Пишет М. В.: Статья Дмитрия Кузьмина,
опубликованная в Литературной Газете
осенью 1997 года, стала предметом
оживленной дискуссии в рептильном
заповеднике русских компьютерных сетей.
Дан Дорфман, редактор журнала
Молодая
Америка, выступил с серией статей в
гостевых книгах и американской прессе,
с призывами обратить внимание на Кузьмина.
Лично я давно уже обратил внимание
на Кузьмина. На меня произвел впечатление
его обширный послужной список:
Дмитрий Кузьмин (1968) - поэт, филолог, переводчик. Окончил
филологический факультет МПГУ. Редактор-издатель вестника
молодой литературы "Вавилон", "ГФ - Новой литературной газеты",
журнала "РИСК" и др. Стихи печатались в журнале Арион,
альманахах 24 поэта и 2 комиссара, Поэты в поддержку
Григория Явлинского, журнале Lettres russes (в пер. на
французский), журнале Essays in poetics и антологии русской
гей-литературы Out of the blue (в пер. на английский) и др.,
научные и критические статьи - в журналах Арион и
Литературное обозрение, газетах Книжное обозрение,
Независимой и др. Переводы с французского (Бретон/Супо),
английского (Резникофф), белорусского. Живет в Москве.
Это убиться можно!
"Поэты в поддержку Григория Явлинского".
"Out of the blue"! Переводы с белорусского!
Когда я нашел этот текст (месяца 2-3 до публикации в Литературной Газете),
меня он так насмешил, что я разослал его своим знакомым,
с подборкой других ужасов и прочих анекдотов, найденных на сети. Мы даже
думали было написать злобный пасквиль про официально-авангардную
совковую литературу в наш
End of the World
News, с таким примерно пафосом, что вот дескать Андреевы,
Горалик и прочие Коваленины -- не такое уж прямо и зло,
когда бок о бок проявляются "Поэты в поддержку Григория
Явлинского" и другие переводчики с белорусского. Но не стали.
Хрен редьки не слаще.
При всем при том, со статьей Кузьмина
я скорее согласен. Она производит приятное впечатление. Конечно, стихи
Петровой и прочих графоманов от официоза не лучше и не хуже
стихов Андреева и Горалик. Печатать и то и другое в журнале.ру
или где бы то ни было, конечно, западло, и в этом он несомненно
прав. Цитата из Горалик блестящая, и замечательно стимулирует
рвотный рефлекс. Рассуждения о выстраиваемых кривобоких пирамидках
также справедливые, хотя относятся к Кузьмину и Драгомощенко в той
же степени, как и к любому другому. Рассуждения о необходимости
целостного культурного контекста сродни рассуждениям о необходимости
тотального геноцида против вырожденцев и прочей мрази -- 99-ти
процентов всего населения. С одной стороны, правда, а с другой стороны,
уж очень это кровожадно. Лучше выдавать графоманам героин, бесплатное
сетевое пространство, а также разрешить повсеместные аборты и
эвтаназию с трансляцией по ТВ.
Но Дану Дорфману что-то в этой статье не понравилось. Я не понимаю,
что, поскольку (как заметил впоследствии
Сап-Са-Де) Андреев
и Кузьмин -- явления одного порядка, и вместо того, чтобы друг с
другом бороться, им надо обьединиться и вместе мочить несогласных.
Я думаю, что ни андреевская гомофобия
ни кузьминская гомосексуальность им в этом не помешают,
и через год-два они договорятся о разделе сфер влияния и заживут
душа в душу. Но я отвлекся.
Народ, а я сюда не заглядывал.
То ли по ленности, то ли по глупости. А жаль. Таки
правильное место. Правильное тем, что наконец можно
писать действительно то, что думаю, по гамбургскому
счету. Все - свои. А то, я Сететуру защищаю, как могу.
Всю, скопом. Когда в офф-лайн режиме пишу. Чтобы не
быть голословным, покажу кусок написанного мною по
этому поводу в газете, которую я начал издавать в Бостоне.
Газета эта появиться на Сети недели через две, тогда,
когда мы ее бумажный вариант разложим в Нью-Йорке
и Бостоне. Вот как я начинаю свою статью:
Не пущать!
В ''Литературной Газете'' неожиданно для для обитателей
РУНЕТа началась дискуссия о Сетевой литературе. С чего
бы это? Когда я увидел заголовки статей, сердце
забилось сильней: ''Неужели действительно хотят
что-то понять, неужели хотят в чем-то разобраться'',
- сгоряча понадеялся я. Но когда выгрузил и прочитал,
понял, что зря погорячился. Все - как обычно. Ничего
не хотят. Хотят только не пущать. Впрочем, сами
посмотрите. Автор - Дмитрий Кузьмин.
http://www.relis.ru/MEDIA/news/lg/texts/0097/48/1101.html
Я и дальше всем этим кузьминам горло перегрызать
буду. Но, я смотрю, здесь то можно сказать правду. Хоть,
все равно, страшно. Ну, вы догадываетесь что я хочу
сказать. На самом деле, эта сволочь Кузьмин, по большому
счету прав. Это еще не родилось. Корчи материи. Конечно
очень редко что-то блеснет. Или пошевелиться в утробе.
Но обсуждать по-настоящему: ''Ху из Ху?'' Ни Ху. Кто-то что-то
то вякает про неоригинальность Андреева. Но ведь
большинство еще за гранью оригинальности или
неоригинальности. Еще не тот уровень, когда вообще
это стихами можно назвать, даже неоригинальными.
