут все. Какой в этом смысл, никто не знает. Все только делает вид, но никто толком объяснить не может.

"Много думаешь", - говорит моя начальница Лариса. Я смотрю на нее и в очередной раз спрашиваю себя, почему все бабы в нашем отделе красятся в блондинок? Психологическая мимикрия? Желание притвориться ангелом, когда рыльце в пуху? Вот и я такая... Признаться честно, образ блондинки подходит мне как швабра Мерлин Монро. Выгляжу я нелепо. Но продолжаю краситься по-привычке, раз в месяц, словно выполняю повинность по маскировке своей серой сущности, вылезающей у корней волос. "Зато мой внутренний мир, - говорю я себе, - богат и разнообразен! Он выделяет меня из толпы". Жаль только, никому он не интересен.



11-30



Просматривая ежедневно по семь сотен резюме, я понимаю, как похожи между собою люди. Одинаковые фамилии, имена, названия электронных ящиков. Каждый день я встречаю несколько musikов, pusikов, tusikов, kisok, lapulek, pupulek и прочей уменьшительно-ласкательной лабуды. Отличаются они цифрами: днями рождения, любимым числом, годом регистрации аккаунта на мейле или номером ПТУ, где им вдалбливали основы слесарного дела. Встречаются чуть более оригинальные ники, типа Светлана с ящиком sorok_nozhek - наверное рыжая, с длинными ногами; или Татьяна bugi-vugi - разбитная, кудрявая и в ритме танца, Сергей obormot - ленивый, но обаятельный, Наташа tupa_nula - самокритична, Александр Ishurabotu -логичный, без выкрутас, Коля gurd - считает себя хорошим другом, Стас second_anus - мутант гомосек, Адам ingush - изгнан из Ингушского рая. Такие хоть как-то развлекают меня. Но большинство ников скучны, по ним сразу определишь, что принадлежат они малолетним гопникам или выпускникам школы: ganjubas90, propitos2004, artemka444222, pirat123456, goldenpashka, lady_Natashka, favouritelady и т.д. и т.п.

Я кликаю ссылку на резюме, прокручиваю вниз страницу и пытаюсь припомнить, сколько раз я уже приглашала этого Глущенко Александра, Рогачева Михаила, Серегина Дмитрия, Петухова Илью, Комарову Марину, Кошкина Сергея, Серегина Дмитрия, Дмитриева Михаила, Михайлову Настю, Андрееву Наталью, Алексеева Андрея, Андриянова Павла, Козлова Николая, Баранова Дмитрия, Аляутдинова Азата или Азаматова Аляутдина пройти собеседование. Безвыходное дежавю. Мой круг ада. Среди безликой массы однотипных фамилий, как искры, мелькают такие, которые запоминаются: Попадюк, Клоп, Чапай, Веник или как музыка: Шарафутдинова Динара Бекмамбетовна, Мануйлова Элефтерия Вениаминовна, Адамов Владлен Никитович, Галаев Адам Магомедович- этих я обычно путаю между собой.

Я перебираю резюме с одинаковыми, шаблонными фразами: "целеустремленный, ответственный, без вредных привычек" и набираю в ответ:

Уважаемая Анастасия,

Уважаемый Иван,

Уважаемый Алексей,

Уважаемая Наталья,

Уважаемый, уважаемая, уважаемое...

За что я их уважаю?

Некоторым вообще не стоило бы отправлять приглашений, не нужно фотографии, чтобы понять - лучше держаться от них подальше. Но мне по-фиг. Главное, чтоб пришли, а дальше пусть разделывается Лариса. Она легко расправится со скин-хэдом, с сатанистом, с гопником, потому что сама - оборотень в белой блузке.

Я работаю уже три месяца, но меня по-прежнему заставляет краснеть словосочетание "опыт прямых продаж". Мне кажется, этот звучит как: "Простите, а вам делали прямой массаж? ... Как чего? ... Ну конечно!... Разве вы не знали, прямой массаж - наше основное требование. Читайте внимательнее объявление!"

Если соискатель начинает радостно убеждать меня, что такой массаж для него - любимое занятие, мне становится противно. Я отделываюсь от него заученной речью о графике работы, оплате труда и адресе собеседования. Тех, кто с грустью спрашивает: "Что означает "опыт прямых продаж? ", я начинаю жалеть и подолгу рассказываю им, почему они не подходят для данной работы.

Но сегодня я злая, снежная лавина во сне, измена охранника, изжога от круассана, тупая головная боль. Причины есть. Зато я, как устремленная к цели пуля, лечу вперед, к заветной цифре шестьдесят, а может быть семьдесят или даже сто человек. Да, сотня было бы круто! Сегодня я быстро ем, мало курю, зарабатываю много денег. Я делаю карьеру! Но какой-то подленький голосок хихикает в моей голове: "Ну-ну, знаем, знаем!". Что за привычка - ждать худшего и не верить в себя? Впрочем, я нравлюсь себе, когда я злая. В такие дни я будто создана для своей работы. Жаль, это настроение ненадолго, скоро я опять стану душевно-расхлябанной, буду жалеть людей, мечтать о чем-то неопределенном и тихо ненавидеть свою работу.



12-30



Может быть я вправду странная и неуравновешенная, с "биполярным расстройством психики", как говорит про меня Лариса, а Наталья Андреевна, HR-директор, моет руки и молчит. Мне не видно, кивает ли она, соглашаясь с Ларисой, или с жалостью покачивает головой, рассматривая свое длинное, породистое лицо в зеркале. Я стою на унитазе в ближайшей к ним кабинке и стараюсь бесшумно дышать.

- Как вы думаете, - спрашивает Лариса, - можно доверить Свете собеседования?

Наталья Андреевна молчит и заворачивает кран, я слышу это по скрипу..

- Инна опять заболела, - продолжает Лариса, такая слащавая от заискивания. - Я не могу постоянно выполнять за нее работу. У меня по "Фундусу" акция стартует через месяц, а мы еще не начали набирать. А сегодня подписываем договор на кредитных консультантов для банка "Премьер-стандарт". Вы же понимаете, Наталья Андреевна, в нашем деле кадры решают все.

Вот она лижет!

- Ларисочка, - неторопливо отвечает HR- директор, - не перекладывайте с больной головы на здоровую. Вы несете ответственность за направления, вам и решать.

Сука! Мне нравится, что она не дает Ларисе спуску.

- Я думаю, - продолжает Наталья Андреевна, - Света справится. Она, конечно, немного дикая, но сообразительная.

О! Спасибо за комплимент!

- Да-да, вы правы. Я тоже так думаю. Она умненькая, но я все же не могу ее понять. И, может, это не совсем корректно с моей стороны, но ее внешний вид! Он же совершенно ...

Шум сушилки заглушает окончание фразы.

Вот бы выйти из туалета, хлопнуть дверью, а потом мыть руки и рассматривать в зеркало свои зубы, не застряло ли там чего, и не обращать внимания на начальниц. Но я еще несколько минут жду, не решаясь пошевелиться, пока, наконец, сушилка не стихает, и я понимаю, что в туалете нет никого.



12-50



Возвращаюсь в отгороженную ширмами офисную клетушку, сажусь за стол, сдуваю пыль со своего равнодушного ко всему кактуса, двигаю мышку, выводя компьютер из спящего режима, открываю сайт Работа.ру.

