Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




СОЦИОПАТ


*

К Смирнову я шел волнуясь. Успокаивать клиента нечем, а обманывать не хотелось. К сожалению, за все время работы адвокатом привычка лицемерить так и не выработалась.

- Все очень серьезно. Вам грозит ампутация пятнадцати килограмм, - сразу вывалил я правду.

Смирнов и сам прекрасно все понимал, поэтому только спросил со вздохом:

- Что именно отрежут?

- Я буду бороться за резекцию рук по локоть и ног по колено. Должно хватить.

- Это хорошо, - только и произнес он.

Я кивнул. Учитывая его род деятельности, такой вариант не самый плохой.

- А прокурор? - спросил мой клиент.

- Он хочет получить всю ногу. Левую или правую.

Смирнов задумался.

- Может такой вариант и лучше?

Я покачал головой.

- В моем варианте вы быстрей восстановитесь и даже сможете нарастить впоследствие свой вес. Конечно, до нынешних семидесяти килограмм вы уже не дотянете, но все же что-то и вернется за пару лет.

- И какие шансы? - совсем уж безразлично спросил он.

- Учитывая тяжесть преступления?

- Да.

- Маленькие, но есть.

Он опять закивал...



*

Конечно, я попытался сначала договориться с прокурором. Назначил свидание, заказал столик в дорогущем ресторане, лимузин, забронировал номер с видом на залив. Благо, государственным обвинителем назначили моего университетского приятеля Вано, которого мы с женой где-то раза три в году приглашали на семейные оргии. Каждый раз он появлялся с новой подругой, а в этот раз пришел даже с двумя.

- Паша, пойми! Дело стоит на контроле общественности, - объяснил он мне уже в самом конце встречи.

- Но ведь всегда можно найти какой-то компромисс. Мой клиент может признаться в совершении преступления сразу, без утомительной доказательной базы, а вы скосите несколько килограмм.

- Скосите! Скосите! Ха-ха, - рассмеялся он, расплескивая мартини на спину моей жены. - Ты газеты почитай. Там видео просто прелесть. Общественность жаждет крови. Генеральный Прокурор жаждет крови. Правительство жаждет крови. Впаяют ему по полной.

Он аккуратно слизал капельки мартини со спины благодарно застонавшей жены, и шлепнул её игриво по заду.

- Что же мне делать? - спросил я.

- Расслабься и получай опыт, - цинично посоветовал он.



*

После процесса все спустились в ресторан. На аукционе продавали стейк из ног Смирнова. Юристам, как непосредственным участникам процесса, продали со скидкой. Результаты процесса не радовали. Выторговать удалось мелочи. Ампутировали ноги выше колена, с чем меня и поздравляли все присутствующие, даже Вано.

- Ты монстр, ты просто монстр, - сказал он мне, чавкая мясом. - Мне даже на мгновение показалось, что ты реально несколько килограмм скосишь.

У меня аппетита не было. На самого Смирнова мне плевать, но обвинительные приговоры переносил болезненно, словно ребенок. Поэтому не стал наедаться, а попросил упаковать стейк с собой для жены.

- Да-да! - поддержал Вано судья Мартыненко. - Вы очень профессионально вели процесс. Если бы не наличие видеозаписей, вы вполне могли бы и оправдать своего подзащитного. Что было бы печально! - добавил он рассмеявшись. - Наш повар любит работать с настоящим мясом, у него получаются поистине великолепные, волшебные произведения кулинарного искусства.

- Не знаю, - признался я. - Не думаю, что могу быть довольным результатами процесса.

- Да ладно вам, Паша, комплексовать, - махнул рукой Мартыненко. - Адвокаты не могут оправдать всех. И не только потому, что многие подсудимые действительно виновны в своих преступлениях. Цивилизация живет в условиях дефицита натурального мяса, и в обозримые несколько тысяч лет воссоздать животный мир не получится. И принцип - нарушил, поделись своим телом с обществом - будет существовать.

Я сделал вид, что согласился.



*

Через месяц я опять разговаривал со Смирновым.

- Второй раз за полгода? - спросил.

Он только сжался, бедняга, и кивнул, не поднимая головы.

- У вас даже ноги еще не отросли! - воскликнул я. - Подождали хотя бы!