А у неоригинального Андреева есть хотя бы уровень
элементарного профессионализма. И он знает о чем пишет
и что пишет. А то ведь Гранье, считая что ''многая знания -
многая печали'', ''эмхерстского колокольчика'' в туманный
альбион загнал. А она ведь - гений. Я конечно понимаю,
что Россия - родина слонов и у советских и совков -
собственная гордость. И им не обязательно знать, что в
некультурной Америке женщина, которая писала
гениальные стихи, родилась на пятьдесят лет раньше
Марины Ивановны, первого русского гения из политически
корректной прослойки. И про то, что Эмили всю жизнь
провела только с одной идеей одной любовью и под одной
крышей. После того как почти ребенком полюбила человека
старше ее намного, и больше никого уже любить не хотела
до самой смерти. И видеть тоже. И стихов своих нигде не
публиковала и даже не пыталась. Это не только великий
поэт, это еще и великий характер. Характер именно тех,
кто приплыл на Мейфлауэре и, несмотря ни на что,
выжил в суровых краях и создал эту страну. Ладно,
вернемся к Сететуре. На Сети сегодня пока что один
настоящий и оригинальный поэт. И еще один -
профессиональный. Хоть может и не совсем оригинальный.
Имя первого - Юлия Генюк. Имя второго - Алексей Андреев.
Больше обсуждать некого и... некому. А девушка, которая
думала, что в своей прозе Андреев хочет ее рассмешить, но
ей не смешно, мне понятна. Ранней юности свойственно все
время смеяться. И это хорошо. Повод может быть какой
угодно. Например кто-нибудь в компании специально рыгнет,
или просто скажет: ''Гы-ы-ы.'' Смеху будет на всю ночь.
Особенно если с косячком. Но конкурсный рассказ
Андреева ''В жаркой ночной тишине'' никакого отношения
к желанию сказать: ''Гы-ы-ы'' не имеет. Девушка об этом
не догадывается, а в гостевую книгу - пишет. Я
опубликовал этот рассказ в своей газете. Вместе с
небольшим комментарием. Позволю себе для сведения
желающей посмеяться девушки привести этот
комментарий. Может подобные мои эмоции и паталогичны
и надо смеяться или, наоборот, возмущаться тем,
что не смешно? Не знаю, не знаю...
От редактора: Андреев - знаток средневековой японской
литературы и было бы естественным именно так взглянуть
на прочитанное. В Девятом веке появились "Записки у
изголовья" Сэй Сенагон. Несколько позже сложился жанр
дзуйхицу, что значит "следовать за кистью", т.е.
писать, что Бог на душу положит. Такая японщина встает
поперек нравственному пафосу русской классической
литературы. В контексте японской культуры Судзуки мог
спокойно написать "Дзен возможен без морали, но не без
искусства." У европейцев есть конгруэнтное высказывание
из Блаженого Августина "Полюби Бога и делай, что
хочешь." Все это сегодня называется постмодернизмом.
Но что нам постмодернизм Запада и Востока, когда у нас
есть Розанов с его "Уединенным" и "Опавшими листьями". Во
всяком случае Западу ничего такого еще известно не было,
когда Розанов все это уже написал. И я предпочитаю забыть
о японизме Андреева. Он бы и без этого дошел до жизни такой.
Россия - самодостаточна, а с ней и Алексей Андреев.
Давайте, ребята сами себе врать не будем. А будем учиться
писать и уважать таких, как Андреев, который не только
пишет сам, но и читает других. Еще два слова про
оригинальность. В русской поэзии всего пять оригинальных
поэтов. Это Пушкин, Фет, Цветаева, Хлебников и Маяковский.
Остальные - неоригинальные. До Лермонтова был Байрон.
До моего любимого Гумилева - был Киплинг и т.д. Про
Бродского я ничего писать не хочу - не отстоялось. Но я
предпочитаю неоригинального Гумилева оригинальной
Маше на Сети, хоть её бойфренд Петя, и вся их
тусовка её за такую держат. Потому что она(он) это для
политической корректности и чтобы не подумали, что
только девушки меня радуют оригинальностью и талантом,
написала (написал) ''В полете над Землею брея'' Имелось
ввиду, что он - в бреющем полете. Или все-таки бреется, или,
напротив, бреет кого-то? И стихи эти посланы на конкурс
Сетевой Литературы. Так во всяком случае сообщено на
Персональной Странице ''Недобритого'' ( ''Недобрившего?'').
Это будет почише ''Фауста'' Гете. И как оригинально. А
Леха рази так может? Чтобы и бреять и бриться и брить
одновремённо. ( Непременно через ''Ё'')
Очень старый и противный Дан Дорфман.
Бостон, Масс.
Dan Dorfman
- Saturday, January 31, 1998 at 19:42:31 (MSK)
Житинский ответил:
"Вглядевшись в себя попристальнее,
неизбежно обнаружишь мерзейшие черты! Зачем же
тогда других обзывать мерзавцами?"
( - Saturday, January 31, 1998 at 23:54:45 (MSK))
Заглянув по приглашению устроителей конкурса
Арт-Тенета
в гостевую
книгу этого учреждения, я наткнулась на
письма Дана Дорфмана, редактора
русской
газеты из Бостона.
Прошлой весной, а может быть, летом, я получила от него
предложение опубликовать в этой газете какие-то свои
тексты. Тогда у меня почти не было выхода на сеть, и
я не смогла ничего ответить. Помнится, мы сошлись на
том, что я напишу, когда разрешится эта техническая
проблема.
Итак, настоящее письмо есть не что иное, как запоздалая
попытка выполнить давнее обещание. Ответ, увы, будет
невеселый, и сотрудничать у нас не получится.
Дан Дорфман пишет:
>Кто-то что-то
>то вякает про неоригинальность Андреева.
К сожалению, опять Андреев. Какая уж тут оригинальность.
Последней на моей памяти тов. Андреева упрекала в
скучнейшей неоригинальности Юля Генюк. Это было давно
и в группе soc.culture.russian; на фоне прочих Юлины
претензии звучали не только вяло, но и цензурно до
неприличия.
Впрочем, что было, то потерялось в памяти, да и было
дерьмо. Вернемся к настоящему.