Все же эти иностранные термины до жути правдивы. Human Resources - вот правда, которую все отказываются замечать. Мы не венец творения, мы ресурс, из которого, возможно, будет сотворено что-то. Или уже творится. Или сотворилось и теперь разрушается, гниет. Мифы рухнули, идеалов не осталось. Лишь иногда из подсознания тянет метафизическим сквозняком, берет за душу нудной болью, тоской по святости, по откровению, и предчувствие апокалипсиса приходит во сне. Я плохо разбираюсь в религиях, но если так пойдет дальше, придется уверовать. Потому что без веры один человеческий ресурс.

Александр Валерьевич Глущенко. Знакомое ФИО. Кажется, встречала его сегодня не менее семи раз. Вот, вот, прошлое место работы - магазин "7 карманов". В семь карманов раскладывают и в два горла жрут. Нет, не помню. Посмотреть в отправленных? Легче снова написать, чем найти этот дурацкий адрес в ворохе исходящих писем. "Уважаемый Александр Валерьевич! Copy past". Целый день только и делаю, что "copy past". "Нас заинтересовало Ваше резюме. Вакансия: супер-мега шпион, опытный вылизыватель задниц по заданному сценарию, виртуозный и алчный лжец, продающийся за копейки". И вот он уже звонит. "Вы умеете думать одно, а говорить другое?", "Отлично! Вы нам подходите, запишитесь на собеседование", "Да-да, большие перспективы!", "Конечно, индивидуальный подход!", "Все можно решить", "Прекрасно! Ждем!"

Я набираю на работу вралей и тоже им вру. Никакого индивидуального подхода, никаких решений личных проблем, аванса или гибкого графика работы. Промоутеры - это шваль, с которой никто не будет считаться. Таких "понаехало" вся Москва.



13-10



Все телефоны в нашем офисе звонят одинаково: однотонное механическое треньканье, безликий и равнодушный тррррр-трррррр. Нет в нем, как в некоторых телефонных звонках, ни просительных ноток, ни требовательности, ни настойчивости.

Телефон словно говорит: "Ничего личного, я просто делаю свою работу". Этим я могу оправдать свою безалаберность, пока мчусь по коридору в кабинет к Ларисе.

Помню, сначала я размышляла о том, что съесть на обед. Меню в нашей столовой кажется разнообразным, но только на первый взгляд. Повару каким-то образом удается рыбу, свинину и даже картофельную запеканку готовить так, что на вкус это одно и то же - что-то под соусом бешамель. Супы тоже похожи, как дети-погодки у одних родителей, - разваренные овощи печально плавают в жирном бульоне. А хотелось чего-то легкого, возбуждающего аппетит. Я представляла воздушный пудинг, похожий на облако. Никогда не ела таких. Я вообще смутно представляю себе пудинг. Но хочу! Это желание похоже на ускользающее воспоминание, что-то давно забытое, но знакомое, что крутится на уме, но никак не можешь вспомнить. Я представляла себе вкус грибного жульена. Сливочный торт, сахарную помадку, кремовую юбку от Zarra, которую хочу купить, руки охранника на моих бедрах, губы, колючий подбородок о мою щеку. Нет. Все не то. Только на первый взгляд кажется желанным, на деле окажется тот же "бешамель".

Мечты никогда не сбываются, как хотелось, лучше не конкретизировать их, оставить предчувствие, томительное щекотание внутри. И вот я вся сосредоточилась на этом, а мое теперешнее существование растворилось, как утренний городской смог.

Телефон звонил раз шесть. Я его слышала, но отдаленно. Я даже подумала с раздражением: "Возьмет кто-нибудь эту чертову трубку?" Там, за перегородкой, сидит менеджер Виталик. Он из тех, кто с женщинами всегда говорит о сексе. "Может он там дрочит?" - подумала я, и услышала его голос: "Привет, котенок! Прости, что раньше не набрал. Да. Весь день вспоминаю твой сосочек". А телефон продолжал звонить. Холодея от ужаса, я взяла трубку, а из нее будто бы брызнула слюна.

- Света! Где тебя носит, с...! - "сука" хотела сказать Лариса. - Я тебе целый час звоню!

- Простите. Я задумалась, - лепечу я.

- Это как надо было задуматься? Это в кому нужно впасть! Выдумала бы что-нибудь понатуральней.

- Я правда...

- Хватит, - оборвала она. - Итак из-за тебя кучу времени потеряла. Мухой ко мне! Бегом! - и уже кладя трубку, - с кем приходится работать! Отребье!

Несусь по коридору мимо ухмыляющегося Виталика, мимо приемной, мимо секретаря и охранника возле гардероба. Мои серые кеды беззвучно ступают по синему в крапинку ковролину. Справа от меня сияет кроваво-красным вывеска агентства. Толпятся у ресепшена соискатели: иностранцы ближнего зарубежья, девушки с неопрятным макияжем, прыщавые подростки в черных пуховиках. Они провожают меня завистливыми взглядами, излучают вау-импульсы на мой счет. Еще бы, я работаю в крутом рекламном агентстве, сижу в клевом офисе в центре Москвы, спешу куда-то по делам мимо них, дегенератов и лузеров, которым не светит ничего лучшего, чем работа промоутерами у метро.



13-15



Жалюзи на стеклянных стенах кабинета Ларисы плотно закрыты. Это может означать одно - Лариса готовилась к экзекуции и не хотела, что бы кто-то видел ее бешенное лицо. Я мысленно сгруппировалась, стукнула три раза, вежливо подождала три секунды и аккуратно приоткрыла дверь:

- Можно?

- Нужно! - яростно-сдержанным голосом гавкает Лариса. - Входи, садись.

Виноватой походкой, ненавидя себя за подхалимаж, я прохожу и сажусь на краешек стула напротив. Она делает вид, что занята: перекладывает на столе бумажки, вчитывается то в одну, то в другую, типа, полностью поглощена работой. Только плотно-сжатые губы и вздрагивающие ноздри ее выдают.

- Ты знаешь, - вдруг начинает шипеть Лариса, продолжая рассматривать договор, - корпоративные ценности нашей компании?

Молчу. Ценности я, конечно, знаю, но по тону Ларисы ясно, что лучше не открывать рот.

- Я спрашиваю, какие основные приоритеты у нашей компании? - она вдруг бросает пристальный взгляд поверх бумаг, и в меня будто впиваются дротики.

- Я... Наверно... Может...

- Ну что ты мямлишь! "Яааа", "навернооо", "мооожет", - она корчит дебильные рожи, передразнивая меня, а потом откладывает на край стола бумаги. Сейчас начнется.

- Сколько ты уже работаешь? Месяц? Два? - спрашивает она, но не ждет ответа. - У тебя это должно быть на лбу написано. Бегущей строкой! - и уже другим тоном, - Наша компания позиционирует себя как ответственный, слышишь, ответственный и квалифицированный коллектив профессионалов! Мы продаем свои навыки. Не дома, не продукты, не какую-нибудь ху..., - она оглядывает стол в поисках примера, - не какие-нибудь степлеры или ручки. Мы продаем умение работать с людьми, умение продавать и ответственное отношение к клиенту! Это тебе понятно?

Я киваю.

- Хорошо.

Она делает глубокий вдох.

- Если бы не обстоятельства, я бы тебя уволила.

Я разглядываю свои ногти. Я покорна, готова все принять, даже кол в задницу, если этого потребует моя работа.

- Как мы можем говорить своим клиентам об ответственности, если наши сотрудники опаздывают на работу на... Который сейчас час? На три часа!

