Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ТРУСЫ


Инквизитор дон Пакито был очень доволен. Ему только что дала одна из первых красавиц в городе - дочь зеленщика Исабела, которой он пригрозил костром. Она была не девочка, и почти не сопротивлялась - то, что нужно. Дон Пакито не любил, когда сильно сопротивляются - ему нравилось чтобы так только, для затравки. Он шел в сторону собора по узкой улице, насвистывая и перебирая четками. По дороге остановился, чтобы купить у бедного Жозе табаку. Здесь дона Пакито настиг жених Исабелы мясник Лео и снес ему башку тяжелым ножом.



* * *

Отель смотрел на Средиземное море свысока, со скалы через улицу, лежащую у самого пляжа. На той стороны улицы, прилепившись к скале, спускались к пляжу забавные строения, со входом на крыше - апартаменты для отдыхающих. В тихом каталонском городке, который не спешил поганиться, становясь туристическим центром для нижесреднего класса, в будни можно было ходить по крутым улочкам часами и не встретить ни туриста, ни местного жителя. Вова вышел на балкон, потянулся, посмотрел на небо, почесал в паху, вздохнул и сказал:

- Опять тучи ходят, позагорать не получится, давай поедем сегодня в Барселону.

- Давай, - хрипло ответила спросонья Настя, - Надо шоппинг совершить. А то мне вчера так ничего и не купили.



* * *

Серега уже привык, что в номере с утра трезвонит телефон: во первых он часто забывал заплатить то за одно, то за другое, а во-вторых иногда просил метрдотеля разбудить его на экскурсию.

- Буэнос диас, - говорил Сереге автомат. А потом через некоторое время перезванивал и опять говорил: "Буэнос диас".

Серега обычно оба раза отвечал автомату "спасибо", он все-время забывал, что это не просто толком не проснувшийся портье, который по долгу службы будит постояльца. Хоть башка и трещала после вчерашнего похода в местное хард-рок кафе, где на одного была выпита целая бутылка текилы, он быстро взял трубку.



* * *

Около 11 Серега с Машей были уже в городке, где остановились их друзья. На аккуратном, как будто от иностранной игрушечной железной дороги, вокзале Серега выпил два бокала вина и почувствовал себя вновь отдыхающим. На крохотной площади перед вокзалом загорелый мальчик лет 10 в футбольной форме "Барселоны" играл с мячом. Вова и Настя, как всегда опоздали и предложили искупаться, так как тучи ненадолго рассеялись, а они с самого начала недели не видели хорошей погоды.

- Жаль, у меня плавок нет, - сказал Серега.

- Да ладно, купайся в трусах, пляж почти пустой.

Нанырявшись вдоволь в волны, друзья смыли средиземноморскую соль под душем, а Серега снял трусы - обычные незатейливые трусы в кофейных зернах - и положил их в пакет, который Маша убрала в сумку.

Через 15 минут компания слушала Глюка и глазела на почти пустые осенние пляжи и расписанные графити стены по дороге в Барселону.



* * *

Танька вместе с Кармен и Марыськой и еще какими-то парнями всплыла на улице Потаберриса около 6 утра. Было зябко, но зато воздух свежий и пахло морем. Проторчали в клубе всю ночь, она почти не танцевала, потому что поламывало, и больше валялась в чил-ауте. Утром стало еще хуже, но денег не было даже на то, чтобы поправиться коньяком. Последний клиент у нее был неделю назад, делала минет какому-то моряку на круге. Когда она перешла на внутривенное, все постоянные стали ей брезговать.

Танька приехала в Барселону из Минска два года назад с другом по турпутевке, но возвращаться не захотела: здесь ей так много наговорили про ее голубые глаза и стройные ноги, что она даже не думала, что у нее могут возникнуть какие-то пошлые проблемы. У друга перед вылетом она выгребла все деньги и жила, купаясь в солнце два месяца. Ну, а дальше банально. Знакомство с плохими парнями, наркотики и панель - на Лес-Кортс.

- Joder que frio, - произнесла Татьяна.

- Adios carino, - сказала ей Кармен, и все, кроме Тани, пошли к такси.

- Adios, oye, si alcanze dinero pasare por ti.

- Вueno, pasa.

Татьяна снимала крошечную грязную квартирку в Матаро, возвращаться не хотелось - все равно не уснуть - и она побрела по Рамбле к площади, слушая, как вода поливочных машин разбивается о бордюр, на площади она упала на скамейку и долго-долго сидела, поеживаясь и впадая, время от времени, в дремоту.



* * *

Подзаправившись по приезде в Барселону прямо под землей в кафе у станции "Пласа-де-Каталунья", ребята потопали вниз по Порталь-дель-Анхель - милой улочке, заставленной лотками с сувенирами. Прогулка была очень медленной и вдумчивой - Настя заходила в каждый магазин по дороге, и тащила за собой, конечно, и остальных. Серега не роптал - вино и Барселона обволокли и расслабили его, как ласковая и умудренная опытом женщина, и он наслаждался, не думая о последствиях и не испытывая стыда. К обеду они были на злополучной (потом будет ясно, почему) улице Кукурулья, где Настя раньше, чем кто-то успел запротестовать, нырнула в магазин и утонула в новой коллекции тряпок.

- Настя, может быть, сначала пообедаем?

Настя не отвечала. Лицо ее, до этого ленивое и капризное, преобразилось, и она, хоть и была довольно белая, стала похожа на испанку: горящие глаза, быстрые движения, нетерпеливые жесты. Она бросалась от вешалки к вешалке, будто кружась по залу на балу, и ежеминутно скрывалась в примерочной. Сереге, который изучал испанский в университете и наизусть знал несколько десятков слов, приходилось переводить несложные настины фразы.

- А нет другого размера, а есть этот цвет этого размера, а есть этот размер другого цвета.

К Насте сначала было подключилась и беременная Маша, но, так как ей на брюхо ничего не лезло, она быстро остыла, расстроилась и стала плакать, впрочем, по магазину ходить не прекратила. Серега и Вован сначала тоже слонялись по магазину, глазели на молоденьких испанок, перемигивались, потом устали и начали скучать. К тому же Вован часто пропадал с Настей в кабинке, и Сереге приходилось подолгу сидеть одному на банкетке, как дураку, охраняя сумку жены. Он смотрел на складных продавщиц и думал о том, что у испанок богатые фигуры с восточной примесью, и что все они очень энергичные и этим зачаровывают. Потом у него начала раскалываться голова от запахов новой одежды, суеты и музыки техно.

- Нет ли побольше? - он встал, чтобы в очередной раз перевести эти надоевшие три слова.



* * *

Дождавшись, когда на улице забурлило, Татьяна зашла в "Макдональдс", умылась, подкрасилась и заняла позицию в начале Порталь-дель-Анхель. Четыре крупные тетки, которым можно было спокойно дать как тридцать, так и сорок лет, живенько и неуклюже двигались в сторону магазина.

- Ксюх, а ты вчера с этой башни-то, как ее, хоть плюнула? Я, бля, плюнула. Я, бля, перед тем, как залезть на нее две бутылки вина выпила. хи-хи-хи.

Ксюха, которая была культурнее, ответила.

- Один дурак сказал, а она сделала. Не башня, а собор, Саграда-Фамилия, знаменитого архитектора…

- А я-то, бля, залезла прям на самую верхотуру, где мостик, с Пашкой, а он орет: "Мы монтажники, высотники". А мне страшно, перила - низкие - жопу свесить можно. Я так и встала на карачки, эти все немчура поганая смеются. А мне, бля, по фигу. Так на карачках и переползла.

- А мы с этим вчера, который через номер от нас, - вступила в разговор еще одна дама, - Ну с Красноярска тоже вместе в Москву летели, Леха, на пляж с ним пошли, два пакетика по два литра вина взяли, и короче, прямо в шезлонгах. Хи-хи-хи.

- Ах ты Валька, сука, хоть бы позвала.

- А где вы были. Я хотела позвать, вся обыскалась. И так одной идти было неудобно.

Татьяна за дамочками зашла в "Stradivarius". Тетки, правда, быстро оттуда выскочили напуганные - самая большая вещь там была им вдвое мала. Но Татьяна осталась, ее внимание привлекли две пары русских, рядом с которыми на банкетках росла гора покупок.



* * *

- Да, елки палки, Маш, что ты ревешь, купи себе на будущее. Родишь - похудеешь. В Москве все равно на сезон все запаздывает.

- Да, а вдруг у меня будет другой размер?

- Ну возьми тогда куртку или сапоги, этот-то размер у тебя не изменится.

- Да, а ноги у меня похудеют, и сапоги будут болтаться - они же по ноге.

- Ну, тогда возьми какую-нибудь одну вещь, например пальто, и заглохни.

- Вот и вся поддержка от тебя. - Маша начала плакать опять.