Дан Дорфман называет себя старым и часто жалуется на годы.
Это, на мой взгляд, не должно быть помехой: И.В.Сталин в
пятьдесят лет и старше писал на чужом языке не только учебники,
но и предисловия к Повареной Книге. Вот она, истинная
оригинальность.
>Но ведь большинство еще за гранью оригинальности или
>неоригинальности.
Да --- вся мало-мальски приличная литература. Покойная
литература, ибо ее больше нет. Настал постмодернизм
и прочее воинствующее невежество.
>А у неоригинального Андреева есть хотя бы уровень
>элементарного профессионализма. И он знает о чем пишет
>и что пишет.
Храни нас бог от элементарного профессионализма. Хотя
знание грамматики, наверное, не помешало бы ни Дорфману,
ни Андрееву. С другой стороны, многие люди вообще не
признают запятых.
Что до Кузьмина с мягким знаком, точнее, до одностороннего
диалога с ним Дана Дорфмана --- читать это и дико, и
смешно. Типичная американская ментальность --- за
РАЗРЕШЕННУЮ свободу бороться с пеной у рта. Ваша
"сетература" цветет и, извиняюсь, пахнет; кто же ее
может "не пущать", в наше-то время? И куда?
А хорошо бы, действительно, убивать до смерти борцов
за право публичной профанации.
>Я конечно понимаю,
>что Россия - родина слонов и у советских и совков -
>собственная гордость. И им не обязательно знать, что в
>некультурной Америке женщина, которая писала
>гениальные стихи, родилась на пятьдесят лет раньше
>Марины Ивановны, первого русского гения из политически
>корректной прослойки.
Какое отношение к культурной или некультурной Америке
может иметь человек, живший в абсолютном затворничестве ---
в последние годы Эмили Дикинсон еду подавали через окошечко!
Никакого общения с внешним миром, никакой обратной связи;
а ведь культура --- явление социальное.
И в чем состоит политическая корректность прослойки в
случае Марины Цветаевой (дамы благородного происхождения,
блестящего образования, никогда по своей воле не
сотрудничавшей с так называемой интеллигенцией) ---
в супружестве с агентом ЧК?
>И про то, что Эмили всю жизнь
>провела только с одной идеей одной любовью и под одной
>крышей. После того как почти ребенком полюбила человека
>старше ее намного, и больше никого уже любить не хотела
>до самой смерти. И видеть тоже. И стихов своих нигде не
>публиковала и даже не пыталась. Это не только великий
>поэт, это еще и великий характер. Характер именно тех,
>кто приплыл на Мейфлауэре и, несмотря ни на что,
>выжил в суровых краях и создал эту страну.
Выше --- нежные всхлипы американца по национальности.
Инстинктивная попытка подменить настоящий, ворованый
воздух, дезодорантом популярной марки.
Эмили Дикинсон, дорогой и совсем еще не старый Дан Дорфман,
была сумасшедшая. Клинически. Разговаривать с ней было
невозможно: помести Вас с нею в одну комнату минут на пять,
вы бы в двери колотить начали. И совсем иначе отзывались
бы о ней в сетевой публицистике --- разве что у вас
оказался бы великий характер.
>От редактора: Андреев - знаток средневековой японской
>литературы и было бы естественным именно так взглянуть
>на прочитанное.
Человека, непосредственно знакомого с японской традицией,
легко отличить по поведению. Если не на улице, при
случайной встрече, то в разговоре. Даже если он/она
просто практикует рэй-ки, или там карате. Приобретается
определенная дисциплина, склонность к психологическим
упражнениям. Это полезно.
Что до Андреева, то он классический невежда, с редкой
способностью к профанации. Он изьясняется, как Смердяков,
или как лакей Грибоедова Сашка Грибов. "Если девушки метрессы,/
Мы беремся за умы, / Если девушки тигрессы,/ Будем тиграми и мы."
Крошка Цахес, администрирующий сетературу, собирающий
краденые, а то и поддельные, похвалы в свою копилочку ---
вот что такое Андреев. Говорят, у него мания величия.
Да что же, пускай он и болен --- все равно не поможет.
Одного диагноза мало.
>Еще два слова про
>оригинальность. В русской поэзии всего пять оригинальных
>поэтов. Это Пушкин, Фет, Цветаева, Хлебников и Маяковский.
Да, а еще Ленин и Тредиаковский. Потому что Ленин, хоть
поэтом не был, но жизнь свою он прожил, как поэт. Так
про него сказал поэт Тредиаковский. Ученик Ленина.
И Ломоносова.
О чем вы толкуете, уважаемый Дан Дорфман? Что вы понимаете
под оригинальностью? Надо думать, это словцо взросло на
обильных удобрениях сетературы? Но тогда --- не назвать
ли ваше мичуринское чудо как-нибудь иначе, оригинальности
ради?
Когда символисты разыскали основательно забытого Тютчева
(которого и Пушкин-то не очень умел читать --- время еще
не приспело), вдруг оказалось, что дорожка, на которую они
набрели будто бы по подсказке французов, открыта еще
пятьдесят лет тому. Впрочем, какая тут оригинальность.
Оригинальность --- дрянь. Целый мир появился (чтобы затем,
как водится, рассыпаться в пыль --- с приходом бессмысленных
подражателей, в том числе и себе самим).
Да и это неважно. Многие знают, что вещь, подхваченная
на одном языке, совершенно иначе переводится на другой ---
и не переводится, а рождается заново. Потому что в
настоящем мире обьекты самодостаточны --- а с другой
стороны, обьект не отличается от своего воплощения.
Если, конечно, хорошее воплощение. И всякая вещь рождается
от другой, или других.
Оригинальны же --- ну, я не знаю, наверное, Алла Пугачева
и ее внучатый супруг. Это все-таки коммерческое понятие,
сродни копирайту.
>Остальные - неоригинальные. До Лермонтова был Байрон.