- Не знаю, господин адвокат. Это накатывает, я себя в такие моменты не контролирую. Почти не контролирую.

Я достал папки с материалами и положил их на стол.

- Все хуже, чем в прошлый раз, - сразу сообщил я.

- Я понимаю.

- В прошлый раз вас зафиксировали только видеокамеры в подземном гараже супермаркета, следов и улик практически не было. Именно благодаря этому мне удалось смягчить приговор.

- А сейчас? - заискивающе спросил он.

- А сейчас! - я буквально взорвался. - Вы умудрились сделать это на глазах почти сотни свидетелей! В центральном парке! Днем! В выходной день!

- Я понимаю...

Я взял себя в руки и спросил уже спокойней.

- Вы же наследственный клиент нашей семьи? Ваши дела долгое время вел мой батюшка?

- С самого рождения, - согласился он. - Меня приписали к нему по результатам лотереи.

- И до этого самого момента никаких уголовных преступлений?

- Нет, господин адвокат. Я не знаю, что на меня нашло.

Я не стал дальше его мучить. Только у самых дверей поинтересовался:

- Сколько вы сейчас весите?

- Пятьдесят семь.



*

С Вано я встречаться не стал. Посчитал бесполезным. У него и так все козыри. Хватит и того, что жена проведет с ним уикенд. Долго раздумывая в поисках выхода, я, в конце концов, попытался задобрить прессу.

- Машенька, я уверен, что газеты несправедливо относятся к моему клиенту, - произнес я, параллельно играясь с вишенкой, которую катал на её груди.

- Несправедливо? - промурлыкала она удивленно.

- Конечно! В каждом номере по десять строчек. Это еще до начала процесса, - воскликнул я. - Хватило бы и пяти. Зачем напрягать, зачем поднимать шумиху?

- Пашенька, ну что ты! - прошептала журналистка, забирая у меня вишенку и отправляя её в рот. - Это же не наша идея. Существуют жесткие стандарты. Если мы по каким-то причинам уменьшим освещение следствия, у всех сразу возникнет вопрос: почему именно о нем мы решили промолчать? Отчего такая льгота? А не протекция ли это? И процесс плавно переместится в плоскость политики. Поверь мне, тебе совершенно не понравится, если в него вмешаются политиканы. А так, в общей массе... У нас в уголовной хронике сейчас тридцать подобных преступлений.

Я вздохнул.

- Жаль мне его, - неожиданно признался я.

- Вот уж глупости. Нашел, кого жалеть. Он же явный психопат! - Машенька наклонилась ко мне и нежно укусила за мочку уха. - И он не просто дрочил. Нет, он даже кончил! Срезать с него килограмм двадцать пять - совершенно заслуженное наказание.



*

После процесса я обедал с судьей. Смирнова брать я не стал, сегодня судили еще какого-то негра, и я взял бефстроганов из его мяса. Все же оно нежнее и приятнее на вкус. А судья по какому-то поводу шиковал и заказал целых два блюда: борщ на жире Смирнова и его же запеченную печень.

- Вы старались, мой мальчик! Дрались, как лев! - заявил он мне после первого. - И не ваша вина, что преступление осужденного абсолютно очевидно.

- Да, господин судья, - безропотно согласился я.

- В одном вы только перегнули палку, мой мальчик, - произнес он и замолчал.

- В чем же? - подыграл ему я.

- В том, что попытались сыграть на жалости к преступнику, - и строго потряс ножом.

- Я просто не нашел других возможностей...

- Так их и не было, - прервал меня он. - Вообще никаких возможностей не было. Это ведь не бракоразводный процесс, это проклятый дрочер.

- Ну и что? Он все равно человек.

- Пхых! - возмутился судья. - Если он человек, то пусть не забывает, что живет не на каком-то острове, а в обществе! И тут ему никто не даст разбазаривать свою сперму. Сперме месте в женщине! Сперма - это начало нового человека. Наша страна и так переживает тяжелые годы, а тут еще и дрочеров развелось.

- Тяжелые? - удивился я. - Но экономика вроде на подъеме...

- Экономика, - скривился судья. - Демография в кризисе. Население сокращается, а значит, мясной потенциал уменьшается. Мы уже из второй десятки вылетели.

