Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Dictionary of Creativity

   
П
О
И
С
К

Словесность




САША  ЭНД  ПАША


Паровозом у них была Саша: грин-карту выиграла - она, хлопотала и за документами вы́бегала бесчисленные инстанции - тоже она. Даже таможенники в аэропорту их родного города, когда вылетали в одну из европейских столиц, чтобы там пересесть на рейс в чикагский аэропорт О’Хара, сразу же определили, кто в семье главный, и за взяткой обратились именно к ней, а не к Паше. Так ей и сказал один из них - разбитной мужичок средних лет, с прозрачными глазами и намерениями: "Вы - главная в семье? Пройдите, пожалуйста, сюда..." - и завёл в комнату с какими-то металлическими стеллажами по стенам. Так эти серые стеллажи и остались у неё в памяти, как последняя картина родины. И мужичок - тоже, конечно.

- Понимаете, - говорит он, так вразумительно, - согласно американским требованиям, мы должны сейчас вскрыть все ваши чемоданы и баулы и тщательно всё проверить. Это займёт очень, ну, очень много времени, и упаковочку вашу всю нарушит, и на посадку, не дай бог, можете опоздать... А если вы пожертвуете двадцать долляров (так и сказал, "долляров") на пользу таможни, мы сейчас весь ваш багаж опечатаем нашими самыми серьёзными печатями - и никто его больше досматривать не будет ни на пересадке, ни в Америке...

Саша так и сделала - дала ему эти двадцать баксов. Он их рассмотрел, вежливо поблагодарил, спрятал. Вернулись они в общий зал, где возле многочисленной поклажи околачивались Паша с Ксюшей, а дальше - как по маслу. Таможенный мужичок не обманул: баулы запечатали и действительно больше нигде по дороге не открывали. И к "пограничнице" их подвёл, громко так, ответственно ей сказал: "Это - хорошие люди, всё у них в порядке". Та, видимо, поняла: понаставила печатей, почти без вопросов, быстро и учтиво. Саше так приятно стало, что всего-то за двадцатку у них "всё" стало в порядке! Если б на самом деле - всё...

Короче, проехали. И дальше их семейный паровоз продолжал тащить свои два вагона по путям новой родины. Первую квартиру в ортодоксальном еврейском квартале, где по традиции купно селились наши соотечественники независимо от их национальности, нашла и сняла Саша - через свою школьную подругу Маринку, прожившую в Штатах пять лет. И новые нужные американские бумажки снова оформляла Саша: Павел по-английски знал пока только "thank you very much" и "what time is it?", потому как в школе изучал немецкий и "тысячи" в институте сдавал также на нём. Да и что Паша? Он и дома был всего-навсего товарным вагоном - ведомый и хорошо управляемый.

Саша познакомилась с ним в секции бодибилдинга. Сама она большой крепостью организма не обладала, скорее, совсем наоборот: миниатюрная, личико - узенькое, лисье, правда, вовсе недурное, волосы - неопределённо русоватого оттенка, лёгкие и ломкие. Но сила её была в тяге, в устремлениях. И когда она, к двадцати пяти годам, поставила себе задачу - найти жизненную опору, то по библиотекам, конечно, расхаживать не стала: муж должен был быть, по определению, крепким и выносливым. Очень интересно выглядела хрупкая девушка среди "качков": Паша нашёлся - вместе со своим накачанным торсом - и подошёл знакомиться уже на первой неделе её занятий в секции. После чего эти занятия вскоре можно было и прекратить... Проехали!

Из занюханного заводского КБ она быстро заставила его уйти, ему было определено другое поприще - фотографа. Зимой - ёлочного, дедоморозного, летом - курортного и круглогодично - свадебного. Заработки пошли просто замечательные, можно было и ей перестать юбку на работе просиживать, и квартиру купить (ну, в микрорайоне, не в центре, но тоже неплохо), и Ксюшку завести. А через четыре года новая идея - Америка! И очень зря все знакомые и свекровь зудели, мол, "будешь ты в Америке - на зелёном венике"! Вот они - Саша, Паша и Ксюша - сейчас гуляют по Мичиган Авеню и американские пончики-"донатсы" жуют... Пончики - это, впрочем, чепуха (проехали!), надо дальше двигаться, к другой остановке... Тут Ксюша прилипла к уличной витрине туристического агентства "Эпл вакэйшн": томная дама в тёмных очках и бикини лежит на надувном матрасе в перламутрово-бирюзовом бассейне и потягивает коктейль из бокала с маленьким радужным зонтичком, а на заднике - сказочные пальмы и море... Агитка, конечно, но красиво. Вот и она - Сашина следующая остановка.