>До моего любимого Гумилева - был Киплинг и т.д.
И снова --- что вы хотите сказать этой не слишком
осмысленной фразой?
Лермонтов, как говорили в мое время студенты, косил под
русского Байрона, переводил его, как мог, и даже умер не
в срок, как положено. Обыватель вправе назвать его
неоригинальным: марка фирмы позаимствована поэтом вполне
сознательно.
Что же до Гумилева, воспитанного на научной фантастике
Жюль Верна, дышавшего ницшеанскими веяниями в русской
культуре --- он похож на Киплинга культом дикой экзотики,
личного мужества, физической силы и ловкости, спокойным
чувством вселенской ответственности, идущим от сознания
духовного превосходства. Но что же здесь может указывать
на преемственность? Ровным счетом ничего --- да ее,
конечно, и не было.
Ранний Гумилев много подражает Брюсову, "мэтру", что и
естественно. Освободившись от тяжеловесного влияния
этой важной фигуры, Гумилев становится абсолютно
самодостаточен: стихи его удивительны, ни на что не
похожи, и чем дальше, тем более. Гиппиус с Мережковским,
уже солидные и всячески признанные, уже осведомленные
обо всем, что установилось, как-то образовалось, сделалось
общим местом, не смогли его проглотить --- и чуть только
не выставили за дверь.
Гумилев --- основатель акмеизма, стихотворной школы,
решительно никак не связанной с творчеством Киплинга.
Его работу при большевиках либеральные невежды,
вероятно, поспешили бы назвать "службой полудиким угрюмым
пременам", или еще как-нибудь. Но только литературные
кружки Гумилева посещали тогда одни хорошенькие барышни ---
как правило, из весьма приличной семьи.
Мещане, занятые литературным делом --- зрелище жалкое
и унизительное.
>Очень старый и противный Дан Дорфман.
>Бостон, Масс.
Иной раз там встречаются так называемые "профессиональные"
экземпляры --- тот же
Кузьмин, у Андреева в
лягушатнике.
На пестром фоне тропической фауны они выглядят бледными,
потрепаными и линялыми. И верно, что делать литературным
гомосексуалистам поневоле, годами упражнявшимся в учебной
аллитерации, бок о бок со строками "Огради меня, моя кухня,/
от культуры, которая тухнет"?..
(*) Так современная любовная
лирика меркнет, теряется в однородном тумане рядом с известной
Поэмой
"Он оскорбил
Тебя дерзкой рукой" бессмертного Гоги
Котляревского.
Итак, на непредвзятый взгляд естествоиспытателя, труды
soi-disant "профессионалов", запутавшиеся в Паутине, на
общем фоне заметно проигрывают. Но существуют --- и в
этом Кузьмин, безусловно, прав --- другие, быть может, не
менее плодотворные точки зрения.
% ВЛИЯНИЕ компьютера (и в частности Интернета) на литературу
% складывается из двух основных линий - внутренней по отношению к
% литературе и внешней: возникновение новых (или воскресение хорошо
% забытых) литературных форм и перемены в области социального и
% культурного функционирования литературы. Неразличение внутренних
% процессов искусства и культурных процессов, затрагивающих искусство,
% - характерный ход постмодернистского мышления. Мы же, как некогда
% памятный любителям отечественного постмодерна персонаж Аркадия
% Бартова, повторим в очередной раз сакраментальное: "Но разница все
% же есть".
В отрывке, приведенном выше, есть своя правда --- особенно
в отношении постмодернистского мышления. Два слова о
восстановлении и/или воскрешении литературных форм.
Графоман --- и хороший писатель --- никогда не придумает
нового по своей воле. Дурное владение языком --- и случайный,
неконтролируемый порыв --- вот что привносит в текст
(понимаемый широко) элемент свежести. Это явление,
совершенно чуждое, и даже враждебное профессионализму.
Возможности компьютера в том виде, в каком они обыкновенно
используются адептами "сетературы", совершенно безнадежны
с точки зрения чаемого неофилами обновления инструментария
погрязших в постмодернизме искусств.
Миллионы обезьян,
получивших доступ к компьютерной сети, изощряются в попытках
сыграть Лунную Сонату --- а вовсе не что-нибудь новое для
души. Рабской ментальности так запросто не изменишь.
Обезьяны скованы Системой, их привлекают уже существующие
идеалы, запетые и заигранные. Лунную Сонату исполняюют
детские ночные горшки в зажиточных семьях; компьютер ---
не менее продвинутый аппарат.
Нетривиальные формы серьезного искусства, якобы разработанные
в Интернете --- чистый обман, рекламная фикция. Ничего этого
нет. Жалкая попытка устроить на сети Борхесовские Сады,
или хотя бы развилки О.Генри, в виде гипертекста оборачиваются
на поверку дешевой графоманией наискучнейшего толка.
Надежду нужно искать в другом: в возможности
структурировать безумный поток информации. Постмодерн
шаманит, как Кашпировский, призывая этот поток на наши
головы, заклиная его смести все на своем пути. Это вовсе
не суицидальные устремления: вульгарному постмодернизму
наплевать на культуру. На ней не заработаешь.
Но такая классификация, при которой структура гипертекста
становится великолепным, действенным инструментом, не может
и не должна искусственно ограничиваться литературой. Здание
новой иерархии строится на информации всякого свойства;
иначе сама идея теряет смысл.
"Игра в бисер" Гессе --- напоминание о том, что к этой
деятельности ни под каким видом нельзя подпускать
выхолащивающих все и вся "профессионалов". Хотите вырастить
боевого коня, а не мерина --- держитесь подальше от обученных
коновалов.
