ГОРОД ЛИШНИХ ПОДРОБНОСТЕЙ
* * *
я учусь не падать на ровном месте
учусь не взрываться от кислорода
и не видеть цунами в уксусе с содой
и не видеть хамства в повадках теста
в бочку мёда не вбрасывать ложку мата
не смеяться в самом гнилом болоте
я учусь адекватности автомата
научусь - и пойду на автопилоте
_^_
* * *
Цвета голубого молока
дикой ли козы или ослицы -
небо сквозь наивность ивняка
делится теплом своим, клубится
плоская земля, на ней - Батайск,
Брейгелем на холст перемещённый,
разбегись с Рельефной - и взлетай!
.. Надо лишь обрезать шнур вощёный...
Неразумный поп тебя крестил -
то и дело ноешь - тихий ужас.
В год козла таким должно везти -
из сансары выбраться наружу.
На войне неверующих нет,
но война - не метод воспитанья.
Страшновато бросить интернет,
двух соловых впрячь в свои же сани...
Не взлетают, ужиком скользя
по стране берёзового ситца.
Научиться этому нельзя,
этим можно только заразиться...
_^_
* * *
Вижу в арках моста золотые глазницы лемуров,
детский взгляд обещает невиданный всплеск, бесконечность,
а работать нельзя, нынче праздник, в том высшая мудрость -
выйти в мир, нераскрашенный и не отбеленный снегом.
Ела чипсы с дождём и вдыхала озон с креозотом,
отдыхала от боли и медленно в панцирь вползала,
это наше окно - я его не узнала на фото,
если так отстраниться - себя не узнаешь, пожалуй.
Город лишних подробностей и неприглядных деталей,
жалкой правды фасадов, туман негустой мокрой взвесью.
Никакими мистралями к нам не пригонит Мистрали -
ивы нам сохранили сияние жёлтого леса.
Тают звёзды в тумане - что в чае куски рафинада,
структурирую день на примере стопы. Или такта.
Изгоняю покорность сутулости плеч виноватых,
и дорога в сто миль начинается с первого акта...
В комнате нет ни камина, ни повода
для сквозняков, обнимающих стены
на фотографии старого города,
ставшего первопричиной вселенной.
_^_
НОЯБРЬСКОЕ
Как сладко... Свет, булыжники, трамвай,
я не спешу, моя свобода в пальцах
песочком золотистым... Я права,
как этот лист - свободна плыть, распасться, -
невежливо, неправильно, некон-
структивно, даже выспренно и льстиво -
в ритмический рисунок облаков
последнего осеннего разлива.
Звук смс-ки - как такой укол,
короткий, но, надеюсь, благотворный.
Боюсь читать. Осадок не прошёл,
всё будет хорошо - почти бесспорно,
в заброшенном строенье - луч в углу,
волшебный запах мокрой штукатурки.
Уловлена настилом за каблук,
учусь смиренью у афишной тумбы
Я трону пальцем лёд - и он вода,
я заморожу взглядом - снова льдинка,
уже не отражает провода,
а сохранит ажурный след ботинка.
Как мало надо - воздух ноября
и гибкость позвоночника, бесценок
дыхания, листва из янтаря,
волос зелёно-яшмовый оттенок.
_^_
* * *
Тихо тает свеча, сталактитами снов обрастая,
хвоя крымской сосны отражает промокшее утро,
в поднебесье кричат о своем перелётные стаи,
облака облекая в тончайшую ткань перламутра.
Март морозом прибил нашей смелости первые всходы,
но случилась не зря эйфория восхода и стужи.
Он взошел, этот взгляд, беззащитный - а значит, свободный,
значит, будет капель, и стихи, и глазастые лужи.
Смысла нет, не ищи, не нужны никому эти строки.
Ну какие потомки, когда нас не знают соседи!
Низачем, просто так, потому что мы так одиноки.
Низачем, просто так, потому что на улице ветер...
Как легко ты ступил на черту между снами и былью!
Как ребёнок, которому в жизни пока что всё ясно.
Осторожно смеюсь и боюсь - вдруг фальшивые крылья?
Но полет настоящий, мой ангел, полет настоящий...
Я сказала не то, что хотела, а что получилось -
отчего же смолкает молва и стихают метели?
Это сложно понять, я боюсь, это все мне приснилось -
но уже прилетели, мой ангел, уже прилетели...
Я не верю глазам - снова ландыши у переходов!
Посмотри - это май, а недавно подснежники были.
Дрожь из пальцев уйдет, и скворцы прилетят, и природа
перескажет опять нам свои быстротечные были.
Тихо тает свеча, сталактитами снов обрастая.
Где смолкают слова - только там начинается Слово.
И жердёлы цветут, и уже тополя облетают,
и светает уже - на часах половина шестого.
_^_
* * *
Сначала кажется игрой,
нелепостью, слегка за уши притя...
А после - словно спелый гром
над крепостью, а ты в нём - дитя
беспомощное, твой покой
разрушен, перекрыт интернет,
глядишь туда, откуда свет -
и видишь - там и окон-то нет.
