Делать журнальные обзоры мне предложила Виктория Шохина; конкретную форму - худо-бедно - придумал я сам. Вряд ли эти отрывочные и нестройные "впечатления" представляют особую ценность, но, по-моему, они дают возможность взглянуть со стороны на пресловутый литературный процесс. Но необходимо пояснить некоторые смысловые и интонационные особенности тогдашних моих текстов.
Во-первых, в то время я исходил из того, что "толстые" журналы себя изжили и должны исчезнуть (или же радикально трансформироваться). Сегодня мне очевидно, что у традиционных "толстяков" есть своя культурная ниша, и что никому лучше не будет, если они умрут (будет хуже). Во-вторых, дело в том, что в значительной степени мои писания подпитывались энергией противостояния. После октября 93 г. "Независимая газета" перешла в жесткую оппозицию к ельцинскому режиму и в том числе повела решительную атаку на литературно-демократический истеблишмент, поддержавший расстрел парламента. Мне позиция "НГ" не была близка, я с самого начала воспринимал октябрьские события как маленькую гражданскую войну, в развязывании которой одинаково виновны обе стороны. В дальнейшем, узнавая впечатления очевидцев, читая отдельные газетные статьи, я всё больше и больше убеждался, что причиной тогдашней трагедии в значительной мере была серия провокаций, в осуществлении которых преуспели все участники конфликта (провокации правительственных сил были, конечно, более эффектны и эффективны). Впрочем, по вполне понятным причинам, никакого расследования не проводилось, и узнать правду в ближайшие сто лет нам не грозит.
Но как бы ни менялись со временем мои оценки, я никогда не сочувствовал защитникам Белого Дома - не конкретным людям, оказавшимся в чудовищной ситуации, а носителям определенной идеи; я не сочувствовал их целям, их действиям, их намерениям. Поэтому я не мог полностью отождествлять себя с "Независимой", но при всех политических расхождениях мои эстетические пристрастия были близки к пристрастиям Ефима Лямпорта, ведущего критика "НГ" образца 1993-95 гг. Я чувствовал затхлость литературной атмосферы того времени, я видел засилье в критике немзеров-архангельских-басинских, мне хотелось что-то этому противопоставить. Противопоставить я мог лишь свое мнение, свое понимание, что такое хорошо и что такое плохо. Полагаю, Лямпорт думал также, но у него неприятие эстетическое усиливалось яростным социально-политическим протестом. Сказать так про себя я не могу.
"Полёт разборов", серия 70 / Часть 1. Софья Дубровская[Литературно-критический проект "Полёт разборов". Стихи Софьи Дубровской рецензируют Ирина Машинская, Юлия Подлубнова, Валерий Шубинский, Данила Давыдов...]Савелий Немцев: Поэтическое королевство Сиам: от манифеста до "Четвёртой стражи"[К выходу второго сборника краснодарских (и не только) поэтов, именующих себя рубежниками, "Четвёртая стража" (Ridero, 2021).]Елена Севрюгина: Лететь за потерянной стаей наверх (о некоторых стихотворениях Кристины Крюковой)[Многие ли современные поэты стремятся не идти в ногу со временем, чтобы быть этим временем востребованным, а сохранить оригинальность звучания собственного...]Юрий Макашёв: Доминанта[вот тебе матерь - источник добра, / пыльная улица детства, / вот тебе дом, братовья и сестра, / гладь дождевая - смотреться...]Юрий Тубольцев: Все повторяется[Вася с подружкой ещё никогда не целовался. Вася ждал начала близости. Не знал, как к ней подступиться. Они сфотографировались на фоне расписанных художником...]Юрий Гладкевич (Юрий Беридзе): К идущим мимо[...но отчего же так дышится мне, / словно я с осенью сроден вполне, / словно настолько похожи мы с нею, / что я невольно и сам осенею...]Кристина Крюкова: Прогулки с Вертумном[Мой опыт - тиран мой - хранилище, ларчик, капкан, / В нём собрано всё, чем Создатель питал меня прежде. / И я поневоле теперь продавец-шарлатан, / ...]Роман Иноземцев: Асимптоты[Что ты там делаешь в вашей сплошной грязи? / Властным безумием втопчут - и кто заметит? / Умные люди уходят из-под грозы, / Я поднимаю Россию, и...]