Но до этой остановки опять были полустанки: поскучнее и пострашнее. Сначала - маленькая двухдверная "Хонда Сивик" (очень старенькая, но без машины здесь никак). Потом - бесплатная школа английского для неимущих, а параллельно - Пашу на работу пристроить, потому что привезённые с собой десять тысяч уже на исходе. Фотографы тут никакие, конечно, не нужны. Пошёл в небольшой цех к русскому хозяину: нажимать ногой (по двенадцать часов) на педаль пресса - штамповать платы для мобильников. Работа тупейшая, за целый день - десять слов с соседями по конвейеру, и заработок не велик, но на еду и квартиру хватало. A Саша, после полутора лет школы, - на курсы по программированию. Подходил двухтысячный год со своими тремя ноликами, и в Америке началась компьютерная истерия: на работу требовалось всё больше и больше специалистов, чтобы срочно переделывать и проверять коды на наличие в них правильных дат. (А то вдруг 1-го января 2000 года от этих ноликов компьютеры с ума сойдут - и Мистер Американский Бизнес сдохнет!) Поэтому устроиться на работу программистом с высокой стартовой зарплатой можно было и без хорошего английского, и без большого опыта, а липовые рекомендации давали сами программистские школы. Как говорили Сашины учителя: нужно придумать себе рабочую историю, резюме - и, главное, во всё это самому поверить.

- Я по трупам пойду, - патетично провозглашала уже хорошо расслабившаяся Саша, когда они, наедине с Маринкой, обсуждали свои женские американские жизни, при участии двух больших бутылок "сухаря". Обычно они расслаблялись в отсутствие Паши, сидя на матрасе, постеленном прямо на полу в съёмной квартире, где, кроме двух матрасов (одного двуспального и другого - поменьше, для Ксюшки), пожилой тумбочки с телевизором, трёх уродливых стульев, выброшенных соседями, и кухонного стола, половину которого занимал компьютер, ничего не было.

- Вот ты, Маринка, уже столько лет здесь маешься, всё учишься в своём "калледже" - что толку? Где "бойфренд"-американец? Где хорошая работа? Вкалываешь в этом сраном магазине за шесть пятьдесят в час? Нет, я по трупам пойду... - повторяла Саша, выливая остатки вина в чашку.

Работу она искала - как ходила на работу. Ксюшку - к соседям, то к одним, то к другим, благо, много русских вокруг. На личико - чуток краски; на тело - строгий, простенький, единственный, но очень аккуратный чёрный костюмчик; в ручки - пластиковую папочку с резюме, которое сочинили специалисты (отнюдь не бесплатно); в зубы - заученный десяток английских выражений; в "хонду" или на "сабвэй" - и на интервью, иногда по два раза в день.

Она научилась производить впечатление в своей монолитной уверенности и знании предмета. Если её спрашивали о чём-то и Саша не имела представления, как ответить, - а случалось это частенько, - она, выразительно глядя собеседнику прямо в глаза, размеренно тянула что-то ничего не значащее, типа: "Actually ...", "I think ..." или совсем пробивное: "What do you mean by that? ". Далее следовала, естественно, пауза, но собеседник сам почему-то начинал заполнять возникшую после этого тишину, ощущая неловкость оттого, что, видимо, задал какой-то бестолковый вопрос и именно поэтому она затрудняется с ответом.

В общем, первое предложение подвернулось достаточно быстро - всего два месяца массированного поиска. В соответствии с нарисованными в резюме опытом и знаниями, ей предложили сделать новый проект для консалтинговой компании. Срок - шестнадцать недель, и работать можно было дома! Скажете, везение? Может быть. Только как этот проект сделать - она и понятия не имела, когда сказала им "yes"...