- Я не опоздала, можете на ресепшене спросить.

- Во сколько ты пришла?

- Почти не опоздала, в десять-пятнадцать.

- Тогда почему я тебе целый час звоню, а тебя нет на месте?

- Я была на месте, просто заработалась и...

- Не ври! - кричит она. - Больше всего ненавижу, когда мне врут! Где ты была?

- Бегала за прокладками! - говорю я первое, что приходит в голову. - Месячные начались. Как-то вдруг...

Лажовая отговорка, но она же женщина, с кем не бывает. Я вжимаю в плечи голову, ожидая продолжения казни. Лариса некоторое время испытующе рассматривает меня, переводит взгляд на рамку с фотографией котенка. Фуф! Кажется, пронесло.

- Света! - говорит она спокойнее, - прежде всего я должна спросить - ты любишь свою работу?

Я испуганно поднимаю на нее глаза. Как она догадалась? Неужели действительно "видит меня насквозь"?

- Люблю, - говорю я и отвожу глаза.

- Прекрасно! - она кладет на стол руки, сплетает свои хищные с красными ногтями пальцы и откидывается на спинку кресла. Лариса медлит, давая понять, что ее недовольство мной не до конца испарилось. - Ты понимаешь, что работать с людьми гораздо более ответственная задача, чем тупое перебирание резюме?

- Да! - с готовностью подтверждаю я. - Конечно, понимаю!

- Тут необходима определенная твердость и максимальная требовательность к себе!

- Да, да, - с не меньшим энтузиазмом говорю я.

- Имидж нашей компании зависит от того, что за люди придут работать от нашего агентства. Тебе теперь придется самой принимать решение о том, кого можно брать на проект, а кого - нет.

- Мне? - спрашиваю я, изображая удивление.

- Ты хотела бы провести сегодня собеседование по проекту Электроплюкс? - спрашивает Лариса.

Я пожимаю плечами. Если быть честной, я ни разу не хочу в это лезть. Но кому нужна моя честность.

- Справлюсь ли я? - осторожно прощупываю я почву.

- Вот поэтому я и спросила, нравится ли тебе работа. Если ты связываешь свои карьерные планы с нашей компанией, у тебя должна быть уверенность, а не сомнения. - Лариса некоторое время молчит и вдруг, как следователь, который изображает маму, заботливо спрашивает:

- Чего ты хочешь от работы в компании?

Вот спросила! Задала бы вопрос "В чем смысл жизни?". Откуда мне знать?

Но Лариса ждет, и я мямлю что-то невразумительное, читанное много раз в резюме:

- Реализоваться.

- Хотеть реализоваться мало! - вскрикивает Лариса, - Ты должна знать, как именно это сделать, чего конкретно достичь. Конкретно!

"Когда же это кончится?" - думаю я.

- Ладно, - Лариса устала, - Сегодня ты проведешь собеседования. Я запишу на тебя переговорную номер четыре. Сколько там человек?

- Пятнадцать.

- По результатам доложишь мне. В каждой анкете должна стоять четкая оценка кандидата. И побольше уверенности в себе! Давай, давай, девочка! Ты же себя не на помойке нашла!

- Можно идти?

- Топай, топай!



14-00



За последние пятнадцать минут я пережила выволочку, унижение и повышение. Нужно перевести дух. А не пойти ли мне пообедать?

Нашу столовку недавно переименовали в ресторан. Теперь над входом вывеска "La Roma", между столами искусственные елки, и только меню остается прежним. Но мне нравится огромное пространство зала, в котором расставлены квадратные столы с сиреневыми скатерками. Мне нравится, что у зала нет потолка. Вместо него высокий синий купол, а второй, третий и четвертые этажи опоясывают зал балконами по кругу.

Я сижу за угловым столом и ковыряю вилкой картофельную запеканку. Не воздушный пудинг, конечно, но съедобно. Я не привереда в еде.

Полно народу из нашего агентства. Еще бы, компания занимает весь четвертый этаж. Вон Надя, главный бухгалтер. Необъятная и румяная. Вокруг нее свита помощниц. Они так часто меняются, что я не успеваю запоминать лиц. Надя громко смеется и посылает одну из девочек за компотом. Хорошо, что с Надей у меня пересечений нет, поговаривают, она кидает в подчиненных степлерами, которых на ее столе штук шесть.

Вон Влад из event-отдела. Он сидит за столом с новой секретаршей. Влад похож на гусара, только без усов. А она - на стыдливую школьницу, которая ждет, чтобы ее кто-нибудь развратил. Влад не пропускает ни одной нимфетки. И на что они ведутся? Может быть, рассчитывают на карьерный рост? Наивные! Он только кажется таким важным, на самом деле не решает ничего. К тому же его жена недавно родила двойню.

Вон Марина из маркетингового отдела, а с ней какая-то новенькая, не знаю ее. Такие опрятные, в брючных костюмчиках, блузочках, туфельки на высоких каблуках. Косятся на мои джинсы, клетчатую рубаху. И такие лица, будто их тошнит от меня и вообще, от жизни. Может, что-то не то съели...

От касс идет вдоль рядов Нагибова Аня из отдела маркетинга. Она несет свой поднос так, будто сейчас уронит. Ее русые волосы собраны в прическу Чиполино. Белесые ненакрашенные ресницы, чуть красноватые навыкате глаза, удивленно поднятые брови и маленький сжатый рот. Одета в хороший деловой костюм, но выражение лица как у напуганной провинциалки.

Она из тех, кого называют "хорошая девочка", такие обычно всем хотят угодить, верят во всю эту бредятину, типа, корпоративный дух, карьерный рост, огромные перспективы. Если по-чесноку, мне ее жаль. Да и всем в нашем отделе. Когда на должность начальника взяли не ее, а эту хабалку Ларису, которую до этого никто не знал, Аня как-то надломилась. Ведь именно она делала и продолжает делать всю работу. Она заслужила эту должность. Говорят, она даже сняла себе какую-то халупу рядом с офисом, чтобы не ездить на электричке в свой Железногорск и задерживаться допоздна на работе. А ей вот как!

Нагибова ставит поднос, садится за стол в пол-оборота к залу, натянуто кому-то улыбается и аккуратно, как бы украдкой ест. Она монотонно зачерпывает суп, кончиком ложки подносит его ко рту и медленно втягивает в себя. Время от времени она удивленно смотрит вокруг, будто обнаружила себя в незнакомом месте. Она поднимает лицо, смотрит вверх, туда, где вдоль перил третьего этажа стоят искусственные пальмы в кадках. Она морщиться, будто ест лимон. Господи, да она же плачет. Ну вот! Что теперь делать? Подойти? Или сделать равнодушный вид? Действительно, зачем смущать человека.



14-45



Я стою в курилке, дымлю. Паршиво. Тяжело, когда кто-то плачет, а ты не можешь помочь, даже сочувствовать толком не умеешь. Ну как я могла бы утешить ее? "Не отчаивайся, у тебя все будет хорошо?" Что будет? Когда? И что это значит - хорошо, когда мы все медленно умираем.

Вот уж не думала, что Аня способна плакать. Она же как сталь, как летящая к цели пуля. Если уж у нее, в чьей жизни четко расставлены приоритеты, все плохо, что говорить про меня. Спасает только цинизм.

- Есть зажигалка? - раздается у меня за спиной. Оборачиваюсь. Передо мной Леночка, секс-символ нашего отдела. Я стараюсь смотреть ей в лицо, но взгляд сползает на груди. Интересно, какие на ощупь искусственные сиськи.

