Вчера в газете "Утро Петербурга" на второй полосе под рубрикой "Утро с писателем" обнаружил ну просто огромный свой портрет, а под ним маленькое такое интервью. Слова, действительно, мои, хотя и в сокращенном варианте. Тираж двести тысяч, распространяется бесплатно. Я туда-сюда, позвонил знакомым - ищите-де оставшиеся свободные экземпляры. Нету - все расхватали. Даже моим знакомым не досталось.
Ну, думаю, слава! Долго же я ждал. Пришла как раз тогда, когда я и ждать перестал. Как Мартин Иден Джека Лондона, если кто-то еще помнит.
Но сравнение с известным литературным героем оказалось некорректным. То есть слава все-таки прошла стороной. Как писал об этом поэт Кушнер: "О, слава, ты так же прошла за горами, как западный фильм, не увиденный нами".
Как я это понял? А очень просто. Никто не подошел ко мне в метро с распахнутой, где мой портрет, газетой, не спросил - это вы? Чтобы в ответ я сдержанно кивнул.
- Нет, - подумал я, - для того, чтобы тебя узнавали в метро или на улице, нужно, чтобы тираж был никак не менее хотя бы миллиона экземпляров.
Как вот это дело в природе устроено. Природа на такие случаи жизни действует по принципу избыточности. Дерево, ну тополь, например, пускает по ветру миллионы семян, чтобы хотя бы одно где-то зацепилось и затем пошло в рост. Или взять порцию того же мужского эякулята. В ней что-то около двух миллионов сперматозоидов. А получится только у одного... Один - к двум миллионам. Таков шанс... То есть практически это равно нулю, если ты именно писатель, а не Ксения Собчак или "Фабрика звезд", что на Первом канале.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