% Описанная Визелем литературная игра "Сад расходящихся хокку" -
% это все-таки игра, а не литература. И в качестве игры она, как
% замечает и сам Визель, не нова. Образцом, на который
% ориентировались создатели "Сада", послужила, конечно, не "Плеяда"
% и не "Бродячая собака", а собственно японская традиция. Но
% японские средневековые поэтические турниры, как и коллективное
% складывание "реньга" - "цепных строф", проходили не по ведомству
% игры, а по ведомству литературы - при всем различии между
% европейским и японским пониманием искусства: и участники, и
% слушатели неизменно имели в виду возникающее единство - метатекст,
% напряженную драматургию отношений между частями и целым.
% Участники "Сада" имеют в виду как максимум диалог с ближайшими
% соседями по цепочке. Именно поэтому "Сад" остается игрой, не
% отличающейся принципиально от сражений в буриме, искони
% практикуемых младшекурсниками на скучных лекциях. Единственное
% "но": у этих младшекурсников появились возможность и желание
% сообщить о своих забавах urbi et orbi.
Разумеется, "Сад расходящихся хокку" --- это игра; и как
беспомощно, как бездарно выглядела бы реализация той же идеи
полуграмотными профессионалами от серьезной литературы!
Игра с живым словом, с веселой смертью исчезающей информации,
карнавальная атмосфера зарождающегося фольклора, апелляция
к божественной природе генератора случайных чисел, заложенного
в двоичной системе нейронов! Воистину, и полезно, и поучительно.
Напротив, упражнения младшекурсников не заслуживают внимания,
потому что они, как правило, перегружены амбициями, местными
подробностями и написаны с расчетом на непосредственный эффект.
Обстановка на лекциях не располагает к анонимной отрешенности.
К тому же, люди с бескорыстным воображением не ходят на скучные
лекции.
К слову, аккуратный подход мог бы создать на основе "Сада"
чисто литературное явление (только зачем?). А. Крученых лет
восемьдесят назад издал у подборку сочинений маленьких
детей --- но честных, писаных без учета литературных норм,
вне контроля взрослой среды. По большей части это были
страшные сказки с абсурдным сюжетом, много крови и всяческих
зверств. И получилась гениальная книга. Это ни с чем сравнить
невозможно, разве что с романом Амоса Тотуолы.
% В этом и заключается то новое, что приносит в культуру
% Интернет: пользуясь метафорой, употребленной на упомянутом
% "круглом столе" поэтом Станиславом Львовским, - "альбом
% провинциальной барышни начинают читать по первой программе
% телевидения".
При всей беспомощности уподобления Интернета телевидению
(обыватель никогда не научится отличать рекламу пива от
соответствующей статьи Энциклопедического словаря...) ---
какая обнадеживающая картина! В Москве у меня какое-то
время был телевизор; по одному из каналов вечерами
передавали программу "Знак качества". Это, конечно, самая
интересная передача. Там сумасшедшие граждане в строгом
костюме, заплатив за пять минут эфира, доказывают теорему
Ферма, другие сумасшедшие граждане, или гражданки, наоборот,
под музыку раздеваются донага и вращают острым задом
удивительно быстро --- тоже это не бесплатно им обошлось.
Третьи исполняют песни собственного сочинения. Вот если
бы так по всем каналам. А Березовского запретить.
Толковый собиратель альбомов провинциальной барышни
(школьных анкет, дембельских альбомов, жалобных книг,
документов провинциального судопроизводства etc.) оказал
бы культуре несравненно большую услугу, нежели издатель
гг. Львовского, Кузьмина и иже с ними. Подобная коллекция,
выложенная на сеть и разумно организованная, была бы
великолепным художественным произведением. Но, конечно,
не литературным --- это совершенно особый жанр.
% Собственно, Николай Байтов еще два года назад (как помнится,
% в литературной газете "Цирк "Олимп") прогнозировал изменение
% культурного сознания под воздействием Интернета: теперь каждый
% участник Сети может сформировать и предложить всему
% человечеству свой состав классики, свою иерархию культурных
% величин. Это и происходит. Большинство русских литературных
% сайтов устроено следующим образом: несколько стихотворений
% Иосифа Бродского (варианты: Дмитрия Пригова, Бахыта Кенжеева -
% словом, фигур в той или иной степени "культовых") в окружении
% более или менее беспомощных сочинений друзей и приятелей
% держателя сайта, который (держатель, а не сайт) сознательно
% или бессознательно пытается тем самым статусно уравнять
% литературу профессиональную с дилетантизмом и графоманией.
Справедливо --- но культовым фигурам не страшна профанация,
им нечего бояться дилетантов и графоманов. Профессиональные
подражатели в этом смысле куда опаснее. Имя Бродского скоро
станет ругательством: под него пишут так много, так похоже
и так бесцветно, что его собственные стихи не хочется брать
в руки. Самородок, сделавшийся разменной монетой, интересен
разве с исторической точки зрения.
% Наиболее крупные и наиболее радикально настроенные
% фигуры литературного Интернета подводят под такую стратегию
% идеологическую основу. Так, помянутый Михаилом Визелем один
% из ведущих русских электронных журналов zhurnal.ru помещает
% в литературном разделе наряду с произведениями Александра
% Левина или Александры Петровой что-нибудь, например, в таком
% духе:
% Ну скажи мне, какого тебе рожна?
% Час назад завершилась твоя война,
% И теперь в поднебесье поет струна:
% Хочешь - сдохни, а хочешь - допей до дна!
Вот явление, забавное с психологической точки зрения. В чем
контраст между
Александрой Петровой и
Линор Горалик, автором
приведенного выше четверостишия? Обе поэтессы до того
несвежи, что сам дьявол в преисподней не разберет, которая
хуже --- да пожалуй, стошнит и прогонит обеих, Киплинговскому
Томлинсону вослед.
Неопытный наблюдатель, вероятно, отдал бы предпочтение
Александре Петровой, из соображений лексико-грамматических.
Спору нет, словарный запас Линор Горалик не сделал бы чести
пожилой продавщице в овощной лавке --- но Линор еще молода.
Что же до словоупотребления Александры Петровой, то оно
на деле имеет весьма узкие границы: это --- рыхлые, бугристые
лексические напластования, оставленные И.Бродским в проклятое
наследство своим эпигонам. То же, между прочим, относится
и к синтаксису.
Ты ходил по улицам Ветрограда,
а они, по законам Альберти,
выводили только к линейной смерти.
Ты же мечтал о спирали.
[...]
Шиповниковый пух и зерна,
несмелая аллея, плеши дерна,
мох, стелящийся по стволу,
дитя, прилипшее к стеклу -
смотреть как дождь темнит колючий гравий,
за следом, еле видным, грабель.
У иных
сначала лирическое "ты" мечтает о спирали (!) в нарочно
выделенной строке, а потом еще детей к стеклам приклеивают.
Все так --- однако же, есть разница, пускай ее на первый
взгляд не видать. Александра Петрова, вероятно, владеет
дипломом, как Лариса Тараканова, Николай Доризо и другие
ее коллеги. Во всяком случае, на ней стоит печать
разрешенности, establishment не возражает. А у Линор Горалик
такой печати покамест нет.
Редактор журнала.ру (см.ниже), воспитанник известного пансиона
в Тарту, исповедует соответственный подход к тексту --- в
лучших традициях структурной лингвистики. Он печатает и
то, и другое, по праву пренебрегая чисто внешним различием.
Придет время, поставят печать и Линор Горалик; тогда ее
имя --- а значит, и труды --- не станут больше резать глаза
"профессионалам". Наоборот.
От всего этого тоже есть определенная польза. Парщиков и
Еременко, популярные в прошлом сезоне, чьи стихи вызывали
тогда острую рвотную реакцию, теперь предстают в совершенно
ином свете --- милыми примерами просвещенного поэтического
благообразия. Блуждая в Паутине, в минуты слабости начинаешь
испытывать ностальгию по только что, на наших глазах, минувшей
эпохе. Да покоится она с миром, и пускай нам простит.
% При этом редактор журнала Евгений Горный посвящает
% специальную статью вопросу о том, что "выражением самой
% природы Киберпространства, основанного на идее личной свободы
% и терпимости к чужим мнениям", является стратегия ухода от
% всяческих разделений, отказ от вычленения в культурном
% пространстве мэйнстрима и маргинальных зон - во имя ЦЕЛОГО,
% в котором "все вещи обретают свое место и раскрывают свой
% смысл".
Редактор журнала.ру Евгений Горный выражает мнение, чуждое
природе так называемого Киберпространства. Прекраснодушие
(оно же "терпимость к чужим мнениям") вяло и непроизводительно;
оно не служит ничьей цели и ничьего существования не
оправдывает. Приобретая агрессивность на уровне цепкой,
вирусоподобной идеологии постмодернизма, оно губит самые
плодотворные начинания. Напротив, в основе полезных вещей
обыкновенно лежит чисто прикладная причина.
Интернет возникал, как сеть каналов для быстрого и бесплатного
распространения порнографии. В то время как этот жанр
в известной мере уже абсорбировался мэйнстримом (например,
в виде изданий типа "Плейбоя" и соответствующих телевизионных
программ), по электронным каналам путешествовали материалы
большей частью маргинального толка. Личной свободы,
конечно, было сколько угодно. Прочее, наносное, пришло
позднее.
Структура киберпространства сродни мифу о "wormholes",
подробно разработанному в научной фантастике. Суть метода
в том, что космический пользователь временно открывает
в произвольном месте пространства черную дыру, по желанию ---
и проваливается в нее со своим звездолетом в любом
направлении, на миллионы световых лет вперед. Таким
способом можно колонизировать какую-нибудь, еще пустую,
вселенную --- как иногда говорят, создать параллельный мир.
Отработанные продукты цивилизации не обязательно уничтожать:
можно свезти их в один из бессчетных миров и оставить там
мертвым складом; вероятно, при складах пригодятся сторожа
и иная обслуга. Там же можно организовать благотворительный
приют для неофобов, любителей Э.Рязанова, поклонников
Пазолини и прочих обывателей. Это и будет мэйнстрим.
А что же, ведь места много --- о чем жалеть.
Киберпространство создается, первооткрывается и заселяется ---
одиночками, маргиналами. Это единственная творческая,
движущая сила там, где теряет смысл массовое производство.
Мэйнстрим течет только по гладким, непорожистым, заранее
проложенным руслам. Вроде канализации.
% Будучи также горячим сторонником идеи целостности культурного (и
% литературного) пространства, я не могу не отметить, что целостность
% не означает ни нерасчлененности, ни неиерархичности - напротив,
% целостность в культуре всегда сопряжена со структурной сложностью, с
% динамическим равновесием. Потому речь не о том, чтобы отказать
% массовой литературе или дилетантским сочинениям в праве на
% существование - у них есть свои чрезвычайно важные функции в
% культуре, в обществе, функции, которые серьезное искусство сегодня
% нести не в состоянии; более того, беспрецедентные достижения
% искусства ХХ века не в последнюю очередь связаны с тем, что ряд
% социальных и культурных функций был с него снят массовой литературой
% и дилетантским творчеством. Самая страшная угроза целостности - это
% неразличение. Человек - это ЦЕЛОЕ, но клеткам головного мозга нечего
% делать в желудочном тракте.
Оно бы и верно, ведь насильственное Неразличение ---
главный инструмент постмодернизма, тянущего мир в бесовское
болото, разноцветный Армагеддон. Растопить, растаскать по
кускам жесткие структуры, красивые построения прошлого, а
гигантов, которые не поддаются --- утопить в жидких обрывках
уже бессмысленной информации. Лысый Яхве, политрук торгашей,
нанял бездельников ловить души, и поит сынка-вампира живой
кровью уходящей культуры.