Чиркаю зажигой. Лена прикуривает, улыбается дежурной улыбочкой, которая означает "я тебя не замечаю", и переводит отсутствующий взгляд на напольную пепельницу. Она задумчиво курит, выпуская алыми губами дым. Я рассматриваю ее и замечаю множество изъянов: морщинка справа над верхней губой, узловатые пальцы, широкие щиколотки, бедра тяжеловаты и эта грудь! Боже! Она же занимает собой все пространство. Мне не нравится эта пошлая, вульгарная грудь. Я люблю в людях тонкость, красоту, с первого взгляда неприметную, чтобы она проявлялась в жестах, в мимике, чтобы намекала на богатый духовный мир.

Бог мой, да я же завидую! То-то у меня во рту эта горечь, словно я курю какой-нибудь "Беломор".

- Сколько будет шестьдесят четыре вычесть семь? - Лена лениво поворачивается ко мне.

- Что?

- Шестьдесят четыре минус семь! Не могу посчитать без калькулятора.

- Э... Пятьдесят семь?

- Точно? Спасибо, - она отворачивается и продолжает курить.

- А зачем тебе? - я не могу сдержать любопытство.

- Да так... - меланхолично говорит она.

- Считаешь, сколько получишь, если вычесть штраф? - шучу я, вспоминая про свои обычные расчёты.

- Нет! Хочу сесть на диету, вот считаю, сколько буду весить через месяц.

- Мммм, - мычу я, не зная, что сказать.

- Может мне как Нагибова, блевать после обеда. Судя по ней, это эффективно.

- В каком смысле?

- Булимия. Ты что, ни разу не слышала, как ее выворачивает в женском туалете?

- Что такое булимия?

- Это когда нажираешься, а потом два пальца в рот.

- Да ладно!

- А ты как думала! Знаешь, сколько она шоколада втихаря жрет у себя на рабочем месте. Ну правильно, надо же как-то стресс снимать. Она ходит в группу анонимных обжор.

- Откуда ты это знаешь?

- Только не говори, что типа никогда про это не слышала.

- Как- то не приходилось.

- Теперь пришлось.

- О! Какие люди и без охраны, - самоуверенной вальяжной походкой спускается по лестнице менеджер по продажам Виталик. Плотоядно, чуть исподлобья он смотрит на Лену, в глазах нездоровый блеск.

- Привет, девочки. Скучаем?

- Уж точно не по тебе, - Лена отворачивается. Он явно не ее весовой категории, как в прямом, так и в переносном смысле.

- Леночка, а почему мы такие грубые? ПМС? Ты же знаешь, что я могу помочь со снятием стресса?

Я вижу как по лицу Лены пробегает брезгливость. Виталик подходит к Лене со спины и обнимает ее за плечи.

- Руки убери, кобель! - низким голосом говорит Лена, выдувая струйку дыма. Она вдавливает сигарету в пепельницу и уходит.

- Что, Виталя, опять обломали? - усмехаюсь я.

- Депрессивная сука! - кивает он головой в сторону уходящей Лены. - Кстати, старый трофей. Даже слишком старый.

- Фу! До чего же ты мерзкий.

- На себя посмотри.

- Мне вот интересно, у тебя в принципе бывают искренние чувства к женщинам?

- Все мои чувства искренние. Хочешь проверить? - он делает шаг ко мне и смотрит этим своим взглядом, каким только что смотрел на Лену.

- Вот дебил! Отвянь от меня.

- Очень надо! Ты ж не Лена, - он уходит вниз по лестнице, весь такой уверенный в себе. Кем он себя возомнил? Дрыщ прыщавый!



15-15



Когда я замечаю на часах симметричные цифры, то всегда думаю, что это знак. Например, только что я подумала: "Может мне уволиться?", и заметила в углу монитора 15-15. Значит, верно. "Ну хорошо, - думаю я, вот уволюсь, а потом что? Чем заниматься? Где брать деньги?" Я прислушиваюсь к пространству, вдруг оно опять подаст знак. В офисе стоит обычный монотонный гул работающего улья. До меня долетают обрывки фраз, сказанные где-то там, за перегородкой моего загона: "Факс прошел. Отксерь это, пожалуйста. Что слышно по акции водки "Смирная"? Будем пролонгировать договор. Павел Анатольевич, здравствуйте. У меня к вам вопрос по сверке"... Ворох бессмысленных канцелярских слов. Ничего такого, что могло бы сойти за подобие знака.

Зачем я работаю? - размышляю я. - Во-первых, не работать - страшно. Надо же что-то делать, чем-то занять себя. Во-вторых, хочется приносить пользу. Только вот я не могу себе врать. Моя работа - помогать единицам обманывать миллионы. Работаю ради денег - вот ответ. Но как бы я не старалась - денег не становится больше, их по-прежнему не хватает. Наверное, я много трачу. Я работаю ради того, чтобы покупать. Если не покупать, нужна ли тогда работа? От социума все равно никуда не деться.

Я работаю потому, что хочу счастья. Все хотят. Все работают. Потом и кровью, как завещал великий Б. Но я несчастна. Стану ли я счастливее, если уволюсь? Или совсем обленюсь и буду медленно опускаться на дно ямы, или превращусь в художника и стану убеждать себя в своей гениальности, или начну выть от тоски и биться головой о стену. Не знаю. И никто не знает. Все только делают вид. Может, покончить с собой? Все равно нет смысла. Смотрю на часы - 15-21. Нет.



15-35



Я даже не офисный планктон - я неудовлетворенная жизнью плесень, разъедающая сама себя. Если я не найду смысл - свихнусь и начну говорить людям правду. Тогда меня уволят, но я буду продолжать свою революционную миссию. Если в торговом центре к вам подойдет девушка с растрепанными волосами и станет рассказывать, что вас обманывают - не пугайтесь. Просто вызовите скорую.

Звонит телефон. Наконец-то, с кем-то поговорю. Смотреть резюме я больше не в силах.

- Алло! ... Да. У вас есть опыт прямых продаж? ... Нормально. Подойдет. Работа заключается в том, чтобы консультировать покупателей по бытовой технике марки "Электроплюкс". ... У вас будут тренинги. Вам все расскажут. Когда сможете прийти?... Сегодня собеседование через час.... Позже нельзя. ... Хорошо, записываю на завтра. ... Как, как? Анатолий Степанович Бес? ... Да, записала.

Я кладу трубку и чувствую, как по спине пробегает противный холодок.



16-30



Через полчаса начнутся собеседования, я буду по другую сторону баррикад. Недавно я сама ходила по собеседованиям, сидела в приемных, заглядывала охране в глаза, чувствовала себя плевком на стуле под взглядом сотрудницы из отдела кадров. Была соискателем. Слово какое унизительное - "со-искатель", как паразит на теле какого-то настоящего Искателя, прихвостень, подбирающий объедки, упавшие со стола. Я опять перебарщиваю. Нет у меня такого уж отвращения к ним, скорее, к себе. Интересно, как я почувствую себя в новой роли? Буду наслаждаться властью или, наоборот, стараться всем помочь.

