Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




МИХАЙЛОВНА


К вечеру Федька таращил глаза, перебегая из одного тёмного закоулка в другой. Благо в мазанке Михайловны их было немерено. Алька закрывала медицинский атлас и отслеживала перемещения. Особенно любил домовой стукать за печкой, хоть как он это делал - непонятно. Печка - массивной частью, почти Иванушки-дурачка печью из сказок, прилеплена намертво к стене. И где там шебуршаться - не ясно.

Михайловна, перекрестившись, наливала Федьке молоко в крышку из-под банки, где торжественно значилось: "Икра трески" и выходила на порог дома, завалившегося набекрень. Смотрела на закат. Яблони тихо роняли лепестки белого цвета и запах, который сумеречнорадостно накрывал двор и забор разбитый, и часть улицы с разобранной почти полностью брусчаткой. Она думала, что Пасха поздняя и Радоница вот, на днях. А тесто у неё не замешано. Куличи пасхальные с изюмом и посыпкой да и яйца, свяченые в Никольском храме, всё съели да раздала она. Надо бы поминального испечь. Руки же разболелись. Да и Федька не в духе последнее время - муку с гречкой смешал. Надо лампадку зажечь, да масло закончилось, а купить-то забыла. Ещё квартирантке обещала. Что обещала Альке никак не вспомнится. Ну, да ладно.

Рано утром, когда петух соседский ещё и не запел, хозяйка уже ходила по кухоньке. Чайник пытался хрипло свистеть, но не выходило, словно давился, булькал придушенно. Алька ещё спала. В больницу рядышком добежать. И Михайловна старалась сильно не шуметь. Случайно, порывшись в поисках чая из Шри Ланки, который как-то передали племянники из Москвы, она нашарила в углу буфета пакет. Вытащила на свет божий, а там мука. Когда она его задвинула и забыла - вспомнить никак не могла. Ну и хорошо. Всё-таки будет с чем на кладбище пойти. Ещё конфет собрала, вот и будет не стыдно перед людьми. Будет чем помянуть.

Алька примчалась вовремя, до того, как главврач докурил сигарету и собирался входить в массивные двери больницы. Уже дверь открывал, а тут и санитарка, почти прижавшись джинсовым боком к нему, ужом проскользнула в холод помещения. И её - Здрррасте, Степан Иваныч, утонуло возле хирургических палат.

Здание больницы - мощное, из старых торговых складов дореволюционных переоборудованное, так и красовалось красным кирпичом да арочными узкими окнами на окраине города. Длинным коридором оно тянулось внутри по отсутствующему полу, как и мазанка Михайловны. Так, на земле утрамбованной, и стояла больница, пережив все плохие и хорошие события, которые то накатывали на город, то неожиданно странным образом исчезали. Палаты выстроились с одной и другой стороны коридора, умудрившись впустить весь сонм больных и малое количество медицинского персонала. Здесь равное количество дверей принадлежало терапии, хирургии, лаборатории, рентген.отделению, операционной, неврологии, всему, что положено находиться в больничном солидном здании.

Сюда привозили на скорой, шли своим ходом, приезжали машинами. Вокруг больницы даже и двора как такового не было. Ни забора, ни опознавательных знаков, ни парковок. Она являла собой цитадельный вид или скорее даже монастырский, одиноким отрешённым островом вросла в эту землю и не собиралась никому из жителей города показывать беды, скорби, борьбу за жизни, надежды - если вы не сопричастны таинству медицинскому, не больны, не родственники больного, не лечащий персонал, зачем вам эта тайная странная жизнь. Клумбы с цветами, украшавшие территорию прибольничную, напоминали больше подступы к охраняемому объекту. Сверхсерьёзному. А как же - ангелы там взлетали. То Хранители жизни, то Ангелы смерти.

Михайловну привезли на скорой. И вроде ничего не было. На кладбище, возле могилы Петровича незабвенного, она словно видеть перестала, узелок платка тёмно-синего сжал шею смертельно - дышать нечем. Сняла его, но никак не могла нащупать корзинку с куличами и конфетами. Вроде полегчало, но потом завалилась на бок и всё. Очнулась уже на кровати в реанимации, куда её торжественно внесли и положили вместе с корзинкой.

Алька в белом халате и серых медицинских брюках примостилась на краю кровати и внимательно слушала, что говорит главврач Элеоноре Павловне, заведующей реанимацией. Затем они вышли, а Михайловна потянула простынь, которой её прикрыли, и зашептала. На самом деле ей казалось, что говорит она очень громко и даже стеснялась, что почти кричит. Но Алька её так плохо слышит. Даже наклонилась, чтобы разобрать, чего хочет хозяйка. Вот беда. А хотела она, чтобы ей из дома принесли ночнушку, ту, в васильках, которую на стуле положила. И халат тёплый с унтами - больно холодно в больнице. Да уж раз такая незадача случилась, пусть Алька раздаст всем поминальное из корзинки. И не забудь молока, как домой появишься, Федьке налить-то.

Михайловна вроде не тяжёлый пациент, но решили положить в реанимацию, думала Алька, в терапии сейчас всё занято, а здесь, как раз никого нет и тихо, спокойно. Завтра место освободится, Вострикова выписывается, та, что с сердцем больным, вот Михайловну на её место и определят, наверное. Как раз я на сутках, сейчас сбегаю и всё принесу. И присмотрю заодно.

Ночь шла спокойно. Алька, притащив кресло, оббитое кремовой кожей, ненатуральной конечно, уселась удобно и надолго, смотрела, как хозяйка, помостившись среди двух одеял, что ей выдали, не снимая домашних унт, заснула. И сама начала кунять, глаза её закрылись - сон поборол.

Она даже не знала, что её разбудило, но Михайловны на месте не было. Алька вскочила в полумраке и чуть не полетела. Это Михайловна лежала на земляном полу. Так тихо и умиротворённо. Алька проверила пульс, еле слышные толчки прослушивались. Она рванула за дежурной медсестрой. Когда они прибежали с врачом, Михайловна так и лежала, только подхрипывала чуть.

Дежурный врач видно позвонил главному. Пока они крутились все, делали уколы, осматривали, что-то записывали, что-то говорили, появился Степан Иваныч. Михайловна в себя не приходила. Альку послали за капельницей и лекарствами, главврач вышел из палаты с дежурным, а медсестра звонила по мобильному Элеоноре Павловне. Глядь, а Михайловна сползла на пол. Мужчины подняли её и вновь уложили на кровать. От земляного пола халат чуть испачкался, а васильки на крае ночнушки немного покоричневели. Степан Иваныч сел в кресло, внимательно смотрел на Михайловну. Дежурный врач стоял возле капельницы, которую принесли уже. Алька суетилась и нервничала. Что-то в воздухе было такое, как ангел пролетел. Михайловна снова начала сползать на пол. Алька заплакала. А Иваныч внезапно сказал: "Не плачь. Земля тянет. Старые люди на земле помирают."

Через какое-то малое время Федька просочился через всю эту закрытость больничную и спрятался в тёмном углу под кроватью. Он впервые вышел из дома. Михайловны не стало.




© Ирина Жураковская, 2019-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность