И в эту ночь не довелось уснуть.
Забыть Венецию...
От сырости,
от стука
бывших слез
о черный борт посудины,
ломавшей глухоту, от эха
вдоль кромки за кормой
заламывает ухо...
Прибой
нанижет
вспененную прядь
на тонкий пальчик милого созданья.
Встречать неверных,
обожать забывчивых
и назначать
минуты вечного свиданья
у города, где все черты
покрыты рябью узнаванья...
Увериться в который раз
тверда ли почва под ногами,
и те ли спутники меж нами,
чтоб окунуться с головами
в перечисленья рыбьих глаз...
2.
Все будет поровну: шаги по мостовой,
молчание свинцового потока
и занавес, задернутый рукой,
благословившей путь и имя бога,
который покидал свои следы,
круги на глади, заводи и бухты,
где озабоченные сквозняки
трепали паруса и шерсть зверюги,
распластанной по клеткам площадей,
вдоль шпилей церковок, дворцового разврата:
обременять названьями вещей
и отменять назначенные даты...
3.
... обременять названьями вещей
и отменять назначенные даты.
Пусть будем мы не виноваты...
Пусть город устоит.
Лишь сквозняки крылатые
снуют со страстью челнока
вдоль улочек и поперек каналов.
И я угадываю иногда,
как эхо наше отзвучало,
как зябко поведу плечом
по парусной дуге
и дальше,
где все мы будем
ни при чем...
не здесь...
4.
...здесь много места,
чтобы разбросать бумагу,
расставить названия в очередь,
по местам,
отдаленным от названных мест,
на клочок бумаги,
обозначенный "ВЕНЕЦИЯ",
или "много воды",
или "долгий черный звук,
когда произносишь ПРОСТИ"...
Что там еще длится? Горизонт?
Отсюда почти не различить возвращения.
И если идет дождь,
пусть идет...
И если я любил(а) тебя...
...пусть это будет любовь.
