Ренат Беккин: "Ленинградское детство. Рассказы"
Ренат Беккин: "Ленинградское детство. Рассказы"
М., Изд-во "Стеклограф", 2023
|
В предисловии к "Ленинградскому детству" автор пишет, что было бы ошибкой назвать рассказы, представленные в книге, мемуарами. Но если бы меня попросили определить жанр, я бы назвал это именно так. Возможно, для самого автора герои рассказов – уже не более чем персонажи, которые живут своей жизнью внутри некой литературной реальности, но у меня их не получилось так воспринимать – хотя бы потому, что эти персонажи, вполне конкретные, смотрят на меня с фотографий, которыми снабжена книга. Почему ещё – напишу ниже.
Главный герой, одноимённый с автором Ренат, производит впечатление "образцово-показательного" советского ребёнка: собирает марки, носит цветы на могилу неизвестного лётчика (которая потом оказывается бутафорией), даже пишет письма Рональду Рейгану и президенту Никарагуа Даниэлю Ортеге. Впрочем, он совсем не ботаник: играет в морской бой на уроках, пририсовывает усы к портретам советских деятелей в газетах, препарирует лягушку, разыгрывает одноклассников... По всей книге рассыпаны элементы советской мозаики, культурного кода, который Ренат Беккин стремится сохранить, пронести через время, удержать, как нечто ускользающее и уходящее в небытие. Любопытно, что разница в возрасте между мной и героем книги, судя по всему, лет 9-10, но для меня некоторые составляющие этого культурного кода (то, что сейчас назвали бы мемами) в детстве были уже формой без содержания. Например, я натыкался на анекдоты о Чапаеве, мог по ним представить его образ, но никакого первоисточника за ним уже не было: кто это такой? Почему он стал героем анекдотов? Другие вещи, наоборот, я застал –например, полузабытую программу "Большой фестиваль", – обнаружить упоминание о ней в "Ленинградском детстве" было приятно.
Я бы не сказал, что книга оригинальна в плане композиции: это последовательное повествование, где автор начинает с самых ранних лет, описывая случаи, приключившиеся с ним в младенчестве, и постепенно переходит ко все более поздним событиям. Иногда ты спешишь вслед за его мыслью, смеёшься и ждёшь, что произойдёт дальше. Иногда, напротив, повествование становится тягучим, как жаркий июньский день. К слову, несмотря на связанность рассказов, я вполне представляю, что их можно читать по отдельности, каждый из них, в общем-то, вполне целен и завершён.
Читая книгу, конечно, вспоминаешь какие-то свои моменты из детства и того, как они осознаются спустя время. Есть общее, есть и отличия. Для меня было неожиданным то, что львиная доля книги касается именно детства, в том числе возраста дошкольного, а не подросткового: у меня, наоборот, этот период мало отложился в памяти, да и то, что отложилось, совершенно не поддаётся романтизации. У автора, очевидно, иначе: последние две главы книги, описывающие летние лагеря и поступление в МГИМО, оказались куда более компактными, чем первые. В то же время, переживания юного героя и веселые истории, которые с ним происходят, делают книгу интересной не только для исследователей советской эпохи, но и для самих детей. Почему нет? Те вещи, которые волнуют и веселят в детстве, неизменны во всякую эпоху – а Ренат Беккин эти вещи описывает детально и с любовью, передавая заодно и атмосферу времени.
Правда, в какой-то момент эта детальность начинает раздражать. Не слишком приятными и излишними кажутся, например, подробности отравления героя черной икрой и бананами. Или вот выдуманные им в детстве персонажи и рассказы с их участием, описываемые спустя много лет... Ну в самом деле, у каждого в детстве были такие персонажи, живущие в голове и становящиеся предметом игр. Но пытаться рассказать о героях, живущих в голове, так, чтобы это было интересно другим – задача ещё более сложная, чем рассказывать сны. Или вот ещё: многие, как герой книги, переиначивали с одноклассниками какие-то стихи, обычно добавляя им непристойности. Однако попытка спустя много лет придать смысл этим опусам, эксплуатирующим туалетно-сексуальную тематику, выглядит, на мой взгляд, довольно скучно и пошло.
Но это не значит, что книга плохо написана сама по себе. Наоборот, в ней есть немало интересных образов: например, Ленина автор очень точно сравнивает с "рождественским дедом" (в плане отношения к нему детей). Визит Цзян Цзэмина в школу и кирпич, разбиваемый учеником; "вялые хлопки" китайского лидера; Советы, которые уподобляются гномам и единорогам (ибо о них все слышали, но никто не видел) – таких ярких образов и штрихов в книге много, и не в последнюю очередь за счет них её интересно читать.
Чего не хватило лично мне в "Ленинградских рассказах", так это рефлексии о времени, взгляда из дня сегодняшнего, в общем, мыслей, а не описания действий. Ведь Ренат Беккин вначале сам замечает, что воспоминания лишь послужили основой творческого осмысления того, что происходило с ним и с миром тридцать-сорок лет назад. Но именно этого осмыслении как-то и не достаёт. Да, некоторый образ эпохи из книги складывается. Тот, кто к этой эпохе чуть ближе – наверно, его лучше уловит, кто дальше – хуже. Но не очень понятно, почему автору так важно было собрать эту мозаику, рассказать обо всех этих детских влюблённостях и веселых проделках? Почему важно этим поделиться? Для чего и для кого столь настойчиво и подробно описываются эти события? Ведь едва ли только для антропологов.
Однозначно, "Ленинградские рассказы" будут интересны для изучающего эпоху позднего СССР. Правда, как пишет сам Ренат, его семья относилась к "обычной интеллигенции" (в противовес "творческой"), соответственно, мы увидим в книге лишь определённый срез. Но даже несмотря на то, что таких взглядов на советскую действительность "изнутри" немало, этот – очень личный, живой и добрый – точно не будет лишним.
© Константин Морев, 2023-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2024.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. [О повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