Но реставрация башен, подточенных под корень --- дело сомнительное,
неблагодарное, да и нетворческое. Болото все равно сильнее,
а яркие краски плавающей в нем дряни выглядят достаточно
соблазнительно. Бывает, что в них узнается обломок бывшей вещицы
из тех, на которых в свое время выросло целое поколение,
целая школа того или иного искусства. Кажется, если дашь
уплыть такому призраку, сердце вслед за ним из груди
выпрыгнет.
Оставаться по пояс в жирной блестящей ряби равносильно
самоубийству. Есть гиганты, которым все равно: они не
боятся. А иные уже уплыли, самовольными трупами по мертвой
воде. Надо уходить, и строить на чистом месте.
Кое-что еще можно сделать, например --- разрушить башни,
которые еще держатся, чтобы захватить с собой нетронутую
вирусом сердцевину. Или воспользоваться для той же цели
техникой клонирования.
В любом случае, Интернет --- и оружие, и поле для войны с
Неразличением постмодерна. Несмотря на срочно штампуемые в
последнее время законы: о Непропаганде наркотиков и
несанкционированных видов Половых Извращений, о Нераспространении
непроданной информации, о Запрете На Несоблюдение Данного
Закона, --- не все пути еще перекрыты, и есть много хороших
позиций. Спасает, как всегда, то, что враги безграмотны.
% Важно, что на деле культурная иерархия усилиями Сетевых
% "литературтрегеров" не просто размывается, как хотелось бы адептам
% самых радикальных постмодернистских теорий, - она двоится, троится,
% на песке возводятся многочисленные пирамиды, равно хилые и
% кособокие. Проводятся свои литературные конкурсы, возникают свои
% авторитеты. Это было бы похоже на зарождение мультикультуралистской
% парадигмы, если бы за множественностью создаваемых иерархий стояла
% реальность каких-либо культурных групп. Но нет. Коренная причина
% такого положения вещей состоит в том, что до сих пор русской
% литературой в Интернете ведают люди достаточно далекие от
% литературы. Это естественно, поскольку первыми доступ к новым
% технологиям получают те, кто профессионально связан с ними, а это с
% писателями случается нечасто. Пионеры литературы в Интернете -
% вероятно, из лучших побуждений - успели за два-три года полученной
% форы выстроить своего рода параллельный мир, обитатели которого по
% большей части не подозревают (или делают вид, что не подозревают) о
% существовании литературы за его пределами.
Мир --- это много; скорее, город. В центре, на площади,
статуи руководящих товарищей, из хорошего папье-маше и
прилично раскрашенные. А на окраине --- фабрика, занятая
производством отходов производства. И мелкие предприятия
для обслуживания работников, как положено.
Но ведь всякая фабрика в конечном счете производит отходы.
Работать так, напрямую, даже честнее.
К вопросу о социальных и культурных функциях, принимаемых
на себя дилетантской литературой: ведь сейчас, когда в
искусствах идет всеобщее почвотрясение, из зданий "бывшего"
дольше всех держится социальная мифология от литературы ---
ажурная, хоть и ржавая, арматура. Героическая фигура
Пророка, Мессии, Погиб-Поэта стоит, не падает, оттого что
она пустая внутри.
Внутри гуманитарно-образованных кругов --- и незаметно для
широкой публики --- постмодернизм успел заменить эти ветхие
стандарты плакатами, изображающими Дон-Кихота (или голую
развратную музу какого-нибудь пола и ориентации) с дыркой
вместо лица. Желающие могут подойти и сфотографироваться.
И в желающих нет недостатка. Интеллигенты подходят, помахивая
своей, с позволения сказать, постмодернистской иронией (а
чтоб о душе подумать, так нет...). Широкая же публика
спешит совершенно серьезно.
Фотографируют всех, кто растолкает очередь локтями, доберется
до отверстия и просунет голову. Снимки в основном выходят
жалкие --- но это и славно. Если они окажутся хорошими, их
так или иначе поднимут на постмодернистский штандарт.
Культовые фигуры среди либеральных невежд и бюргеров раньше
были довольно качественными: запросы обывателя контролировала
образованная среда. И это получалось плохо или обидно
(примерно как Пушкин на службе у борцов за моральную чистоту),
а в наше время было бы опасно для выживания разумных рас.
Рабская шушера из технической интеллигенции по-прежнему
жаждет поклоняться, хоть и смущается выбрать за объект
ту или иную звезду эстрады. Процессы внутри русской сети,
о которых с огорчением толкует Кузьмин, позволяют, однако,
передать культурные функции идола бездарным и
глухим на слово, но достаточно агрессивным, невеждам.
Это хорошо, потому что вполне адекватно.
%[...] А когда представительство в Сети
%серьезной литературы станет сколько-нибудь значимым, появится
%возможность отладить здесь нормальные экспертные механизмы, как это
%уже происходит в мире "бумажного" книгоиздания: сегодня у читателя,
%останавливающегося в недоумении перед полками магазина
%некоммерческой литературы, на которых его ждут сотни небольших
%стихотворных сборников, есть по крайней мере один способ быстро
%сориентироваться - обратить внимание на издательскую марку. Потому
%что имена авторов, опубликованных "Пушкинским фондом", "Митиным
%журналом", Еленой Пахомовой, Библиотекой журнала "Соло", могут быть
%читателю неизвестны, но известно, что они прошли определенный
%экспертный отбор в соответствии с определенными профессиональными
%критериями.
В самом деле, это удобно: мусорщику, очищая тот или иной мир
от мэйнстрима, достаточно справиться об издателе. Ошибка
почти исключена.
%Что же касается возможностей компьютера в собственно
%литературном творчестве, то и здесь пока дело тормозится
%элементарным отсутствием у серьезных авторов самого компьютера либо
%навыков работы с ним. Сергей Бирюков, вернувшийся недавно с
%Фестиваля визуальной поэзии в Торонто, рассказывал, что большинство
%участников просто не расставалось с ноутбуками: для этого вида
%искусства, пограничного между литературой и живописью/графикой,
%мультимедийные возможности компьютера - манна небесная. Российские
%мастера-визуалисты немногочисленны, и, насколько я знаю, ни у одного
%из них компьютера просто нет. Между тем работы некоторых из них как
%будто прямо предназначены для компьютерного существования: скажем,
%"листовертни" Дмитрия Авалиани, читающиеся по-разному в зависимости
%от расположения в пространстве. Возможность движения, обретаемая в
%электронном представлении визуальной поэзией, превращает ее, строго
%говоря, в новый вид искусства, обладающий иным по отношению к
%литературе типом временной протяженности и в чем-то близкий
%кинематографу, может быть, мультипликации, героями которых
%становятся слова, буквы и т.п. Кроме того, участие в синтетическом
%тексте не только вербального и визуального элементов, но и элемента
%звукового возможно, помимо перформативных искусств, только
%посредством компьютера.
Умный дачник не пользуется ни трактором, ни бульдозером.
Хороший инструмент сам диктует область своего применения;
так, компьютер не спасет от серьезно настроенных визуалистов.
В лучшем случае --- приблизит печальную участь.
Новый вид искусства, ближе всего стоящий к описанию Кузьмина ---
это компьютерные игры. Истинно новый, как ничто другое
активизирующий сотворчество "потребителя". К сожалению,
соответствующая сфера уже слишком коммерциализирована,
и естественные надежды на быстрый прогресс, в первую очередь
на идейно-эстетическом уровне, здесь во многом подорваны
удушающей монополией Микрософта.
%Вообще, как известно, "говорят: смотри, это новое, - но было уже
%в веках" (Екклезиаст). В свое время на слушаниях в Эссе-клубе
%каждому специфически сетевому литературному приему был приискан
%давно реализованный на бумаге аналог; вот и Максим Борисов
%присоединяется к такому мнению. Взгляд этот несколько
%поверхностный. Взять, например, гипертекст - простейшую
%разновидность, сноски и комментарии, широко используемые литературой
%уже не первый век (вспомним хотя бы "Бледный огонь" Набокова), далее
%систему перекрестных ссылок, формирующую разные последовательности
%чтения, - resp. "Игра в классики" Хулио Кортасара, "Сказка на ваш
%вкус" Раймона Кено и т.п. Однако электронный способ существования
%текста дает во всех этих случаях качественно новый эффект. Только в
%компьютерном виде гипертекстовая структура может реализовать себя
%как единственно возможная, принудительная: невозможно
%проконтролировать, в какой последовательности обращается читатель к
%разным частям "Бледного огня", читает ли он комментарий как
%комментарий, то есть постатейно, или подряд, как обычный текст; в
%электронной версии возможность линейного чтения можно
%исключить. Сходным образом при чтении романа Кортасара с листа
%основная последовательность чтения выступает как приоритетная по
%отношению к альтернативной, скачкообразной; не обсуждая вопрос о
%том, входило ли такое неравноправие версий в задание, отметим, что в
%электронном представлении от него легко избавиться, тогда как на
%бумаге это практически невозможно.
Да и на компьютере порядок чтения проконтролировать
невозможно. Читатель, буде таковой найдется, вместо того,
чтобы пойти по ссылке, всегда может вызвать следующую
страничку. А иначе в чем же заключался бы смысл гипертекста?
Гипертекст работает лучше всего для смешанной организации
внутренней и внешней по отношению к данному
объекту информации, одновременно. Иначе это снова ---
из пушки по воробьям.
%Вероятно, Интернет мог бы вдохнуть жизнь и в другие формы, жанры
%и приемы, не слишком прижившиеся или отжившие свое в "бумажной"
%литературе. Так, легко себе представить, что всякого рода
%эхоконференции (они же newsgroups или mailing lists) могут дать
%новый импульс такой форме, как эпистолярный роман, - ведь впервые
%появляется возможность представить этот роман читающей публике в
%действительно эпистолярной форме.
Блестящая интуиция, одно слово. И возрожден, и обновлен
эпистолярный жанр усилиями эхоконференций --- родная матушка
не узнает. Но только не на русском языке.
В США, где электронная
кляуза может стоить многим рабочего
места, сочинители эпистол собираются в группы и совместными
стараниями создают
истинно художественные произведения.
Поэзия в широком смысле становится действенной, вынимая,
наконец, свой клинок из роковых ножон (психоаналитическая
метафора здесь заимствована у Лермонтова). Послания эти
зачастую
публикуются на сети и неизменно вызывают обратную
связь. Жанр изобилует разнообразными приемами:
подложные
письма, литературные отступления
биографического
характера
(так, мне довелось прочесть несколько
замечательных статей,
выполненных в форме газетных заметок, с подробным описанием
гомосексуально-зоофилического совокупления двух мужских
персонажей, окончившегося тяжелыми ожогами и мучительной
смертью их младшего партнера --- маленького пушного зверька),
поэмы и проч.
Но в русской сети для этого нет условий, отсутствует
мотивация. Наверное, это дело будущего: всеобщая
американизация обещает все необходимое предоставить.
%[...] пока компьютер и
%связанные с ним новые технологии не стали обыденной и повседневной
%реальностью для писателя, взаимодействие литературы и компьютера
%будет протекать в маргинальных сферах литературной и культурной
%жизни.
Когда станут, тоже ничего страшного не случится. У
профессионалов не бывает свободного воображения: они никогда
не освоят методов электронной экспансии, и много места поэтому
не займут. А для того, чтобы перекрыть в директивном порядке
пути конкурирующим маргиналам, у них никогда не достанет
ни средств, ни влияния. Разве что все официальные авторы
запишутся в гомосексуальные чернокожие борцы за права
феминистски настроенных инвалидов, и получат под это дело
американские гранты. Но ведь это, в общем, совсем неплохо.