- Не думаю, что Смирнов сильно ухудшит показатели, - возразил я.

- Принцип - каждый человек должен воспроизвести себе подобного - никто отменять не собирается, - в свою очередь возразил судья и добавил скривившись: - Тем более, ради Смирнова.



*

Я надеялся, что не услышу о Смирнове достаточно долго. После того, как у него срезали почти все мясо и большинство органов, оставив, по сути, только голову, позвоночник с какими-то ошметками и член, я рассчитывал, что он завяжет с преступлениями, как минимум, на несколько лет. Но меня к нему вызвали уже через две недели.

- Как? - спросил я.

Смирнов лежал в биорастворе и молчал. Я открыл папку с материалами следствия и начал читать.

- Боже мой, - воскликнул я. - Вы сами себе сделали минет? И проглотили сперму?

- Да... - промычал Смирнов.

Я молчал минут десять.

- Смирнов, - наконец, произнес я. - Должен признать, я вас совершенно не понимаю. Просто не могу понять. Что вам мешает найти бабу, которая сделает все, что только взбредет вам в голову и с радостью понесет от вас? Даже сейчас с вашими тридцатью килограммами, вы можете снять в школе какую-то малолетку, которая будет только рада дополнительной практике. А вы?

- Простите, господин адвокат. Я сам не понимаю. Это как будто накатывает на меня и никак не остановить. Не получается.



*

Я понимал, что ничего изменить в судьбе Смирнова не смогу. Но все равно попытался и отправился в институт судебной медицины. Доктор, которая меня приняла, была совсем молодой и симпатичной. Она предпочитала быть сверху, даже отвечая на мои вопросы.

- Что их заставляет дрочить?

- Милый, они же все социопаты. Они не способны к адаптации в обществе. Поверь, они все делают назло всем нам.

- Но он говорит, что он не может контролировать свои действия.

- Лгут. Нагло лгут.

- Я могу поверить в социопатию, - произнес я осторожно. - Я сам недолюбливаю дрочеров, а моего клиента, который сам себе делает минет, тем более, но меня что-то смущает в этой ситуации.

- Забудь, - произнесла она, убыстряясь. - Система рассчитана точно. Больше, чем можно, она не заберет. Мясо всегда будет ровно столько, сколько общество может себе позволить.

- Система?

- Ах, не забивай себе голову. Лучше давай поменяемся.



*

По традиции жене и родственникам Смирнова отдали уши и продали со скидкой ребра на суп. Особенно грустными они не показались. С другой стороны, родителей у него не было, а жены сейчас редко отличаются сентиментальностью. Мозги купил какая-то шишка из столицы. А вот судье удалось вырвать настоящий деликатес - яйца.

- Поздравляю вас с удачной покупкой, господин судья, - произнес я.

- Да. Мне сегодня ужасно повезло, что никто не заинтересовался и торги прошли совсем спокойно.

- Господин судья, я бы хотел... - голос мой непроизвольно дрогнул, - я бы хотел поговорить с вами.

- О чем же, мой мальчик?

- О странной статистике.

- Вот уж в чем не понимаю, так это в статистике, - удивился он.

- Но все же я думаю, вы сможете мне объяснить одну цифру.

Он посмотрел на меня.

- Почему каждый год мяса осуждают ровно пять процентов от общего мясного потенциала страны?

- Разве? - ухмыльнулся он.

- Это открытая информация, я проверил. Нигде именно это соотношение не публикуется. Но соотнести не сложно.

Судья совершенно неожиданно положил мне руку на плечо и зашептал.

- Мальчик мой, обществу необходимо здоровое питание, чтобы не выродиться. А принцип добровольного пожертвования части себя во благо общества - краеугольный камень нашей культуры.

- Я не помню, чтобы кто-то добровольно сдавал себя на мясо.

- Слава богу, это не требуется, хватает осужденных преступников.

- Благо их количество всегда можно... предугадать...

- Зачем гадать, - улыбнулся во все тридцать два зуба судья. - Мы демократическая страна, парламент в бюджете на каждый год закрепляет целевой уровень преступности.

- Очень продуманная система, - произнес я задумчиво.

- Безусловно! - согласился он.




© Максим Усачев, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2010-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...]
Словесность