Начался новый, сверхскоростной поиск того, кто знает, как это сделать. Порекомендовали дорогого, но знающего Михаила. Саша приехала к нему вечером, и скромный таунхаус в пригороде показался ей дворцом, а Михаил - лысоватый и значимо медлительный - крутым специалистом. Старательно поддерживая это впечатление, он не спеша провёл её в небольшой кабинет с компьютером и выслушал долгие, детальные объяснения.

- Всё это сделать можно, - так же неторопливо, как бы нехотя, произнёс он, - но это будет дорого стоить...

- А денег у меня пока нет, - попробовала игриво улыбнуться Саша.

- Ну, деньги они вам по контракту заплатят, и вы тогда заплатите мне... половину того, что получите, - Михаил пристально смотрел Саше в глаза. - А в качестве аванса...

Не отводя от неё взгляда, он протянул руку к красивой бутылке коньяка, стоящей, как оказалось, на соседнем столике:

- Я думаю, мы договорились?

- Договорились, - Саша внутренне крепко зажмурилась, но внешне чуток покраснела...


"Другого нет у нас пути,
В руках у нас винтовка..."

Контракт был сдан вовремя, и денег заплатили много. Даже половина - это было очень хорошо. Потом срослось ещё несколько контрактов: и работа, и Михаил - продолжались. Саша решила, что и Паше надо учиться, и теперь он мог покинуть свой ножной пресс. Выучился на техника по обслуживанию кондиционеров - здесь это тоже верный заработок.

Денег становилось всё больше, купили новые машины и новый дом - тоже очень большой. Уже был и бассейн в Мексике, и море на Карибах, и коктейли в круизах.

Маринка теперь появлялась у них редко. "Завидует", - усмехалась Саша.

Через год, с опытом нескольких проектов, Саша перешла в другую компанию, потом - в следующую... Оказалось, что Михаил не так уж много знает, да и делает всё, как известно, чересчур медленно, и теперь она может обходиться совсем без него... Проехали!

Подбор новых партнёров для новой жизни у Саши продолжался ещё пару лет, но однажды, очень жарким и влажным летним вечером, когда ничего не ведающий Паша вернулся домой после рабочего дня из определённого ему зимнего мира компрессоров и фреона, вдруг прозвучало - без интонаций, как закадровый голос в дублированном на русский язык зарубежном кино:

- Знаешь, у меня есть другой человек... Я не буду возражать, если ты снимешь квартиру и переедешь от нас жить. Ксюшу будешь видеть сколько захочешь... - Кто этот другой - Саша и объяснять не стала.

Потерянный Паша пробовал что-то мычать, помыкался по знакомым, рассказывая подробности, но все и так знали, что к чему: вот и его проехали...



- Ну, и зачем было рассказывать эту банальную историю? - скажете вы. - Что в ней такого интересного? И конец был заранее известен...

Согласен, скажу я, много нас - проживающих свои собственные банальные истории с заранее известным концом. Так что даже не знаю, зачем я всё это тут нагородил. Может, потому, что в прошлый выходной я случайно встретил Пашу в торговом центре? Он говорит, что всё у него "о’кей", он работает, в свободное время самозабвенно поёт в русском народном хоре при православной церкви. И Ксюша, вместе с двумя подружками-американками, была с ним - такая взрослая... Только уже не очень хорошо говорит по-русски... впрочем, зачем ей здесь русский? Про Сашу он ничего не сказал, а я и не спрашивал.

Вокруг нас шуршали, лопотали голосами и мобилками, мелькали всевозможными оттенками джинсовой ткани, формой и цветом воскресных лиц жители благополучного чикагского пригорода, и в этом шумовом потоке, под высоким, прозрачно-невесомым потолком, среди десятков модных мелодий из дверей зовущих магазинов и магазинчиков мне всё слышалось бравурно-воинственное... нет-нет, смешно, уж это никак не могло прозвучать здесь:

"Наш паровоз, вперёд лети..."

Чикаго, 2006




© Семён Каминский, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2018-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность