|
РАССКАЗ С ТИТЛОМ
Эдгару По,
отцу детективного жанра
|
Предваряющей тошноты не было.
Была лишь неустроенность под ложечкой, а потом эта неустроенность начинала шевелиться и распрямляться в струну, струна долго и мучительно искала выход из подвздошного плена, наконец-то проникала через канал пищевода в горло, задерживалась на корне языка щекотливым волчком, и начиналась рвота.
Сначала рвотные остатки были противны своей недавней пищевой ценностью, борщ-котлеты-селедка-колбаса еще размыто группировались по своему естеству и признакам, но затем, по мере истощения запасов желудка и глубже, кишечника, в округлых лепешечках, оставляемых на окаймленном деревом, белоснежном и блестящим перманентным омовением, нутряном кресле унитаза, все больше присутствовала пенистая желчь в опушенной пузырьками слюне, сам процесс исторжения приносил бы удовольствие, если бы не остаточная ненасытная икота.
Для борьбы с ней Ваньку приходилось в перерывах размашистыми глотками пить кипяченую воду.
Так повторялось до десяти раз за ночь с промежутками в тридцать-сорок минут.
Эти промежутки были заполнены лежанием на измятых и пропотелых простынях и раздумиями.
"Детективные романы все-таки очень одинаковые", - стараясь не скрипеть старыми чуткими пружинами во время сотрясающих тело приступов икоты, думал Ванёк.
"Вещественные доказательства, следователи, преступники, погони, тюрьмы, раздумья, нерешительность и сомнения, решимость по убеждению, роковые заблуждения, сугубая положительность, ограниченная отрицательность, злобное порочное коварство - вот, пожалуй, основные детали конструктора детективного жанра. Но что же главное? Как мне объединить это все так, чтобы публика безотрывно читала от начала до конца, чтобы все это захватывало ее, держало в напряжении? Как?" - сухость во рту раздражала.
Ванёк, морщась от настырного звука оживших пружин, сел на кровати, вдел худосочные по контрасту с телом, синевато-волосатые ноги в тапочки и в чем мать родила пошел на кухню.
Сверкнув на оббитую раковину рыжеватым веером подмышечных волос, он взял с плиты белый в красный горошек, эмалированный чайник, снял свисток и прилип ртом к короткому конусу носика.
Первый же длительный глоток превратил внутреннюю "сахару" в цветущий оазис, где-то у неба распустились свежие тюльпаны, захотелось увлажнить этот цветник.
Ванёк сделал было еще один глоток, но осекся, почувствовав, что сад, расцветший за его зубами, населен какими-то живыми существами.
Внутренне замерев и прислушавшись к себе, Ванёк убедился, что нежная флора действительно населена представителем грубоватой фауны.
Он сгруппировался, сделал усилие, пошевелил кончиком языка, поймал что-то жесткое, проволочное, шевелящееся и плюнул.
На линолеумном полу, у плиты, растопырив непричесанные крылья, ритмично подергивая длинными, в капельках воды усами, сидел среднего размера белый таракан-прусак.
Ванек вздрогнул слегка оволосенными сосцами своих пополневших грудей, и, всколыхнувшись околопупковым пространством животика, занес левую ногу в драном шлепанце, изгибом чем-то сходную с косой Смерти, над мерзким насекомым, так резко сломавшим весь питейный кайф.
- Не убивай меня, Ванёк! Я тебе пригожусь!
Плачуще стрекочущий голосок вроде бы исходил с пола, из района дислокации осветленного прусака.
Да, и вправду - пригляделся Ванёк - именно оттуда.
Само же вещающее чудо, дергаясь промокшим телом, начало отползать к раковине.
- Кхе-кхе-кхе, - недавний проволочный вкус говорящего таракана провалился из полости рта в глотку, и у Ванька запершило в горле.
- Вот и допился до белой горячки. Ведь прав был Толян, когда говорил, что деда Анисима надо закусывать кильками в томате, а не борщем с колбасой, тогда на утро глюков не будет.
Толян был старшим корректором в издательстве, где работал не публиковавшийся ни разу, специализировавшийся в легком жанре сорокалетний сочинитель-неудачник Ванёк.
Толян был младше почти на десять лет, но всегда проявлял недюжинную мудрость и рассудительность в житейских вопросах, особенно по поводу закусок к редким напиткам, а вчера как раз было много анисовой, очень сложной для гармоничного заедания.
- Я правда тебе пригожусь. Я не глюк. Хочешь получить Букеровскую премию?
Говорливое создание, переместившись на безопасное расстояние, перестало ползать и повернулось головным концом к Ваньку.
Ванек почесал пятерней в редковолосом затылке и опустил уставшую, начавшую затекать ногу, смирившись с иррациональностью ситуации и испытывая чувство, что все это уже когда-то было с ним.
Но вдруг опять - телеграммы из глубины тела - накатили автоматными очередями рвотные позывы, и Ванёк безотчетно схватил чайник, чуть звякнув открыл крышку и, зажмурив глаза, метнул только что выпитую воду с желтыми вкраплениями желчи в пузатое, красным обгорошенное снаружи чрево, задев своей почти космически компактной струей Г-образную ручку.
Завершив процесс интенсивным носовым забором воздуха, он открыл глаза, сделал еще один глубокий вдох и подумал, что хорошо, когда злобный последыш - икота минует тело.
Может быть, все остальное тоже образуется? Может, войдет в привычные рамки?
Но сходное с тараканом существо-альбинос, как ни странно, все еще сидело на том же месте и пошевеливало усами.
- Ты что-нибудь слышал о Титлах? Да-да, конечно же не слышал. Нас уже все давным-давно забыли. Имя наше осталось лишь в старославянском языке, присвоенное надстрочному знаку, стало нарицательным. Лишь то, что не всякое слово пишется под титлами-знаками, но только слова, обозначающие предметы особо уважаемые и почитаемые, напоминает о былом величии нашего магического рода.
Говорящее создание подобрало крылья, подогнуло брюшко и село почти по-собачьи: передние ноги его, кстати, их было всего четыре, оказались значительно длинней задних, их оно сгруппировало перед белесой щетинистой кирасой головогрудки и разместило меж полукружий широких, но коротких и лопатообразных задних конечностей, гибкое, сегментированное серией перетяжек-поясков, полускрытое за подобием крыльев, плотненькое брюшко расположилось сзади.
Ванек, изрядно подустав организмом, тоже присел на корточки, и наконец-то разглядел своего нежданного гостя.
Да уж, вблизи это существо слабо напоминало прусака: наличествовали плечи, из которых торчали блестящие прутки, почти вдвое превышавшие по длине рост создания, крылья были скорее двускатным, с неполными разрезом посередине, плащом из плотной ткани, уплощенная сверху вниз голова, слившаяся основанием с грудными щитками, аккуратно отороченные светлым мехом отверстия ноздрей и безгубого рта и темные глубокие глаза, выделяющиеся своей контрастностью на светлом фоне тела.
На самом деле цвет тела или, скорее, корпуса существа совсем не был белым, а скорее матово-светло-голубым, как очень застиранные ветхие джинсы.
- Послушай, а ты вообще-то мужик или баба?
Неженатый Ванёк всегда очень интересовался вопросами полового диморфизма у животных и часто, увидев на улице чрезмерно мохнатую собаку, потом долгим одиноким вечером мучился, если был трезв, впрочем, последнее время это было редко, что не смог определить пол по брюшной кисточке, которая как бы совсем отсутствовала из-за густой шерсти.
А в данном случае вообще было непонятно по каким внешним признакам определять мужественность.
- Для нас, древнейших потомков священных Эфира и Флогистона, пол не имеет никакого значения. Размножаемся мы кислотоустойчивыми окаменелыми яйцами, не требующими оплодотворения и заложенными раз и навсегда в секретном месте в достаточном количестве на все время, отпущенное вашей цивилизации. Яиц наших хватит на всех во все времена.
Существо вертким движением запахнулось в плащ.
Ванек не очень понял, как можно существовать бесполым, ведь даже у пернатых, которые всегда несут яйца, один с настырностью топчет, а все другие податливо квохчут, и ему стало немного зябко.
- Меня зовут Выс Титл Благий. Я из величайшего рода Высов, мудрейшие наши предки магическим провидением создали праславянский язык, один из нас, славный ратоборец Выс Титл Тьмах Четыредесятый, вдохновил Константина на создание славянской грамоты, показав ему как-то вечерком в Херсонесе собственный перевод Евангелия, его племянник Выс Хоба наставлял черноризца Храбра, и таких примеров множество. Да-с, славные были времена... В те распрекрасные времена, когда все чтили наш род, но по негласному обоюдному соглашению держали в секрете тесные связи и общие духовные корни людей и титлов, нашими старейшинами было решено увековечить дружбу и общие корни в графической основе глаголицы.
Титл Благий опять принял горизонтальное положение, конец и два членика тела на равном расстоянии друг от друга прижал к полу, образовав сегментным гибким телом в профиль две арочки, потом передним концом отклонился резко назад и прижал голову к груди.
- Ты видишь, Ванёк? Это хэ или число тридцать из глаголицы. И так я могу изобразить все буквы. Все буквы глаголицы это различные позы наших тел. Но стали забывать глаголицу, и распалась связь времен и племен... Однако сила наша не в этом вторичном графическом явлении, а в той дарованной нам праотцами эфирно-флогистонной материи, которой только мы владеем, и которую вы, сочинители, все время ищете, и очень редко кому-либо из вас, людей, удается овладеть ей. Называйте ее как угодно: музой, вдохновением, наитием, но она и только она делает литературу читаемой независимо от жанра, стиля и времени написания. Так вот, я, как и любой представитель нашего рода, владею этой энергетикой. Случайно стойкое к тысячелетиям яйцо, из которого я вылупился, попало с водой в твой чайник, и ты не погубил меня, за это я отблагодарю тебя. Ты получишь Букеровскую премию.
У Ванька зачесались ступни, он начал переминаться с ноги на ногу, а Титл продолжал вещать скрипучим и настырным тоном.
- Слушай меня внимательно. Ты мучаешься написанием детективного романа, не можешь найти выгодного хода, который бы придал свежесть твоему сочинению. Я дарю тебе этот ход: введи в свой роман побольше душевых сцен. Пусть твой герой, молодой, талантливый сыщик, безуспешно мучается над разгадкой жестокого и хитрого преступления, но пусть после долгий терзаний разгадка к нему придет не где-нибудь, а в душе. В ванне, стоя под струями воды, он будет мужественными руками переключать вентили смесителя. Холодная, горячая, холодная, горячая вода. Пусть тугие струи будут бить по его натренированному телу. Не скупись в живописании деталей: попеременное включение кранов прекрасно подчеркнет решительность сыщика, температурный контраст необходим для его бесстрашия, красивое мужское тело - для симпатий читательниц, и так далее. Сделай так, чтобы весь комплекс давал фонтанирующий эффект положительности и талантливости главного героя. Пусть именно в ванной комнате его посетит разгадка тайны.
Существо по имени Титл сменило позу и опять село по-собачьи, аВанёк бухнулся с корточек на седалище, откинув тапочки в сторону и почувствовав ягодицами приятный холодок линолеума.
Подвздошная неустроенность наконец-то оставила его, икота больше не беспокоила, сухость в глотке прошла, а странный собеседник непонятного пола даже казался милым, если не вспоминать, откуда и каким образом оно попало на пол.
Ванёк распрямил уставшие ноги, и странно рассуждающая, белесая и бесполая, тараканообразная недотыкомка оказалась между его пожелтевших, раскинутых в разные стороны ступней, словно между средневековыми сторожевыми башнями.
- Но не забывай о помывке и при описании отрицательного героя, - рассказывая, существо все время с опаской поглядывало на Ванюшины пятки, и при этом казалось, что оно шевелит своими металлизированными антеннами.
А Ваньку стало теплей в собственном изнуренном чреве, потому что от этих антенн резво побежали розовые круговые лучи, которые, отталкиваясь от пола и смешно подпрыгивая, входили в его тело на уровне чресел и распространялись приятной негой по всему телу.
- Преступный тип, попав в грязную, неухоженную ванную комнату, должен обязательно, после снятия заскорузлой рубашки, тяжелый немигающий взгляд устремить на подтекающие краны, а потом долго регулировать подачу воды, тщательно подбирая комфортную температуру. Тело его, преждевременно обрюзгшее от всевозможных пороков, должно отвратительно вздрагивать под струями воды. Помывка не должна быть ему в радость. Эффектности и эффективности ты добьешься следующим: живописуй протирку подмышек одеколоном. Здесь бездна вариантов. Например, если протирка подмышек негодяя происходит после водной процедуры, то еще есть надежда на раскаяние и явку с повинной. Если же преступный тип вместо купания берет сильно разбавленный водой одеколон и протирает свои несимпатичные, клочковатые, со спутанными волосами подмышки, то это неисправимый негодяй. Для особо опасных рецидивистов ты можешь использовать одеколон "Тройной"... В общем, дальше ты можешь сам импровизировать на помывочную тему: введи, к примеру, сцену в шикарной финской бане, где суровые изрядно отпотевшие крестные отцы решают изощренно погубить главного героя, искупай несчастную жертву злодея в ванне с голубой пеной при зеркалах и розовом кафеле...
- Ну, ты и мастак! Что-то в этом есть...
Отведя вниз на сантиметр нижнюю челюсть и чуть приоткрыв рот, Ванёк мизинцем начал ковырять в ухе. На него снисходила благодать - ведь все больше отогревалось ядро тела!
- Твои похвалы я воспринимаю исключительно в адрес всего нашего рода. Восторги и похвалы вполне уместны и предопределены всей историей литературы. Именно мой старший брат Выс Балабан сидел на плече у Федора Михайловича, когда тот, проигравшись в пух и прах, начинал свой детективчик о Родионе Раскольникове. Наследственность же у всех Титлов распрекрасная.
Переминаясь передними лапками, существо продолжало вдохновенно рассказывать, а Ванёк, весь внимание, уже совсем отмякший, начал чувствовать холод линолеума. Ему даже пришлось перестать копать ногтем в ухе и переместить тяжесть тела на левую ягодицу и часть бедра, чтобы правая нога была овеваема от корня теплой атмосферой кухни и тоже согрелась, а то от контраста внешней и внутренней температур в предвестии чиха уже засвербело в носу.
- Но не почивай, Ванёк, на лаврах преждевременно. Ибо грош цена твоему будущему шедевру без достаточной щепоти психологизма. Спросишь меня, где взять и как раскрыть психологизм? И тут я дам тебе совет достойный не только Букеровской, но может быть и Нобелевской. Запомни, милейший, Абсолютом любого психологического романа является запах... Да-да, флюиды пахучести как способ сверхчувственного раскрытия характеров персонажей. Пусть в твоем романе Он любит Ее, а Она Другого и... сырокопченую колбасу. Именно сырокопченая колбаса, с ее неповторимым запахом, позволит тебе, мой друг, нарисовать незабываемый психологический портрет. Именно колбасный запах будет приводить героиню в состояние экстатической экзальтации. Впрочем, не только Ее, но и многих других женщин. В этом заключена универсальность предлагаемого тебе подхода, позволяющая делать философские и эстетические обобщения. Возможно некое эссе на тему: почему большинство женщин так горячо любят сырокопченые колбасы? О фаллическо-фрейдистском решении этого вопроса ты уже догадываешься сам, а я дарю тебе исторический вариант: запах этого мясного изделия пробуждает генетическую память, женщина переносится волнами неосознанных воспоминаний в пещерные, сладостные времена матриархата, когда горел костер и дым его коптил добычу, когда мужчина был подчиненным существом, а женщина имела силу... Вторым по значимости запахом для Нее пусть будет запах сорочки Другого, негодяя, но любимого. Сорочка будет грязноватая, вспомни про сцены мытья отрицательного героя, но при ее обнюхивании ноздри героини чувствительно раздуются, крылья носа расправятся, как крылья любви, на которых она полетит, глаза заблестят, щеки зарумянятся, а руки будут страстно мять хлопчатобумажную ткань... Ты чувствуешь творческую силу,Ванёк?
Но, на самом деле, в этот момент Ванёк, кроме того, что внимательно вслушивался в полумеханический стрекот Титла, еще и занимался другим делом, а именно: старался сдержаться и не чихнуть.
Однако, быть может, это и была переливающаяся через край творческая сила, и держать ее в себе долго не стоило?
- Для несчастного влюбленного героя, пусть Он будет тем самым сыщиком с молодым, чисто вымытым контрастным душем телом, определяющим станет запах Ее дезодоранта.
Кухонный гость Ванька начал быстрее переминаться ногами, темп речи его убыстрился, а тон голоса стал выше.
- Запах, пропитывающий многие детали Ее гардероба, буквально сводит Его с ума. Долго Он будет переживать и рефлектировать, а потом пусть будет решающая сцена: используя свои профессиональные качества, Он проберется в Ее квартиру, украдет газовый шарфик и... я ясно вижу: Он бежит, бежит, бежит в укромное местечко, в общественный сортир, где, заплатив сколько-то рублей за вход, уединяется в кабинке и нюхает шарфик до изнеможения, а затем обессиленный опускается на унитаз. Дарю тебе и этот гениальный ход: контраст туалета и женского дезодоранта. Ты получишь свою Букеровскую, если вообще сможешь что-нибудь написа-а-а-а...
Все-таки Ванёк не смог сдержаться.
Он с надрывом чихнул.
Тело его вздрогнуло, а пятки дернулись и с силой сомкнулись.
Раздался хлопок, и от нежданного посетителя остались лишь два голубоватых пятнышка около внутренних горбиков косточек вблизи щиколоток.
Симметричные пятнышки на правой и левой ноге...
Санитары, которых вызвали соседи, знавшие о хронической болезни Ивана Переломова и обеспокоенные как долгим его невыходом на улицу, так и странными звуками из-за двери его отдельной квартиры, обнаружили на кухне, среди засохших коричневатых болячек блевотины на зеленом линолеуме, приобретшего вследствие этого лошадиную пегость, совершенно голого мужчину, сидящего на полу и безостановочно что-то делавшего четырехцветной ручкой в большой тетради.
Когда голого мужчину стали паковать для перевозки, то тетрадь забрали, а пациент начал истошно кричать: "Отдайте, гады! Вы все злобные плагиаторы! Это же моя Букеровская премия!"
Один из санитаров, самый молодой и неопытный, но уже с тремя передними золотыми зубами, взял ту тетрадь и пролистал ее.
С первой до последней страницы она была заполнена ровненькими разноцветными спиралями, начинавшимися в центре и оканчивающимися в правом верхнем углу каждого листа.
1989, 1994
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Лев Ревуцкий. Рассказы. ["American Dream", спросите вы? Нет, отвечу я. Такова сила материнской любви. Ну и немного везения. Без мамы, её любви и поддержки не было бы ни американской...] Алёна Цами. Босиком по небу [Так уж устроен человек, что в майский полдень он сравнивает облетающие лепестки вишен с первым снегом, а первый снег – с лепестками вишен...] Владимир Буев. Ольга Чикина: "Люди сделаны из звёзд" [Вечер барда Ольги Чикиной в московской библиотеке Лермонтова в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри".] Владимир Ив. Максимов (1954-2024). Эхо на реке [Запомни запах скошенной травы, / Испей воды из родниковых братин... / В поэзию поэтам вход бесплатен. / Для остальных – увы, увы, увы...] Юрий Гладкевич (Беридзе). Иду свой путь [Как остро сосульки глядят на прохожих, / как будто пытаясь понять и учесть, / насколько прохожие те толстокожи, / и что там за кожа – броня или...] Роман Смирнов. Сны Иезекииля [...найти ещё одну связать века / мост подвесной пройти и поклониться / но не подняться выше языка / и ниже немоты не опуститься...] Андрей Коровин. Из книги "Любить дракона" – (2013) Часть I [ты выйдешь к солнцу сам не зная где ты / какие там живые экспонаты / где луг поющий где осипший берег / где девушка плывущая нагая / где высушены...] Андрей Бондаренко. Тела небесные и личные тела [я умею / складываю все под ноги / чтобы ходить / шаг за шагом и раз за разом / по мозаичному мосту в реальность] Николай Киселёв. Я – главная посредственность [и шкет бежит с огромным рюкзаком / шуршит домой болоньево штанами / а я шагаю в школу по кривой / учить детей любви и состраданию] Дмитрий Песков. приходит мартин cкорсезе [приходит мартин cкорсезе говорит привет / я сейчас снимаю фильм про индейцев / там для тебя есть одна / очень важная роль] Эмкей (Алексей Валлен). Такое кино [Рассеянно / капает дождь над Сеною. / Между лопаток пальчиком / трогаешь: "Всё потрачено..."] |
X | Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|