Помню это ощущение, когда ерзаешь под взглядом нанимательницы из отдела кадров, хочешь понравиться, ловишь эмоции на ее лице, стараешься угадать правильные ответы, но все равно не нравишься, оказываешься не той квалификации, или нужного опыта работ нет. Или, бывает, вроде бы все идет хорошо, но какая-нибудь нелепость настроит на несерьезный лад, как тогда, в фирме ООО "Блин", когда меня собеседовала Надежда Семеновна Бонч-Бруевич. Или вот на другом собеседовании меня попросили придумать несколько необычных способов применения шариковой ручки. Я сказала: плеваться шариками из бумаги, свистеть, курить гашиш... Помню, я добавила: "Зря, наверное, про гашиш?" - "Да уж, наверное, - ответила сотрудница и добавила: - Спасибо, можете идти!" И я пошла, как много раз ходила, медленным шагом в сторону метро, отвергнутая и невостребованная.

Сейчас у меня хорошая работа, в крупном агентстве, зарплата, перспективы есть. Спасибо мамуле, пристроила по знакомству. А теперь я даже буду собеседования проводить!

Ладони вспотели. Нервничаю. Надо попить чайку. Или лучше кофе, но не из автомата, а нормального, растворимого "Нескафе".

На кухне, как называют в офисе этот маленький закуток: стол, полка, кружки с надписями "I love my job", "I love my boss", "I'm the boss" и просто с логотипом, сидит Инна, любимый Ларискин рекрутер, и жрет кекс с изюмом. Какого хрена?

- Ты чего здесь? Ты же болеешь? - спрашиваю я.

- Лариска вызвала, - отвечает она с набитым ртом. - Некому собеседования проводить.

- Вообще-то она мне поручила, - я слышу в своем голосе неприятные резкие нотки.

- Правда? - с точно такими же нотками спрашивает она.

- Да. Я уже подготовила все.

- Не знаю ничего. Собеседования по проекту Электроплюкс - моя работа! - она откусывает свой кекс, стараясь казаться равнодушной, но маленький кусочек вываливается изо рта, и она суетливо смахивает его на пол.

- Сегодня Лариска велела мне. Так что, извини.

- У тебя что, нет работы? - Инна выбрасывает в мусорную корзину обертку от кекса. - Могу придумать. Ты уже обработала соискателей по всем сайтам? Говорят, появился новый ресурс. Профмаркет. Не хочешь изучить?

- Сначала я зайду к Ларисе и уточню насчет собеседований.

- Давай-давай! Лариска тебе сама все скажет.

Вот сучка! Если Лариска действительно вызвала ее, а меня не предупредила - уволюсь ко всем чертям. Ждала знака - вот и знак!

Я уже дохожу до поворота, когда Инна окликает меня:

- Подожди!

- Что? - я оборачиваюсь.

- Лариска меня не вызывала, - она понижает голос. - Дошла информация, что меня хотят уволить, а мне сейчас никак нельзя. У меня кредит за машину, и, потом, я уже начала искать другую работу, так что не волнуйся, ты по-любому займешь мое место.

- За что тебя хотят уволить?

- Не угодила. Ты же знаешь, как у нас тут все.

- Чего ты хочешь от меня?

- Не знаю. Может, вместе проведем собеседования? Я потом отчитаюсь за обоих. Ну, типа передача опыта коллеге. Что скажешь?

- Лариску все равно надо поставить в известность, - говорю я.

- Давай уже после собеседований скажем, ну, типа, я задержалась, но к собеседованиям пришла, потому что это моя работа.

Я рассматриваю ее некрасивое, вытянутое лицо с распухшим в переносице носом, небольшие глазки, тонкогубый рот и мелкий, почти отсутствующий подбородок. Она неприятна мне.

- Нет, - неожиданно для себя говорю я.

- Что? - переспрашивает Инна, уверенная в своей победе.

- Я говорю, нет, - и чувствую, как нарастает во мне злорадство. Как приятно ощутить маленькую, но победу, унизить это хитрое, изворотливое существо.

- Но... Послушай!

- Слышать ничего не хочу. Это не мое дело. Хочешь, иди к Лариске и разбирайся! - я поворачиваюсь на пятках кед так, что они скрипят резиной об ковролин, возвращаюсь в свою клетушку, сажусь за стол и понимаю, что забыла налить кофе.



17-00



В квадратной переговорной посередине стоит круглый стол и хаотично расставлены вокруг него стулья. Недавно здесь что-то происходило, на ковролине еще не высохли следы. На улице, должно быть, опять идет мокрый снег.

Неуютно. Этот дурацкий люминесцентный свет. Ненавижу такое освещение, от него лица кажутся бледными, как у мертвецов. Настроение плохое. Как-то сыкотно, что Инке отказала, а сама ни в зуб ногой. О чем с ними разговаривать? Как определять, кто подходит? Они, кстати, уже толпятся за дверью.

Соискателей семеро. Пересчитала, пока мимо шла. Охранник согнал их сюда, как стадо. Я-то надеялась подготовиться, составить план, вдохнуть, выдохнуть, потом пойти на ресепшен и сказать солидно: "Кто на собеседование по проекту Электроплюкс - прошу за мной!" Все пошло скомкано, бесконтрольно. Ну и по-фиг, мне не привыкать. Надо расслабиться и думать о хорошем. Это они должны меня бояться, а не наоборот.

- Заходите! - кричу я, раскладывая на столе анкеты.

Пока соискатели заполняют анкеты, поскрипывая дешевыми промо-ручками, я рассматриваю их: одеты в темную зимнюю одежду, затертые джинсы и засаленные пуховики, только один - в яркой салатовой куртке, у всех на лицах какая-то сонная тупость и равнодушие, наверное, разомлели с холода, расслабились и потому стали похожи на дебилов. Мне не хочется их рассматривать, нет желания в них вникать.

- Сначала я в двух словах расскажу о работе, - начинаю я, обводя их взглядом, но избегая заглядывать в глаза. - Потом отвечу на ваши вопросы, если они возникнут. И после отдельно побеседую с каждым. Хорошо?

Все с готовностью закивали.

- Так, значит, - я замялась, пытаясь припомнить текст. - Вакансия "Продавец-консультант бытовой техники". В чем суть? - и дальше как в заезженной колее, на одном дыхании: - Вы работаете в одном из крупных сетевых магазинов, но продаете не весь ассортимент, а только одну марку. Эта вакансия совмещает работу продавца-консультанта с работой промоутера. График работы: с четырех до восьми вечера в будни и с двенадцати до восьми в субботу и воскресение. Зарплата - сто восемьдесят три рубля в час плюс премиальные за каждую проданную единицу техники. В среднем получается от семнадцати до двадцати пяти тысяч. Понятно?

Соискатели опять закивали, но один из них, полноватый, с рыжими волосами и конопатым носом, несмело спросил:

- А какие премиальные? Проценты?

- От двухсот до семисот рублей в зависимости от вида проданной техники. На месте вам расскажут подробнее.

- Мммм, - он разочарован. - Понятно. Я уже работал так.

- Правда?

- Ага. Там даже семнадцать не получается, потому что премия только если сверх плана продашь, а так за выполнение зачитывается.

- Вы точно на таком же проекте работали? Электроплюкс?

- Нет, на Панафоник. Но у нас и с Электоплюкса работали, мы им как-то даже рыла начистили, - он хохотнул.

Мне не нравится направление нашей беседы, но я почему-то спрашиваю:

- Вас за это уволили?

- Неее, - он склоняет голову набок. - Я сам ушел. В Ирби. Пылесосы такие. Знаете? По квартирам продавать.

- Знаю. Ко мне как-то приходили.

- И что?

- Ничего. Почистили и ушли, - говорю я как можно более равнодушно.

