Чужого пира чуждый имплантант,
под Новый Год (языческий и яркий,
как Рождеству – бенгальский внук лампад)
чтобы найти под елочкой подарки,
ты накануне следуешь в ломбард.
Тогда, пригревшись в крохотном тепле,
венецианских приведений стая
играет в фанты, ластится к тебе,
и карнавала чувственность густая
подмигивает маскою в толпе.
Нарушив расстояния закон
духами, приближающими "возле",
сплетают серпантина сети, он
так часто перечеркивает воздух,
что продолжает вальс Лаокоон.
Стыд полумаски, и наоборот,
расчетливо проигрывая в прятки,
как яркая блесна мелькает рот,
пока воображению на пятки
ты наступаешь, двигаясь вперед.
И все они, исполненные сил,
отсутствуют. Две капли ини-яни
напомнили слезу. Я наг и сир.
Дворец когда и полн, то полн зияний,
как будто дорогой швейцарский сыр.
Кузнечика звук, как сигналы точного времени.
Шарканье загостившихся: меньше, остаток, часть.
Слишком уж ночь нежна, самка на страже бремени,
если полудню - время, ей - комендантский час.
Только в деревьях движутся мысли их - насекомые,
в трубочках с пульсом мамонта - из глубины глотки.
Люди лежат на плоскости, вписаны в койку, скомканы,
в позах, напоминающих сжатые кулаки.
Если еще не канули в ряску, щекой согретую,
значит они студенты, или умом больны.
Время допетушинное я кормлю сигаретами,
мне оно предлагает морфий из-под полы.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]