Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




О  "СУЩНОСТИ  ХРИСТИАНСТВА"  ЛЮДВИГА  ФЕЙЕРБАХА


Людвиг Фейербах принадлежит к еретическому меньшинству не потому, что взялся говорить о недопустимом (по мнению большинства) тоне о божестве или взялся рассудить, какая именно сущность религии является истинной, а потому, что сумел преодолеть в себе стремление к разрушению - стремление большинства. Общепринятая и доступная большинству система оценок признает достигшим некоторой цели только критический, уничтожающий, разрушительный труд - в то время как труд констатирующий, открывающий, описательный представляется ей бесплодным. Труд художника, изображающего дерево, будет неизбежно сочтен прихотью, забавой, вольным искусством, но при этом в дровах большинство видит результат.

Книга Фейербаха "Сущность христианства" на горе своему создателю ни в замысле, ни в печатном слове не была критической: критическими были лишь отзывы, засыпавшие автора после ее выхода. Несмотря на то, что "письма читателей" в основном были посвящены кощунственности книги в церковном смысле, первоначальной их энергией стало не несогласие с авторскими заключениями, а недоумение: кощунство Фейербаха прежде всего имело психологический смысл. Конечно, возмущала именно форма изложения мысли. Почти треть всего текста, будто математическое правило, выделена курсивом - причем, суждения и высказаны таким образом, что курсив кажется только неизбежным полиграфическим ответом на авторскую интонацию безусловности. В то время как значимость сочинения Фейербаха видна, может быть, со второй строки - его значительность видна с первой. В том и беда "Сущности христианства", что на честный и кропотливый описательный труд затрачивается энергия иного качества, нежели на безответственную и разрушительную критику: творец первого черпает ее у себя самого, а вторая, по сути являясь воровством, -- у того, кого она ниспровергает. Ни в коем случае не имея цели оспаривать Библию, а желая прояснить ее затемненное и частью потерянное значение, Фейербах должен был компенсировать в себе неотменимое противоречие между ним и ею, приняв библейский тон и почти библейский слог - что, как мы уже знаем, оскорбило публику. Любая публика предпочитает, чтобы ей лгали, но при этом обходились с нею почтительно, то есть просили - а не заставляли - верить себе. Книга Фейербаха оспорима с трудом. Помимо силы ее мысли это объясняется еще и тем, что энергия, затраченная на нее, как я говорил, ни у кого не заимствована, а значит, сама она - явление судьбы, а не просто творчества. Это и определило реакцию на нее большинства, жаждущего критики.

В "Сущности христианства" Людвиг Фейербах видит эту сущность "антропологической", то есть бессмысленной вне человеческой физиологии и человеческих понятий. Не только, обращаясь к Богу, мы обращаемся к самим себе, но и, оспаривая Фейербаха, мы оспариваем самих себя. Все предметы и образы, доступные нам, нам не с чем сравнить, кроме нас самих, и любое положение нам нечем доказать, кроме нашего собственного ощущения. Ни на секунду не отступая в разговоре о религии от человека и природы человека, Фейербах использует именно эту реальность, и всякий раз мы имеем возможность проверить высказанную им идею по себе - как он в свое время сопоставлял ее с собой - и в этом, видимо, наивысшая степень достоверности философского рассуждения. Очевидно, ложью в таком свете может быть признано то, что (как и критическая энергия) сравнимо и совместимо с другими, но не с собой - взятое не у себя, не по себе испытанное на верность. При том, что религия у Фейербаха имеет человеческую природу (а по сути - природу Фейербаха, так как для него реально существует только один человек - он сам), ложь в его книге была бы не просто объективной ложью, а совершенно определенным отступлением от заданной темы - поскольку любая ложь, как здесь косвенно показано, античеловечна. Несомненно, это делает естественное доверие к его доводам осознанным. Что нам и нужно от мыслителя.


Май 1997




© Илья Тюрин, 1997-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.






НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть II [Эта книга не-прощания с тобой, мой Баку, мой сказочный Зурбаган, мой город Ветров, город осеннего Бога с голубыми глазами небес.] Яков Каунатор. В своём отечестве пророк печальный... [О жизни, времени и поэзии Никoлая Рубцова. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём..." / "Всю жизнь поэт искал свою Пристань, Обрёл он...] Рассказы участников VI Международной литературной премии "ДИАС" [Рассказы участниц казанской литературной премии "ДИАС" 2024 Любови Бакановой, Александры Дворецкой и Лилии Крамер.] Полина Орынянская. Холодная Лета, горячие берега [Следи за птицей и закрой глаза. / Ты чувствуешь, как несговорчив ветер, / как в лёгких закипает бирюза / небесных вод и канувших столетий?..] Александр Оберемок. Между строк [куда теперь? о смерти всуе не говори, мой друг-пиит, / зима, крестьянин торжествует, а мачта гнётся и скрипит, / но надо жить, не надо песен ворью...] Полина Михайлова. Света – Ора [Этот новый мир ничего не весил, и в нём не было усталости, кроме душевной...] Марина Марьяшина. Обживая временные петли (О книге Бориса Кутенкова "память so true") [В попытке высказать себя, дойти до сути ощущений, выговорить невыговариваемое, зная, что изреченное – ложь – заключается главное противоречие всей книги...] Александр Хан. Когда я слушал чтение (о стихах Юлии Закаблуковской) [Когда я слушал чтение Юлии Закаблуковской, я слушал нежное нашептывание, усугубляемое шрифтом, маленькими буквами, пунктуацией, скобками, тире...] Юлия Сафронова. Локализация взаимодействий [Встреча с поэтом и филологом Ириной Кадочниковой в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри". Тенденции развития современной поэзии Удмуртии.] Татьяна Мамаева. Игра без правил [Где нет царя, там смута и раздор, – / стрельцы зело серьёзны, даже слишком, – / Наш царь пропал, его похитил вор / немецкий мушкетер Лефорт Франтишка...]
Читайте также: Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I | Галина Бурденко. Неудобный Воннегут | Владимир Буев. Две рецензии | Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") | Александр Карпенко. Крестословица | Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II | Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" | Виктория Смагина. На паутинке вечер замер | Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех | Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью | Владимир Алейников. Моление в начале ноября | Ренат Гильфанов. Повод (для иронии) | Татьяна Горохова. Живое впечатление от Живого искусства (Духовное в живописи Александра Копейко) | Наталья Захарцева. Сны сторожа Алексеева | Надежда Жандр. "Чусовая" и другие рассказы
Словесность