- У меня бы не соскочила! - он с презрением цыкнул сквозь зубы и кивнул сидящему справа пареньку с совершенно неприметными чертами, но заржал другой, слева, с маленьким низким лбом, похожий на кабанчика. Эти трое пришли вместе. В них есть нечто общее, что по невнимательности я автоматически распространила на всех. Они как проекции одной и той же сущности на индивидуальные плоскости разных жизненных условий: рыжий - хитрый и напористый, левый - трусливый и молодой, тот, что справа, тупой и злой, но дело знает.

- Вы трое - давайте ваши анкеты, - говорю я тоном строгой учительницы. Они протягивают мне исписанные неразборчивыми почерками листки. Да, все верно, опыт продаж бытовой техники, пылесосы Ирби, магазины Н-Видео и Техноплюкс. Они подходят. Таких возьмут. Я возьму. Такая у меня работа. Но, как же они отвратительны мне...

- А если у человека денег нет? - задаю я вопрос рыжему, ввязываясь в бессмысленную дуэль. - Эти пылесосы ведь стоят сумасшедшую кучу денег?

- Так даже предпочтительнее в кредит! - лицо рыжего заливается от удовольствия краской. - Если пришел на демонстрацию - обязан втюхать!

- И ты всегда втюхивал? - зачем я перехожу на "ты"?

- Тут либо пан либо пропан. Не для каждого работека, надо людей чувствовать. А я капиталы зашибал, - он мечтательно чмокает, будто ощущает сказочный вкус больших денег, - по сто штук в месяц.

- Что же ушел? - с сарказмом в голосе спрашиваю я.

- Разногласия с руководством, - отвечает рыжий.

- Понятно, - мне хочется поскорее от него отделаться.

- Хочешь, я тебе прямо сейчас продам пылесос?

- О нет, пожалуйста, не нужно.

- Показывали тебе сапрофитов?

Я отворачиваюсь от него, но он продолжает:

- Знаешь, что пока спишь, в дыхательные пути попадает до ноль целых пяти десятых грамм их выделений? Другими словами, вдыхаешь их помет. Испражнения, - он произносит это слово со смаком. - Они оседают на легких, попадают в гортань, в желудок и так далее? У меня демонстрационных материалов нет, но...

- Вы заполнили анкету? - спрашиваю я у блондинчика с детским лицом, который смотрит на меня с преданностью собаки. Тот кивает и поднимает свои густые соломенные брови. Классический Иванушка-дурачок.

- Идите сюда, - я показываю рукой на стул рядом со мной.

- Помет сапрофитов содержит токсичное вещество, - не унимается рыжий, - Он влияет на иммунитет, на зрение, на репродуктивную систему...

- Давайте вашу анкету, - усталым голосом говорю я Иванушке.

- Что же? Будешь жить в грязи? В этой антисанитарии из сапрофитов? - голос рыжего становится трагическим. - Бабульки последнее отдают, на похороны заначки, чтобы купить. А ты?

- Хватит! - обрываю его. - Я уже поняла, Вы, - я подчеркиваю это "вы", стараясь вернуть утраченную дистанцию, - отличный продавец. Я отмечу в анкете, что покупатель от вас живой не уйдет.

Кабанчик справа от рыжего начинает ржать, но рыжий смотрит на него, и тот затыкается. Я продолжаю:

- Можно считать, что вы трое прошли собеседование. Вам позвонят.

- Так, я принят? - спрашивает рыжий. Он все еще недостаточно самоутвердился.

- Вам позвонят! - сдержанно говорю я.

- Такого, как я, с руками оторвут! Смотрите!

- Я уже поняла, спасибо! - а сама, скрипя ручкой, пишу в анкетах: "Большой опыт продаж бытовой техники. Подходит". Анкеты рыжего даже немного рвется. С каким удовольствием я послала бы этих троих ко всем чертям! Что я, собственно, и сделала росчерком промо-ручки - гореть вам в аду!

Рыжий деловито кивает, подтверждая мои мысли, указывает продавцам-приятелям на дверь. Они выходят, и в переговорной сразу становится легче.

У блондинчика чубчик на правый глаз, гладкие розовые щеки и опыт работы продавцом в книжном магазине. Он смотрит на меня так, будто готов совершить для меня подвиг, но для подлых прямых продаж бытовой техники он совсем не годится. Чтобы это понять, мне даже не нужно разговаривать с ним. Но придется.

- Артюшин Илья? - начинаю я ласково, - зачем вам эта работа?

- За институт платить, - отвечает он радостно.

- А на кого вы учитесь?

- На инженера.

- Какой курс?

- Первый, - он опускает глаза.

- Расскажите мне про свой опыт продаж, - говорю я, чувствуя себя чуть ли не его мамой.

- Работаю в книжном магазине. Продавец-консультант в отделе фантастики.

- И в чем заключается ваша работа?

- В основном, советую, что почитать. Про новинки рассказываю.

- Сам, наверное, в теме? Мир Йокумены, Янтарный замок, все дела.

- Вы читали Хроники Амбера и Олдей? - он весь вскидывается от восхищения. - О! Это мои любимые...

- А зачем решил увольняться?

- Э... да... денег мало, - он как-то мнется, словно сомневается, говорить или нет. - Отчислили меня. Восстановление теперь только на платном. А маме я сказать не могу, она и так из-за меня на двух работах. Мы без отца живем.

- Понятно, - я вздыхаю.

Бедный, бедный! И нафига мне твои проблемы?

- Ждите звонка, - говорю я печально.

- А мне позвонят?

Не хочу обманывать... Но, блин, эта дурацкая корпоративная этика...

- Знаете, я бы на вашем месте поискала что-нибудь другое, - намекаю я. Он, доверительно заглядывает в глаза и спрашивает:

- Что "другое"? Меня же без опыта никуда не возьмут.

Я молчу. Вот нафиг посочувствовала? Нет у меня ответов на твои вопросы.

- Что, не подхожу? - догадывается наконец Илья.

- Не знаю, - вру я. - Это не мне решать. Вам позвонят.

- Хорошо. Буду ждать, - Илья доверчиво улыбается и берет со стола шапку. - Я пошел?

- Да-да, спасибо, - я прячу взгляд.

- Это вам спасибо большое. До свидания, - машет с энтузиазмом.

"И почему доверчивых так тяжело обманывать? Нужно как-то абстрагироваться, близко не принимать", - думаю я, выводя на уголке анкеты "не подходит".

- Девушка, можно? - на стул рядом со мной подсаживается тщедушный, с желтыми зубами мужик. - Я - помощник депутата, - сразу же заявляет он. - У меня связи!

Я молчу, все еще думаю про Илью. Милый мальчик. Задел во мне что-то живое. Надо попробовать устроить его курьером что ль. А мужчина тем временем приглаживает волосенки.

- Я, э..., на общественных началах, конечно. Но это совершенно ничего не значит. Мой уровень власти, ну, э... не совсем власти, а как бы влияния на принятие решения наших, э..., как бы это сказать, властных структур, таков, что... э...

Пока он так бессвязно и бессодержательно бормочет, рассматриваю его анкету. Кроме имени "Николай Федорович Картузов" написаны телефон, мейл и крупными буквами в таблице "Опыт работы" - "помощник депутата". "Идиот какой-то - думаю я. - Какая мне разница, что он - помощник депутата?"

- Скажите, у вас есть опыт продаж? - я с удовольствием его перебиваю.

