Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




БАКЕНЩИК


Неприбранное купе трясло так, что подрагивала полуоткрытая форточка. За пыльным стеклом пробегающее лето, со всеми его перелесками и речушками, казалось мутным, даже муторным.



- Рельсы - колесом, что ли? - пошутил человек напротив - "мордатый" сразу прозвал его сосед, сельский доктор - крупный, за сорок мужчина, "упакованный" в ладно пригнанный - на заказ - костюм, с одутловатым, даже синюшным лицом, с большими руками и не гармонирующими с ними неприятно-стройными и цепкими какими-то пальцами.

- Или рельсы - колесом, или колёса - квадратные! - "Мордатый" расхохотался.

Потом водрузил на купейный столик невесть как обнаружившиеся рюмку, коньячную флягу и, не обращая внимания на соседа, не подразумевая даже, кажется, это русское "и хлеб - пополам", нацедил полную и молча опрокинул.



- Ты кто? - спросил он вдруг соседа в упор. У "Мордатого" оказались редкие глаза - выражено зелёные; тонкие, резковатые черты лица - и когда бы не удручающий колорит физиономии, он выглядел бы вполне обаятельным.

- Ну, ты кто, по жизни? - "Мордатый" перегнулся через столик.

- Доктор. Детский врач из Перевалова... педиатр... это село такое алтайское.

- Важная, наверное, там у себя сельская фигура. Детей спасал?

- Случалось.

- Врач-то, небось, главный? На селе последний конюх - за главного. А тут - интеллигенция.

- Нет, ординатор. Просто доктор.

- А чего на ж/д понесло? Русь поглядеть, да себя показать? "Ящик" "достал"?



"Мордатый" налил и опрокинул ещё. Потом повторил.



- Племяш женится.

- А сколько ему?

- Двадцать, вроде.

- Во, дурак! - беззлобно констатировал "Мордатый". - В армии, что ли, застоялся? Натрахаются, надоест. А ведь потом жизнь ещё жить надо!.. Слыхал, сколько разводов в стране?

Доктор не слыхал.

- Пятьдесят процентов. Процентов! - "Мордатый" поднял указательный палец.



Доктору не хотелось поддерживать бессмысленную и, почему-то тяготившую его беседу, но тот, напротив, не забывал о рюмке и откровенно напивался. Мало ли что по пьяни придёт в голову? Доктор хотел держать ситуацию под контролем. Пусть даже так, пассивно.



- Слушай, док, ты, наверное, пустой, как стратостат. Не, без обид. Это я касаемо "бабла". Ссудить?

"Мордатый" извлёк из-за пазухи тугую барсетку и протянул доктору.

- Всё - это?.. - доктор смутился.

- У меня по карманам ещё - на полтора "Мерса". Было б куда гнать...

- На, возьми... Я - от сердца. Сопляку своему женатику купишь чего путного. И на это своё Привалово, что ли, хватит - с горкой. Семейство подымешь. Ты ж семейный?

- Ну, да... На селе бобыль - что бельмо. Глаз есть - а проку? Чесало, словом, для языкастых. - доктор удивился своему многословию.

- Так бери! Считай, что с неба упали. - "Мордатый" невесело чему-то усмехнулся, - Говорю, пригодится. За оклад корячишься - по лицу видать. И что говоришь без претензий. Бери тогда в кредит!

- Кредит?.. Но... когда?...

- В следующей жизни. Ты будешь пчёлкой, а я - "Мордатый" задумался на мгновение - а я клевером, скажем... люблю, как пахнет. А ты меня оплодотворишь! И весь дебет-кредит.

И в который раз расхохотался - смех у него был заразительный, детский, что ли.

Доктор пожал плечами, взял барсетку и неловко втиснул её в карман, не разбирая даже - какой.



- У вас давление, видимо, - сказал доктор. У него дрожал голос, - вам не следует пить.

- А я не пью! - неожиданно трезво заявил "Мордатый". - Я горло сушу. Спиртное, оно сушит. Хотя говорят "горло промочить". Неправильно говорят. Везде неправда... У тебя вода есть?

Доктор протянул "минералку".

- Я из горла, не брезгуешь?

Доктор покачал головой.

- В кайф пошла! - крякнул "Мордатый" и брякнул не в лад, - Как-то про троянцев читал - Парис и Елена, Гектор и Андромаха. Язык сломаешь... Вроде двух любовей, с особинкой. Тебе чья история по душе?

- Гектора.

- И мне Гектора. Воин, защитник. Правда вся его была, верно, док?

Доктор впервые улыбнулся:

- Всё относительно, так ведь?

Но "Мордатый" вдруг отрезал с ледком:

- Относительно, пока не имеет отношения к человеку. В смысле, к его содержимому. Относительное зло - оно добро, что ли?!



...Зеркальная дверь купе отъехала. Дородный проводник, едва втиснув брюхо в проём, сверился с билетами и проворчал "Мордатому":

- Следующая станция ваша. Стоянка пять минут.

- Моя? Моего имени что ли? - хохотнул "Мордатый", - Да хоть чья станция, хоть Господина Чёрта... Трогай дальше, Ванька!

Проводник состроил было официально-оскорблённую мину, но "Мордатый" бросил ему в ладонь зелёную сотку.

- Во отожрался! - прокомментировал "Мордатый" визит. - На таких уродах и отожрался...

Он оборвал фразу, но угадалось явственное: "...вроде меня".



- А вы... Вы куда едете?

Доктор спросил это и почувствовал неловкость, копившуюся с того самого: "Ссудить?"

- "Знал бы прикуп, жил бы в Сочи", - "бородато" сострил "Мордатый", - Еду, где пейзаж поразлапистей. Упасть в траву и смотреть в небо. Знаешь, док, облака бегут - а представишь, что стоят - и спиной чуешь, как вращается Земля... Короче, "увидеть Париж и умереть"...



"Мордатый" откинул голову. И закрыл глаза. Доктору показалось, что сквозь одутловатую синюшность, как сквозь грубо уложенный асфальт, проступила нездоровая, но человеческая бледность:

- Я, док, не жилец. И медицина - не панацея. Короче, на мушке я. Заказан, как "шампунь" в кафе... А официанты - народ шустрый.

-?..

- Ты не спрашивай всуе. Не путайся в кривду дела. Позвонки треснут. Вечером твой Тамбов, сойдёшь, вспоминай меня. Невесту поцелуй - девки любят, но чтоб в щёчку!..

- Вы по профессии...

- По профессии - мишень. Высокой степени разрешения. - "Мордатый" усмехнулся с какой-то безнадёгой.

- Жаль, некому цидульку черкнуть, чтоб... Мои-то все перемерли, как быльём поросли... Друзья?.. - "Мордатый" выматерился.

- Вспоминать, как не вспоминать... кого только?

- Короче, Вениамин Степаныч я. В натуре: Бакен. Это вроде как погоняло, ну, прозвище такое... как ковбои скотину свою таврят, слыхал? Но ты так вспоминай: Вениамин Степаныч. И детей там своих дальше спасай, а "баблом" не кидайся - оно как бумеранг, всё одно - по лбу... Ты только так и вспоминай: Вениамин Степаныч Засохин.... Слово?

- Слово! - доктор кивнул.



- Сколько там ещё до Тамбова прыгать? - "Мордатый" обнажил волосатое запястье, - "...и стрелки в круге цирковом". Откуда это, док? Помнишь?



И достал вторую рюмку.




© Анатолий Яковлев, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.






НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...]
Словесность