Да ладно, гугл хром, не плачь,
не можешь так не можешь найти -
и кто бы смог, надену плащ,
уйду под дождь, придумаю стих
Бронхолитин на брудершафт,
осенний лес и ливень грибной,
а что бессмертна душа -
бессильна перед новой войной.
_^_
* * *
Это кто ж это в зеркале?
Видимо, буду богатой,
толстой, злой, деловитой-
хоть в сплетницы, хоть в депутаты,
хоть на рынок с метлой -
и на ней же ночами носиться,
окончательно взрослая,
ведьмой - уж если не птицей,
обращайтесь с вопросами - буду учить молодёжь,
все смолчат деликатно -
и я не узнаю, где ложь,
упиваясь собой,
буду шествовать чинная, важная,
и своею судьбой драматической потчевать каждого,
с полной чашей взойду - не распробую вашего чая,
и в лесах, и в горах, и в стихах откровенно скучая,
монументом себе, на таких же сограждан похожей.
Блин, приснится же... Бью зеркала, упаси меня, боже.
_^_
* * *
Я расскажу о Таиланде, где я ни разу не была.. Не хватит робкого таланта живописать мои дела, наш быт нелепый и суровый, страну во власти жёстких рук, ненужность музыки и слова в краю откатов и ворюг. Я расскажу о Таиланде, мне говорили, там живут совсем не так, легко и ладно, не пропадает скорбный труд, они честны - что нам неясно, городим философий строй о том, что зло не безобразно - необходимо, и застой - предвестник скорого расцвета, а там - уже, без лишних слов, и каждый радостен, приветлив, и ближнему помочь готов, и океан ласкает взоры, и в каждом доме есть бассейн, а многоуровневый город венчает виадуков сеть, непостижимых нашим узким, кривым, зашоренным умам.
И говорят, там много русских. У них стеклянные дома, в окне - приливы и отливы, совсем дешёвая еда, там очень просто быть счастливым, что здесь возможно не всегда. Там большеглазые лемуры ласкают пальцы на руке, и Будды мягкие фигуры - в траве, на площади, в песке, там охраняют бодхисатвы устой разумный и простой, там год две тыщи сто двадцатый - вот почему такой отстой в родимых наших палестинах - давайте сменим календарь? И разведём слонов ретивых на трассе Сочи-Краснодар, и сменим левый руль на правый, а чтобы не сойти с ума - засеем правильные травы, вдохнём чарующий кумар и развернёмся деловито, воров начнём сажать в тюрьму и есть кузнечиков, улиток, а не тупую шаурму.
|
_^_
* * *
Сколько звёздочек-листьев нападало!
Спи, дворняга, успеешь набегаться.
Так хозяев никто не обкрадывал -
видишь, солнышка нету, и деревца
золотого. Не лай вслед за утками -
высоко... Не догонишь, умаешься...
Им - за долгими лунными сутками
в антимир зазеркалья, за Манычем.
Воздух лакомый, терпкий, отчаянный,
тучи ластятся, шитые гарусом,
где-то в них наши взгляды встречаются,
преломляются и разбегаются.
Листьев нет - у деревьев каникулы.
Бисер ягод да прутья зелёные -
весь боярышник. Будь, что бы ни было -
толерантность к неопределённости.
Город смотрит в глаза кошкой палевой -
чуть надменно, но в целом доверчиво,
как подросток. Листва между шпалами -
однозначно к зиме, гуттаперчевый,
осторожный намёк, откровение.
Но душа, в эйфории беспочвенной
не вкусившая лотос забвения,
не отпустит фантомного поручня.
В странный цвет небеса загрунтованы -
ненадёжности, бренности, табора,
с подкупающей трезвостью тоники
и воды, как древнейшей метафоры.
Мысли спутаны тонкими нитями,
льётся прана из пряного воздуха,
где старательно, неукоснительно
догорают кленовые звёздочки.
_^_
* * *
Что эту вишню делает японской?
Изломанность пушистой гибкой кроны?
Как у адепта, принявшего постриг -
в слепом порыве головы склонённой.
Крым - в инородной пластике растений,
в мифологизмах битвы света с тенью,
в пейзажах - не с берёзкой да савраской,
а с безоглядной страстью самурайской.
Так неохотно почки раскрывались -
простая дань пустому ритуалу.
Как робок расцветающий физалис.
Ты прав - у моря женское начало -
взять берегов изогнутость и плавность,
невинный сон в сиянье безмятежном...
Давай сосредоточимся на главном -
как утро осязаемо и нежно.
Так что ж, теперь дежурным поцелуем
день начинать, едва заголубевший?
Боюсь, наш мир стоит не по фен-шую.
Я не опасна, но не бесхребетна.
Лоза струится вниз со всех карнизов.
Я тоже - жизнь, и я бросаю вызов.
Вливается глубокий альт озона
в сопрано свежекошеных газонов.
Я прогоню дурное ци - умею.
Не доверять себе - ну сколько ж можно?
Дракона Капчика пора обнять за шею,
не отягчая больше карму ложью.
Разбереди мне снова эту рану -
шаманская болезнь три года кряду.
Нарву имеретинского шафрана
и конопли - для колдовских обрядов.
_^_
|