- Опыт? Да, опыт, э... есть. Но как бы не совсем продаж. Я больше по принятию решений, ну там, административный ресурс. Вы меня понимаете?

- То есть опыта прямых продаж у вас нет?

- Прямых? Ну как? Есть, конечно! Я, вот, вам сейчас удостоверение покажу, - он лезет во внутренний карман пиджачка и достает красную "корочку" с надписью "ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА".

- Милосердов Михаил Петрович, знаете такого депутата?

Я отрицательно машу головой и обреченно вздыхаю.

- От партии "Народное единство". Не знаю, читали вы их программу. Если нет, прочтите, рекомендую. Не из политики, а для развития. Вы тогда сразу к нам, э... в партию вступите. Это я вам гарантированно обещаю. Если что, могу протекцию оказать. Любые органы власти, так сказать. Главные запросы в жизни. Основной, так сказать, приоритет. Семейные ценности.

Я ничего не понимаю. "Мутный тип", - пишу на его анкете и думаю: "Когда же он прекратит?". А он все гонит и гонит.

- К чему вы все это говорите? - спрашивая я.

- Ну, как же? Безработица в нашей стране хоть и небольшая по сравнению с теми же Штатами, но по программе партии Народное единство...

- Послушайте, я все поняла. Спасибо большое. Вам позвонят.

- Но как же... Мы же не договорились. Не обозначили конкретных точек соприкосновения...

И как, спрашивается, я могла такого на собеседование записать? Абсолютный невнятыш, городской сумасшедший. Хотя, понятно как, мне же плевать. Но... Есть в появлении этого Картузова свои плюсы - мое желание послать его совпадает с возможностью это сделать. "Совершенно невнятная речь", - помечаю я на полях, пока он, продолжая бубнить, закрывает за собой дверь.

- Кто следующий? - говорю я. Осталось двое: красавчик индеец и хиппи в салатовой куртке.

Молча, с большим достоинством, как вождь племени, ко мне подсаживается индеец. Беру анкету, заглядываю в нее, в графе "национальность" - русский. Смотрю на него, на смуглую кожу, большие, раскосые глаза и черные длинные волосы с отливом.

- Дмитрий Перов?

Он молча кивает.

- Необычная у вас внешность.

Он только поживает плечами, и я немного теряюсь от этой тишины.

- Опыт работы - Горбушка, - читаю я. - Что продавали?

- Комплектующие для ПК.

-А крупную бытовую технику? Машинки стиральные, пылесосы? Что-то типа того?

- Нет.

Лаконичен! Не знаю, что еще спросить. И что написать в анкете. Подходит он или нет?

- Дмитрий! Расскажите что-нибудь о себе. Вы работаете, учитесь?

- Там все написано, - кивает он на анкету. - Работал, не учусь.

- А почему ушли с прошлого места работы?

- Закрыли точку. Директор проворовался и сбежал.

- Ясно.

Ни черта мне не ясно! Формально он подходит. Или не подходит? Этот Перов нравится мне тем, что ничего не старается изобразить из себя, и в то же время он как будто не существует. Человек- загадка. Надо ли пытаться его расколоть? Или пусть идет, куда хочет? Хоть в продавцы-консультанты. Пишу "Подходит, есть опыт продаж мелкой бытовой техники". Я, конечно, рискую. Устроит Лариска мне выволочку за МБТ.

- Ну что, остался я? - спрашивает парень в драных, не по погоде, джинсах, подсаживаясь на соседний стул.

- Да. Давайте анкету.

Он протягивает мне листок и улыбается. Лицо загорелое, шелушится нос. На голове короткие, торчащие, как антенны у сумасшедшего робота, дреды. Нужно ли тратить время на него? Ясно же, что не подходит.

- Роман, - читаю я его имя, - Странник? Странная фамилия "Странник".

- Это не фамилия, - с беспечностью говорит он.

- А что?

- Призвание. Можно так сказать.

- Призвание? Это как-то... странно.

- Странник - странно. Все сходится, - он улыбается, и я вижу его крупные зубы с темным налетом.

- Вы действительно хотите работать продавцом-консультантом? - спрашиваю я.

- Нет.

- Так зачем пришли?

- Ты - Света? - то ли спрашивает он, то ли утверждает, - Прозоркова?

- Да... - говорю я растерянно.

- Ты прислала мне на почту приглашение, - и смотрит на меня бесхитростно и прямо.

- Наверное, на каком-нибудь сайте размещено ваше резюме?

-Это вряд ли. Не работаю уже много лет. Я принципиально вне системы.

Почему-то меня это не удивляет.

- Как же ты живешь? - я откидываюсь на спинку стула и с любопытством рассматриваю его.

- Странствую. Я же странник, - он тоже откидывается на спинку стула, повторяя меня.

- Логично! - улыбаюсь я и молчу. Мне хочется что-то для него сделать, напоить его чаем, купить ему круасан, лишь бы он не уходил и рассказал мне что-то из своих странствий.

- Главное начать, - говорит он, читая мои мысли. - Просто взять и куда-нибудь поехать. Это просто.

- Нужны деньги, билеты, снаряжение или что там еще требуется? Нужно как-то распланировать все!

- Это все фрагментация, которую важно отпустить, попасть в поток жизни и смотреть, какая складывается мандала. Ведь я же не зря сюда. Ты меня позвала зачем-то.

- Может, не так адрес набрала?

- Тебе интересней поверить в скучную опечатку или в провидение судьбы?

- Это все как-то по-детски, - говорю я.

- Как знаешь.

А думала, он начнет меня убеждать.

-А куда ты теперь едешь? - спрашиваю я его, словно старого друга, за столом кофейни.

- В Кению, - говорит он.

- Зачем?

- Кения - страна не человека, а бога.

- Кто тебе сказал?

- Гюстав Юнг. В Африке, писал он, ни в чем нельзя быть уверенным.

- Читаешь Юнга?

- Увлекся в последнее время. Он много путешествовал в поисках мифа, считал, что все люди находятся в поиске. Большинство - бессознательно, и только единицы делают это своей сознательной задачей.

- Типа, избранные?

Он смеется.

- Нет, типа созрели.

- И как понять, что созрел?

- Если не находишь места во всем окружающем, значит вышел на перекресток.

- Ну а если серьезно, Кения - это же бедная страна. Что там делать?

-Там есть Красный Крест, можно вписаться к ним работать. Ты говоришь по-английски?

- Немного.

- Вернешься, будешь говорить на нескольких языках.

- Что же мне с тобой делать? - спрашиваю я его.

- А что ты можешь со мной сделать?

- Могу на работу взять. Продавцом-консультантом. Пойдешь?

- Ну уж нет! Увольте.

- Еще не устроился, а уже увольняешься.

Смеется.

- Да, - произношу я грустно, чувствуя себя так, будто расстаюсь с близким человеком. - Ничего я сделать с тобой не могу.

- Вот именно. Только с собой. Вот тебе визитка - надумаешь, звони-пиши. - и он протягивает мне клочок бумажки, на котором от руки написано "Странник" 8-959-555-15-51 и емэйл: strannik_romanov@gmail.ru

- Романов -фамилия или тоже прозвище? - спрашиваю я, рассматривая бумажку, и слышу как скользит о ворс ковролина дверь.

Поднимаю голову: казенная комната с серыми стенами, безжизненный свет, стол, стулья - все такое обыденное, что кажется абсурдным. Необычная тишина. Я одна. Все застыло, словно сила, заставляющая двигаться огромный офисный механизм, покинула его. Тяжёлое разочарование накатывает на меня.



