Все было во дворце у Казимира. Зяблики, баблики. Редкая дышащая птица двоезуб. Только тепла не было.
Идет, бывало, Казимир по дворцу. Высокие, ниже подбородка, ботфорты грохочут по бетонным бревнам. За ним бэдрумфюрер едва поспевает. Так и день проходит.
Ты, давай-ка, братец, не шуми особо, а то инспекция будет проезжать мимо, да услышит нас, не дай Бог!
Казимир диктатор был. Тиран страшный! Одну только полезную вещь он сделал для немецкого народа - приказал умерших не в земле хоронить, а съедать.
А так, вообще, жестокости при нем были большие. В четырнадцатые годы он в приказном порядке ввел обычай арабскую пасху праздновать. Хотя арабов всю жизнь преследовал. И буддистов. А пасху приказал праздновать арабскую... Неисповедимы пути! Так эта арабская пасха - страшное дело! Представь, загоняют всех на ночь в церковь. Ставят в строй. Стоят люди, бедные, всю ночь на ногах. Присесть не дают, между рядами священники в форме с овчарками ходят. Наверху проткнутие висит. Такое же, как у тебя под мышкой, только большое, золоченое. Архивикарий строгий такой, подтянутый, в парадной фуражке, с погонами, стоит за кафедрой. В кафедре отверстие небольшое, оттуда хлор струится. Такой церковный газ, для благолепия. В Коране сказано: хлор есть химическое вещество, входящее в состав святого духа.
И так стоят всю ночь. Утром церковь открывают, убивают петуха, всем по кусочку дают и распускают по домам. Некоторых в инспекцию увозят. Но арабская пасха не кончается на этом. Дальше такое мероприятие - ложишься дома выспаться, а где-то около полудня будит тебя стук в дверь. Открываешь, а на пороге русский поп. Страшенный! Борода длинная, до пояса, в косички заплетена, в волосах колтун, на ногах валенки, а сам пьяный как смерть! "Целуй проткнутие, собака!" - кричит. И медный кран водопроводный сует тебе в нос. Так-то вот. А попробуй не открой! Тут же в инспекцию справочку пошлет!
Казимир этих мероприятий сам не посещал никогда. А бедрумфюрер непременно присутствовал! В Кельнском соборе.
Подай-ка мне дрель ручную...
Мрачные времена были, хорошо, что ты не застал. Сейчас у нас, хоть и разруха, зато нет того страха. Ты вон на будущий год в детскую бундесбиблиотеку пойдешь. А я в твои годы ни-ни! Одно мероприятие детям было дозволено - раз в месяц посмотреть на прачек. Организованно водили, всей бригадой, под руководством инспектора. Такой вот общественный интим... Детей до двенадцати лет, конечно, не брали. И у кого плохая оценка по поведению, тоже не брали. А сейчас - пожалуйста! И детские библиотеки открыли, и прачечные на каждом шагу, всю ночь работают! Некоторые и днем. Заходи, выбирай любую, рассматривай, потрогать можешь.
В Гамбурге, говорят, для моряков целую улицу построили, где одни только прачечные, и больше ничего. Музей восковых фигур еще только. Интересно, кстати, Казимир стоит там, или убрали? Раньше стоял. Прямо у входа, вместе с бедрумфюрером.
Ты стружечку-то подмети, не гоже мусор оставлять. Чистота, она везде должна быть!
Да пасха-то, это еще было ничего! А вот войну Казимир затеял с Россией - вот это была беда! До сих пор не можем хозяйство восстановить! И в России разруха... Но у них экономика крепкая была, им легче жизнь наладить. Недавно писали - баб на сносях у них уже в четыре (!) раза меньше, чем в первый год после войны. Так что у них прогресс. Ну ничего, и мы догоним. Если каждый на своем месте работать будет добросовестно, как мы с тобой. Лишь бы опять пятнистые к власти не пришли.
Такие дела, брат. Нравится, как дядя работает? То-то. А ты тоже молодец, хороший помощник! Учиться будешь как следует - мастером станешь. Как я. Если, конечно, в инспекторы не пойдешь. Шучу, шучу!
Да... Все было во дворце у Казимира. Только, говорят, тепла не было. Никак протопить не могли. Уж и печи ставили, и паровое провели. А все холод. Да откуда ему и взяться там, теплу? Душа-то у Казимира холодная была, как снег. Никого не любил никогда. Даже жен своих. А уж каких буддисточек ему бедрумфюрер подбирал - закачаешься! В лучших прачечных Парижа подыскивал! А Казимир и не смотрел на них, и не трогал.
Только бедрумфюрера своего любил. Трогал его. Завещал, когда мол, умру, похороните его вместе со мной. Так и сделали. Рядышком лежали - оба красавцы, оба в ботфортах, у обоих проткнутия золотые под мышкой лежат, только у бедрумфюрера бриллиантами отделано, а у Казимира - простого золота.
И сверлышко дай мне... Вон то, маленькое, алмазное. Самую малость осталось нам. Сейчас... Опа! Вот и все. Насыпай в мешок.
Учись, брат, пока дядя жив! А то - охранников расстреливать, да двери выламывать, тут ума много не надо. Таких умельцев - пруд пруди! Ты вот, совсем еще мальчишка, а как заходили сегодня - лимонку кинул, и троих здоровенных мужиков нет. А сейф открыть - тут надо мастером быть. Долго учиться надо. Ты и учись. А то так и будешь всю жизнь лимонками кидаться! Если в инспекторы не пойдешь. Шучу, шучу!
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
