НАВОДНЕНИЕ 2007
|
"SECOND CLOWN. Give me leave. Here lies the water; good: here
stands the man; good: if the man go to this water, and drown himself,
it is, will he, nill he, he goes; mark you that? but if the water come to
him, and drown him, he drowns not himself: argal, he that is not
guilty of his own death shortens not his own life".*
| | William Shakespeare, "Hamlet", Act Five |
I
Прочистить глаза, в уголках - бредни, я
так называю слезы с тушью, она ах,
как была смешлива, затем зу-
бы, как бы если бы с кем-то
можно еще целоваться.
В руках сумки, в ногах - круги наводнения,
по колено в воде, по голову в делах,
окно распахнуто прямо в Темзу.
Прожекторы освещают, как кинолента
правду не-жизни, братство
людей на велосипедах глубокой ночью,
когда двери придавлены мешками,
как мыслями миссисы, вышедшие без
мужчин в открытую воду.
Прочистить глаза - вот главное, когда
вода поднимается до самого горла, воочию
убеждаясь, что есть еще люди. А сами
люди выходят прочь, как из них интерес
ко всему, что не знает броду.
Она понимает и погибает, как если бы не сказала да.
II
Великобритания перемещается на крыши,
крыши, свободные от ворон,
населяющих замки, аббатство
убеждается, что Он есть и выше,
и бас архиепископа - может быть, баритон, -
произносит молитву, как если бы было с Кем целоваться.
III
Я люблю тебя, Англия.
Больше, чем любит тебя вода,
чем рыбы, которые застревают в сетях,
ангелы, раздающиеся в люди, не бумеранг ли я,
если возвращаюсь в смытые города
и бросаю тени на ставни, взмах
облаков приравнен к дождю. Бледна у
порога погода, серое вещество
средневековых крепостей
вызывает приступ вымысла, сей
мир зашел за тобой, Англия, во
времена, в которые только петь: Take me now.
IV
Хорошо бы смыться из империи,
жаль, что империи нет - некуда
больше смываться. Брюки
посреди чемоданов
смотрятся на человеке, как лист
на Адаме. Верю и
доверяю, веку, да,
закрытому так, как могут только руки
суки, которую любит любимый, он, да, но в
ней есть что-то меньшее. East
темнит твои строки, улицы, потусторонний
отсвет медленно заполняет сумрак,
полонит, как гортанное эхо в сурах,
жесты. И вода твердеет в зрачках, что цирконий,
уже не нашептывая: aboard, aboard,
for shame! Но ровно наоборот.
V
Прочисть глаза и дом открой,
проспи и непогоду,
и смерть, и выдай с головой
обрушенную воду.
Что clown, он похож своим
запачканным костюмом
на парус, выданный двоим,
но выкрученный трюмом.
Теперь ему не посадить
на плечи путный ветер.
И не доплыть, расправив прыть
до бьющей Спину плети.
Ни чьих советов, ни души,
разброд бредет в округе.
Лежит, не лжет, карандаши
ея точны, упруги.
Се капли, хорошо, вот здесь
был человек, ребро, и лето
еще не изгнано, и весть
не отдана и не отпета.
Змеится суша, меж листвы
ткут прутья пауки,
несут столапые волхвы
шаги из-под реки.
Река хитра, река чиста,
она допустит всех.
И роет яму неспроста
заядлый дровосек.
Он держит саженец в руке,
пока видна земля,
потом увидят вдалеке
чужие тополя.
Если вода не идет к тебе -
ты приходи к воде.
И не поставит тебе "НБ"
Сам в дневнике, в нигде.
27, 29.07.2007
* "ВТОРОЙ МОГИЛЬЩИК. Погоди. Вот здесь тебе вода; хорошо; вот здесь тебе человек; хорошо; ежели человек идет к этой воде и топится, то хочет не хочет, а он идет; заметь себе это; но ежели вода идет к нему и топит его, то он не топится; отсюда эрго: кто неповинен в своей смерти, тот своей жизни не сокращает". (пер. М.Лозинского). |
|
