Колени перед смертью преклонив,
Прошу в молитве:
Внемли, Боже,
мне
вечному, слабому, жалкому.
Замеси меня
с древними тайнами,
с молитвами,
с плотью и кровью твоей,
с иконами,
с красками райскими,
Замеси меня, Господи,
дай мне крик,
что был тихими травами,
гладью озера ночного и ослепительного...
_^_
* * *
Свей гнездо, гнездышко
высоко в горах,
Милая,
Свей гнездо, ласточка,
из сухих ветров,
из упрямых волос
и июльских дождей.
Свей гнездо, свей
И лети искать милого,
ненаглядного,
Богом данного
На семи холмах,
девяти куполах,
да у древней стены
поищи суженого,
поищи милая
сердцем северным,
сверху-каменным,
внутри-бережным,
тайным, огненным,
поищи, милая.
Как найдешь, ласточка
позови солнышко,
принеси веточку из степи
горькую
и пропой песню
долгую,
золотую песню,
небесную.
Как умрет твой милый,
суженый.
Как одна ты на свете останешься
и вернешься в далекое гнездышко,
высоко в горах, милая.
_^_
Свежесть листвы осенней,
Яблоко спелое.
Что же мы с тобой сделали,
дитятко наше несмелое?
Уронили тебя в воды бурные,
побросали венки
и молимся
Поплыли лепестки легкие,
обернулись в старинное золото.
В свежесть листвы осенней
окунулись,
в берега реки превратились
и остались в ладонях мокрых
лишь кресты
да осенние были.
_^_
Смерть прорастает во мне
не спеша -
ствол становится толще
и крепче,
ветви сильнее.
Она рождается вместе со мной
и умирает,
чтобы снова родиться
в наших детях,
и невидимо следовать рядом,
рядом с Ангелом Божьим,
ожидая назначенный час -
всегда собрана, целомудренна,
бесконечно красива.
Дети твои просты словно хлеб,
мудры словно соль,
но разве я из твоих сыновей?!
_^_
Губы треснули от заботы
на холодном ветру ноябрьском.
Прибежало ко мне мое дитятко.
Камнями у моря играло,
вздыхало о чем-то своем
неведомом, детском,
рисовало кусочком стекла,
небо пахло орехом грецким...
Вздрогнет, сожмется от страха,
а может от холода,
у рябины глаза слишком жгучие,
пальцы сломаны глиняным молотом.
Земля моя -
птица огромная,
под крылами ее укроемся,
Не плачь мое дитятко,
не бойся,
Господь нас напоит
медом да солодом.
Поклонимся до самого сердца.
Тишина в волосах твоих вздрогнет,
Припадем к ногам каменным,
с ветром простимся.
В золотистой пшенице под ливнем
Жеребенок испуганный мокнет...
Не плачь, мое дитятко,
Сколько лет мои руки усталые
колыбель качают невидимо,
сколько лет в доме моем
высыхает масло лампадное.
Полотенце расшито огнем
и в руках твоих крохотных
яблоко сладкое...
_^_
Ребенок шевельнулся.
Плачет дочь.
Зовет меня.
И ветер за стеклом
холодную раскачивает ночь,
играет с нею,
словно с лепестком
засушенных в тяжелых словарях
лесных цветов.
Приходит Рождество
Все в хрустале,
в огне,
в колоколах.
В руках его - небесное весло.
В сияющей надзвездной тишине - короткий мир,
блаженные три дня
Рассказываю сказки.
Дочь не спит
И Тана у икон... совсем одна...
_^_
В коробочке маковой
братья и сестры
испугались конского топота.
Земля съежилась, стала крошечной,
почти невидимой.
Братья и сестры
в своей комнате узкой и темной
свечи зажгли,
а лампады затеплить забыли,
сидели неслышно,
иногда перешептывались,
словно весенние звезды,
свежестью неба дышали,
а когда кони ржали,
жарко и близко
и били копытами травы,
кричали как дети,
которые в мокром поле пропали -
потерялись в сумерках синих,
плакали жалобно, горько
и так безутешно.
Братья и сестры
сундук открывали,
(медные скобы позеленели от влаги)
доставали тяжелые ткани
цвета орлиной крови
Пыль на руках оседала -
серая пыль с изумрудным отливом.
Сестры головы покрывали.
Братья серпы точили -
Ждали знака на небе - месяц багряно-алый.
Звезды росой умывались.
Райских птиц
побелевшие тени
на зеленый бутон ложились.
И слышали братья шепот -
тайнопись губ
нетронутых, нежных
своих сестер одиноких,
шепот
о чистом мире
о самом неутаенном.
_^_
Пальцы сорвали ягоды -
липкие, недозревшие.
Бросили в воды мутные,
в реку давно обмелевшую.
Омуты пересохшие,
словно безвестные странники,
ждали дождя.
Сквозь сумерки
звезды горели дальние.
Слышали голос бережный,
с детством и хлебом смешанный.
Там, на крестьянской пасеке,
птицы поют ослепшие...
_^_
© Борис Башутин, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