19-35



Выключаю в переговорной свет. Закрываю до щелчка двери. Узкий коридор меж белых перегородок. Синий ковролин гасит звук шагов. Я иду одна, меня никто не видит, а значит меня нет. Наваждение больше не действуют на меня. Чары спали, и то, что казалось реальностью, превратилось в скучную и тупую в игру, в которую, оказывается, можно не верить.

Я сижу за столом. Заставка на компьютере вспыхивает разноцветными огнями, которые превращаются в узоры, заполняют экран, а потом гаснут, погружая меня на несколько секунд во тьму. Затем вновь вспыхивает один маленький далекий огонек, за ним другие, целая вереница. Снова сияние на весь экран. И опять тьма.

Повинуясь неосознанному порыву, я придвигаю к себе клавиатуру. Экран вспыхивает. Набираю: "Кения". Выбираю "картинки". Экран заполняют красочные пейзажи: львы, антилопы, слоны, синие горы и желтые саванны, чернокожие люди в разноцветном обилии бус. Все такое сочное, яркое, совсем не относящееся ко мне. Пролистываю одна за другой картинки, и останавливаюсь на фотографии, где на выступе скалы над темным обрывом, опершись на копье, неподвижно стоит высокий темнокожий человек. Рядом с ним большой кактус, позади огромный, в пол-неба, огненный шар. Появляется ощущение, будто я видела где-то и обрыв, и кактус, и этого человека, который ждет меня уже много лет.

За перегородками стихли последние человеческие звуки, погас большой свет, а я все сижу и всматриваюсь в силуэт и кактус. Надо отыскать мое письмо Страннику. Слишком уж неправдоподобно все, надо найти объяснение.

Открываю отправленные. За сегодня я разослала двести сорок пять писем. Пролистываю сверху-вниз. Natali, alexis, nevensist, neob, mosokura, jubelova, miheeva, olya nobody, migel, krab, remidios, luba, perchik - все не то. Пролистываю снизу-вверх. kate_kalina, leogolik, linastia, nehromoy, denchikus, ingenium - нет! Вот какой-то похожий: starikov - но у него хотмэйл. Нет, не могла ошибиться. А может приглашение отправлено на другой мэйл? Может у него несколько адресов, с которых идет пересылка. А может написать Страннику, пусть перешлет мой мейл. Хотя, какая разница? Хватит. Иди домой. Завтра будет еще один трудный и скучный день. Надо хотя бы выспаться перед этим.



21-00



Выключаю компьютер. Подташнивает. В глазах мутная, расплывающаяся хмарь. Черт! Из головы вылетело! Я же должна отчет сделать. Лариска наверняка прямо с утра захочет его получить. Вот растяпа. К горлу снова подкатывает ком. Завтра! Приду пораньше и составлю.

Я переобуваюсь, меняя одни стоптанные кеды на другие, непромокаемые, наматываю на шею шарф, застегиваю молнию на куртке, вешаю сумку на плечо, плетусь к выходу. Я еще во власти тоски по несбыточному. Темнота в бизнес-центре странно действует на меня.



21-04



Подхожу к турникетам выхода и вижу, что охранника, который понравился утром, уже нет. Вместо него бугай с лицом вурдалака. На улице идет снег. Сквозь стеклянные двери видны летящие наискосок белые точки. Ежусь от воображаемого холода.

И вдруг слышу визг.

- Аааа! Ааааа! Ааааааааааааааа! - и снова - Аааа! Ааааа! Аааааааа!

Лицо охранника вытягивается. Он смотрит на меня и бросается на крик. Я бегу за ним в сторону столовки. Между рядами обеденных столов стоят узбечка-уборщица, толстая повариха с раздачи, охранник. Они склонились над чем-то. Я подхожу поближе и от неожиданности отшатываюсь. Нагибова. Она раскинула руки, как Христос на распятии. Из-под головы вытекает кровь.

-Я крикнуть хотель, но она уже об пол туда, - шепчет уборщица. - Голову разбить.

- Срочно "скорую", - кричит охранник, сжимая в руке рацию и беспомощно глядя на меня.

Я киваю ему, лезу в рюкзак. Где этот чертов мобильник? Шарю рукой среди блокнотов, книжек, жвачек, оберток от шоколадок, всего этого ненужного, и не понимаю, что ищу. Я смотрю на Аню, на ее перекошенное лицо. Она ищет кого-то взглядом. Подхожу ближе. Она замечает меня:

- Маме, позвони маме, - она тянется ко мне, но у нее нет сил. - Скажи, что жаль.

- Что случилась?

- Я... я... Прыгнула, - она несколько раз открывает и закрывает рот, будто не может вдохнуть воздух.

- Тебе больно?

Она поднимает свои светлые брови и с тоской смотрит мне в глаза.

Телефон оказывается в кармане куртки. Набираю ноль три и отворачиваюсь от Ани, от ее ищущего взгляда.

- Скорая помощь. Слушаю! - говорит строгий женский голос.

- Приезжайте скорее, - я отхожу на несколько шагов и почему-то прикрываю трубку. - Попытка самоубийства. Девушка бросилась с четвертого этажа бизнес-центра. Нет! Да! Жива, жива еще. Кровь течет. Кажется, голова.

Почему я сказала "еще"? И эта узбечка шепчет в ухо:

- Умер уже. Я знаю, когда умирать. У меня сын на руках умер, - она дергает меня за рукав, пока я называю адрес. Оборачиваюсь. Повариха зачем-то держит трясущимися руками стакан воды, а охранник пытается подложить Ане под голову свою куртку. Но Аня уже не двигается и не говорит. И взгляд ее больше ничего не ищет.

Я сажусь на пол рядом с ней, на холодный мрамор. Никогда раньше не видела смерти. Я не привыкла к ней. А к ней нужно привыкать, потому что все умрут.

Меня сейчас вырвет.

Умываясь, я смотрю на себя в зеркало. Представляю, как затрясется и покраснеет лицо директора, когда он узнает. Наверное, он скажет:

- Ах, как жалко! Как жалко!

А Лариса добавит:

- Хороший был сотрудник.

И все остальные в фирме, узнав о смерти Ани, будут говорить какую-нибудь чушь, потому что сказать нечего, зато про себя каждый подумает: "Какая глупость - покончить с собой. Вот дура! Я бы никогда".

Но я понимаю ее. Однажды Лариса наорет на меня или Виталик как-то неудачно пошутит, или я окончательно свихнусь и сигану прямо в этот светящийся декоративный земной шар.

Я достаю из кармана прямоугольный кусок картона, набираю номер, написанный на нем, и слышу далекие и таинственные гудки.

- Да, - отвечает Странник.

- Расскажи мне наш маршрут.

- Ха! Окей. Прилетаем в Момбаз, оттуда поездом до Найроби, далее остановка на пару дней, потом, может быть, в джунгли, Какамега, Суахили, вершина Элгон, - его слова звучат как музыка. Я переношусь воображением туда, где на вершине красно-коричневой горы стоит высокий человек с копьем, и чувствую щемящую радость, почти боль от возможности приблизиться к той фигуре.

- Много тебе надо времени собраться? - спрашивает меня Странник.

- День. У меня только одно дело, - отвечаю я.




© Мария Косовская, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.
Орфография и пунктуация авторские.




Работа водителем курьером Есть работа.

есть-работа.рф


НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность