Она состоит из фальши
И правды твоей земли;
Держись от неё подальше! -
Держись от Москвы вдали:
Не видит своих огрехов,
Но помнит грехи Кремля -
Прибежище понаехов -
Родная моя земля.
Ночными горит огнями,
Как будто сошла с ума!
Чужими живёт слезами,
Когда их не льёт сама;
Но лишь оботрёт гляделки -
С расчётливостью следит,
Чтоб ел из одной тарелки
С евреем антисемит.
От этого - не тревожней,
Но как-то - на склоне дней -
Становится безнадёжней
И жить, и работать в ней.
А те, что, пройдя сквозь сито,
Пробились едва-едва,
Да благословят корыта
И стойла твои, Москва!
Снега за окном, как перхоть,
Дожди на ветвях, как слизь,
И если решил приехать,
То слишком не загостись:
Не думай, что вместе с нею
Ты неимоверно крут -
Она на любую шею
Сумеет надеть хомут.
Ночами на Красной Пресне
Стоит дискотечный гам:
Москва производит песни -
Не езди за ними к нам.
В чужие края врастаю,
Но, как из груди ни рву,
Себя москвичом считаю -
И буду, пока живу.
Но даже и после смерти,
Когда надо мной всплакнёт, -
Москве никогда не верьте -
Она и рыдая - врёт.
Но кто бы её стыдиться
И хаять ни начинал:
ОНА И ТВОЯ СТОЛИЦА! -
Запомни, провинциал!
Когда загребает мoney,
Когда регионы жмёт,
Таись от Москвы в тумане,
Стремись от неё в полёт.
Лети! Только Бога ради
Потом не роняй слезу,
Что предал своё Зарядье,
Оставил Арбат внизу! -
Что надо назад вернуться,
Пойти, как всегда, в кино...
И с кем-нибудь прошвырнуться
В каком-нибудь Люблино.
И где на витринах блики -
Стоять и смотреть с тоской,
Как ходят толпой таджики
По Пятницкой и Тверской.
Собирался в Крыму умирать.
Но, похоже, ещё поживу;
Петербургу скажу: "Исполать!"
Упрекну в равнодушье Москву, -
Без которой, казалось, ни дня...
И хотелось бы там, а не тут...
Но вода не отпустит меня -
Та, что местные морем зовут.
Да, она не отпустит, когда
Можно плавать и даже зимой;
Потому что морская вода,
Словно кровь, неразрывна со мной.
Ни Нева, ни Москва-река - не
Причиняя щемящую боль -
Не текут через сердце во мне,
Как течёт черноморская соль.
И пускай угрожают бедой
Всем свидетелям Крымской Весны, -
Мы оправданы этой водой
И водой этой - защищены.
И, способная взять да убить,
Если вдруг заиграешься с ней,
Оттого-то она, может быть,
Даже околоплодной важней.
С огоньком, но в дыму - безнадёжная,
Словно в дождь разведённый костёр, -
Вспоминается жизнь односложная,
Как исписанный хуем забор;
За которым заводы, строительство,
Бесконечный советский аврал;
Я родился не для очернительства,
Но в гробу этот кипеш видал.
То бухал каждый день, то завязывал,
То - опять двадцать пять - за стакан;
Сквозь глушилки мне голос рассказывал,
Что живу в наихудшей из стран.
Это злило и жгло, словно нынешних
Протестующих трутней и пчёл:
Недовольство растёт даже в Кинешме,
Что сюда я для рифмы приплёл.
Персонажами фильмов Кустурицы,
Как ослабла советская власть,
Мы потом тоже вышли на улицы -
И такая хуйня началась! -
Что сочли как достойную плату за
Заблуждения прожитых лет, -
Не заметив, что в качестве вантуза
Нами чистят чужой туалет.
Даже Запад остался растерянным
И не понял, казалось, вполне,
От России услышав: "Я верю вам
И отдамся по сходной цене".
И когда б не надетая предками
Ей под юбку стальная броня, -
Что бы сделали с нашими детками
И со всеми, включая меня?
Вспоминается чересполосица
Бесконечных лесов и полей,
Из которых, как песня, доносится
Древнерусское наше: "Налей!".
Даже правду, порой, словно ложь, нести
С пьяных глаз предпочтительней и,
Хоть давно завязал, - это сложности
Исключительно только мои.
Все враги - в телевизоре - порваны!
Повсеместно - для трутней и пчёл -
Фестивали, Конгрессы и Форумы! -
Будто взял да воскрес комсомол;
И везде - воровство, попустительство -
Деткам не с кого делать судьбу...
Я родился не для очернительства,
Но видал этот кипеш в гробу.
Стал похож на пидараса:
Тет-а-тет и визави;
Мясом тыкать в чьё-то мясо
Стало скучно без любви.
То же самое и в группе:
Мало-мальской и большой!..
Это - как вариться в супе
По согласию с лапшой.
Ты одна сидишь в буфете,
Занимая стол и стул,
О таких как ты в инете
Прямо пишут: ябывдул.
Но сейчас - такое бесит! -
Я от этого устал;
А тому назад лет десять -
Это я и написал.
Нас любовь за гробом встретит
Или выход в пустоту?
Мой костёр в тумане светит,
Искры гаснут на лету.
Я не знаю: мало ль, много ль
Нам испытывать Судьбу?
Нет ответа. Только Гоголь,
Перевернутый в гробу! -
Это тоже я когда-то
Написал на веб-портал -
Кто-нибудь читал, ребята?
Кто-то помнит, где читал?
С молодым энтузиазмом
И с любовью! - смех и грех! -
Я писал о самом разном -
Вы читали?! Ну вас всех!..
Больше так писать не стану,
А напишется - сотру!
Места нет в стихах туману -
Ни туману, ни костру!
Не с любовью поднебесье -
Равнодушная земля -
Весь умру или не весь я,
Примет полностью меня.
Когда я гуляю по зимнему парку
и рядом со мной
бегает бездомная собака,
заглядывая мне в глаза
своими голодными глазами
и потом,
представив, что я ее хозяин,
провожает меня через весь город,
потому что с хозяином
не надо бояться
других бездомных собак;
когда ветер с моря
продувает насквозь
заброшенный санаторий
и срывает последние листья
с платанов, акаций и тополей, -
я часто вижу среди деревьев
толстого больного мальчика,
одетого в шапку-ушанку
и теплый, не по размеру,
лыжный спортивный костюм.
Мальчик постоянно ест
и постоянно разбрасывает по аллеям
рваную упаковку
от чипсов, конфет и орешков.
Он берет их из багажника
обшарпанного мотоцикла,
на котором его привозят
днём или вечером
для регулярных прогулок
в парк.
Привозит мальчика сорокалетний
деклассированный элемент,
подстриженный наголо
и одетый в короткую кожаную куртку.
Он постоянно находится рядом,
изредка поглядывая
на жующего мальчика,
лицо которого
обезображено
недоразвитой психикой
и, как следствие,
болезненной полнотой.
"Странная пара", - всегда думаю я,
но так, похоже, не думает
считающая меня хозяином
бездомная собака:
она подходит то к мальчику,
то к подстриженному наголо
деклассированному элементу,
повиливая хвостом
и настойчиво выпрашивая поесть.
Мальчик не обращал на собаку
никакого внимания,
а вот деклассированный
любил, усевшись по-зоновски на корточки,
погладить её и поиграть с ней;
иногда - я не видел, но, может быть, -
чем-то кормил.
Подстриженный наголо
часто отвечал на телефонные звонки
и, переговорив по мобильному,
кивал жующему мальчику,
после чего
тот,
с мучительной сосредоточенностью
умственно отсталого человека,
устремлялся за трансформаторную будку
или в ближайшие кусты,
некоторое время пропадал там
и с облегчением возвращался
к наполненному едой
багажнику обшарпанного мотоцикла.
Как-то, ближе к Рождеству,
прогуливаясь по парку
с бегающей рядом собакой,
я увидел
протянутую между кустами
и трансформаторной будкой
полицейскую ленту и микроавтобус
с надписью: "Следственный комитет".
Вокруг, в кустах и за деревьями,
ходили и шарили в зимней траве
одетые в служебное
и гражданское люди.
Я и до этого замечал,
что после того
как деклассированный элемент
увозил на мотоцикле больного мальчика,
на их месте
постоянно появлялись
какие-то тёмные личности
и что-то искали,
шпыняя ногами листву.
Пройдя чуть дальше по аллее,
я увидел
лежащий на боку
сразу за микроавтобусом
знакомый
обшарпанный мотоцикл.
"Надеюсь,
мальчику ничего не грозит, -
думал я, уводя за собой
подальше от полицейского ограждения
бездомную собаку, -
трудно повесить
сбыт наркотических средств
на слабоумного
и малолетнего инвалида".
Надеюсь также, что мальчик не выдаст
подстриженного наголо,
ибо кто же, в таком случае,
будет покупать ему
орешки, конфеты и чипсы -
за спрятанные
в лыжном костюме наркотики
и за их закладку
в заранее определённых местах?
Когда я перехожу городское шоссе,
постоянно волнуясь
из-за летящих машин
за бегущую следом собаку,
я думаю, как же ей, наверное, страшно,
проводив меня до дома,
возвращаться под тёмным небом,
одной,
в продуваемый всеми ветрами
заброшенный санаторий,
через полный опасностей город
возвращаться по улицам,
где во дворах
бегают стаями
чужие бездомные собаки,
или - что ещё страшнее -
выгуливают
без поводков и намордников
своих агрессивных питомцев
настоящие - в отличие от меня,
но глупые и безответственные хозяева.
Как страшно, думаю я,
и как одиноко
возвращаться через тёмный город,
где собака
может попасть под горячую руку
и пострадать,
по доверчивости подойдя
к одному из местных наркоманов,
находящихся в ломке
и потерявших сегодня
двух своих постоянных,
но не очень удачливых
продавцов.
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]