- Сереж, спроси, нет размера другого, чтобы был этот цвет.

- Посмотри, как мне эта куртка.

Таня ходила по магазину, просматривала вещи, и не спускала глаз со смешного парня, который сидел на банкетке с женской сумкой, и то и дело вскакивал. Она присела на другой край, будто ожидая кого-то. Когда в очередной раз ополоумевшая от изобилия блондинка дернула его, Таня спокойно взяла за ручку серебристую сумочку, прикрыла ее курткой и спокойно вышла.



* * *

Наконец, спустя четыре часа, Настя направилась к кассе, рядом с ней шла куча одежды, из которой, после того, как она упала на прилавок, появился Вован. Пока заполняли бумажку на возврат налога и считали сумму за 8 свитеров, пять замшевых курток, три костюма и прочее, по мелочи, Настя увидела у кого-то штаны, которые еще не успела примерить. Она ни на минуту не задумалась об очереди, сказала Сереге: "Попроси, чтоб подождали", и побежала в кабинку.

Серега, хоть и хотел уже обозвать Настю достаточно обидным десятком прозвищ, улыбнулся кассиру и сказал: "Cosas de mujer". Мерила она минут пятнадцать. Испанки в очереди от возмущения только молчали, хотя Серега чувствовал на себе их обжигающие взгляды. Кассирша сказала, что, конечно, это все понятно, но испанцы по натуре очень нетерпеливы, и поэтому у них в стране не принято заставлять ждать такое большое количество людей. Серега подумал, что попробовала бы Настя заставить ждать такое количество людей в России.

Наконец, все закончилось, и тут жена спросила Сергея, почти как в кино:

- А где сумка?



* * *

- Да какого хера я должен охранять твою сумку. Ты что, перенапряглась бы с ней?

- Я от тебя еще ничего хорошего не видела.

- Не надо было по магазину часами шататься.

- А это твои друзья, я не виновата, что ты с ними договорился.

- Ты что идиотка, сумку украли, когда ты ходила по магазину.

- Выбирай выражения, псих.

- Я тебе сейчас как двину.

- Попробуй только.

После непродолжительной перепалки Маша и Серега пошли в полицию - в сумке не было денег, но был паспорт - и нужно было сделать заявление о пропаже, чтобы в консульстве дали разрешение на выезд. Позвонить из магазина не дали - скоты, может, они вообще были заодно. Настя и Вова, сославшись на то, что не хотят пропустить ужин, уехали.

По коричнево-белым, как на старых фотографиях, улицам под теплым дождем Маша и Серега топали к отделению, иногда они останавливались, чтобы спросить у гвардии направление. Отделение находилось на Рамбле и не особенно отличалось от российских - такие же плевки, грязные стены и пропитанный тревогами и страхами воздух, только волокиты меньше. Уже через час ребята уехали в свой город и все воспоминания от этой истории быстро рассеялись в ресторане под шум прибоя.



* * *

Татьяна, веселая в предвкушении дозы, даже не заглянула в сумку. Она летела по пустым и жутким мостовым готического квартала, из которых, казалось, иногда можно увидеть днем звезды, как из колодца. Добежав до двери с вывеской: "Pension", она позвонила:

- Hola, es por Tarek. Soy yo, Tanya. Tengo algo para ti.

- Entra.

Тарек был двухметровый худой и рябой марроканец. Он был похож на убийцу, но промышлял понемногу всем: в его пансионе жили нелегалы, которые приторговывали травкой, отстегивая ему долю, кроме того, он немного сутенерствовал, так, только если просили. Татьяна познакомилась с ним год назад, когда уже плотно торчала, и он был из немногих, кто ей не брезговал, правда, сама она соглашалась на это в очень редких случаях - Тарек для нее был очень непривлекателен и вонял.

Влетев на второй этаж, она достала из пакета серебристую сумку, и положила на стол. Тарек расстегнул ее и извлек оттуда: раствор и баночки для контактных линз, маленькую косметичку с ерундовой косметикой, расческу, драже тик-так, сложенную вчетверо "El Pais", заграничный паспорт с истекающим сроком действия и влажные трусы с кофейными зернами. Тарек хрипло захохотал.

Татьяна заплакала, схватила трусы и бросила на пятивековую мостовую, как раз в то место, где шесть веков назад остановился инквизитор, чтобы купить у бедного Жозе табаку.




© Андрей Прокофьев, 2002-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.






НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...]
Словесность