ВНИМАНИЕ! Следующий ниже текст содержит описания из области сексуальных отношений и ненормативную лексику. Если вас шокируют подобные темы и выражения, рекомендуем вернуться к оглавлению "Словесности". Приступая к чтению данной публикации, вы делаете это по своей доброй воле и на свой страх и риск.
Один гомик
в Нижнем (никто бы никогда не подумал, что он отъявленный педераст, потому что это был вылитый Михаил Жаров с обложки "Голубого сала") говорил мне, что все вокруг предназначено исключительно для ебли. Я попросил объяснить, что он имеет в виду?
- Ну как ты не понимаешь? - сказал он. - Все, абсолютно все, любой предмет. Вот самое простое: видишь скамейка в саду? Как думаешь, для чего она, а? Или вот этот пень, - он ткнул пальцем в торчащий из земли пень.
Я пожал плечами. Во-первых, мы находились не в саду, а шли по многолюдной аллее, и все скамейки были заняты отдыхающими людьми, что красноречиво объясняло замысел градоустроителей и цель, ради которой были привезены и поставлены сюда эти скамейки, во-вторых, заниматься любовью на пне, с моей точки зрения, было высшим идиотизмом. Тогда это показалось мне натяжкой, стоило ли опираться на извращенную психику больного человека (ибо гомосексуализм -"высокая болезнь", как говаривал Пастернак
, - правда совсем по другому поводу). Но когда я узнал, что произошло на радио (настоящий сюр), я стал думать по-другому. А на радио произошло вот что. Знакомый оператор рассказал мне эту историю.
Вы слышали, конечно, утренние радиопостановки, радиопьесы, радиоспектакли. Дядечка и тетечка задушевными голосами изображают из себя литературных героев, исторических персонажей, а иногда и просто зверушек, чебурашек и пр. Иногда поневоле заслушаешься, так мило, так душевно, с такими чарующими, звенящими улыбками в голосах, они ведут свои диалоги.
- А, теперь, графиня, почему бы нам не перебраться в лесную избушку, которую выстроил для своих друзей славный лесной разбойник? Смотрите, уже стемнело. Скоро пойдет снег.
- O, мне так холодно! (слышны посвисты ветра, лесной шум, скрип деревьев).
- Пойдемте же. Вот вам моя рука. Обопритесь об нее.
. . .
(Раздаются виолончельные аккорды одного из лейтмотивов к "Тангейзеру")
В реальности эти симпатичные дяденька и тетенька сидят рядышком, в полутемной аппаратной, за одним столиком, уставленным микрофонами, опутанным электрическими проводами. Они соприкасаются локтями, коленками, боками и так уж у них повелось, неведомо с каких пор, что в самых трогательных и волнующих местах он, не прекращая говорить, тихонько кладет руку ей на пизду и она, почувствовав момент, расстегивает ему ширинку. Голоса становятся еще милей, еще проникновенней, еще ласковей.
- Здесь кто-то недавно был. Смотрите! В печурке еще мерцают угольки. О, да она совсем теплая!
ОН: "Идите сюда, графиня. Садитесь поближе к печи. Вот сюда. Ближе, ближе к теплу. Вот так!" - и рука его медлительно и сладострастно заползает ей в трусики.
ОНА: "О, наконец-то, я согреюсь. Как здесь хорошо и уютно. Медвежья шкура такая большая, такая теплая", - и пальчики ее нежно прикасаются к его яйцам.
В этот момент в тысячах и миллионах советских квартир, построенных еще задолго до перестройки, населяющие их люди, моющие посуду на кухнях, думающие о чем-то своем, сквозь морок беспросветного, отупляющего, совкового бытия слышат убаюкивающие голоса радиоутешителей.
Радист рассказал мне о том, как однажды, застукав их, он так увлекся любовной игрой, что сам стал онанировать и пустил сперму прямо на пульт. Я воображаю себе эту невинную сцену в радиоаппаратной. Жалею, что я не обладаю патетическим талантом Корреджо. Но лучше всего это можно снять в клипе.
Представляете: стоящий на облаках Кремль. Внизу расстилается белая заснеженная страна. На самом верху кремлевской башни - радиорепродуктор. Вдруг из него выходит голая c гладко выбритой пиздой диктор центрального телевидения и начинает в экстазе обоссывать всю страну. При этом она под аккомпанемент ансамбля "На-на" поет голосом Зыкиной "широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек..." и струя проливается с облаков на Россию благодатным дождем. Снег сходит, все расцветает.
Настоящий сюр, не правда ли?
Когда я выслушал историю, рассказанную мне радистом, я тут же вспомнил слова педика, который все на свете связывал с еблей. И надо же было такому случиться, что как раз в этот день я затемно возвращался домой по той самой аллее. Кругом было совершенно пустынно, как вдруг я услышал какую-то возню в самом темном углу на скамейке под липой. Я посмотрел туда и увидел, как парень самым нахальным образом уделывал там девицу, которая запрокинула одну ногу за край скамейки, а другою опиралась о землю. Парень лежал на девице с совершенно открытой жопой и она ходила у него ходуном. Вот это да, подумал я. Сюр, настоящий сюр! Надо же такому случиться! Все мысли во мне переменились и на остатке пути я невольно начал обнаруживать доселе неизвестное и оригинальное сексуальное содержание почти в каждом встречающемся мне предмете. Это не было примитивным представлением о вещах, как в "Плейбое", где рояль, этажерка и письменный стол служат в качестве основных ебальных инструментов; нет, это было гораздо глубже, тоньше, проникновеннее, в духе философии Заболоцкого: "... встретил камень я, был камень неподвижен, И проступал в нем лик Сковороды... Лодейников открыл лицо и поглядел В траву. Трава пред ним предстала Стеной сосудов. И любой сосуд Светился жилками и плотью. Трепетала вся Вся эта плоть и вверх росла... Одни, вытягиваясь жирною трубой И распустив листы, других собою мяли. И напряженные их сочлененья выделяли Густую слизь. Другие лезли в щель Между чужих листов...
"Лодейников заплакал. Светляки
Вокруг него зажгли свои лампадки,
Но мысль его, увы, играла в прятки
Сама собой, рассудку вопреки."
Подойдя к самому дому и взглянув на тяжелую, исковерканную бетонную плиту, которая, бог весть сколько, валялась в грязи около нашего дома, я подумал: Неужели и на ней?...
- Уж кошки-то, это точно, - как из под земли послышался голос педераста.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
