Здравствуй эра водолея ливни ливни без конца
Отопление не греет одинокие сердца
Сорок капель горько остро новоявленный флюид
Сад размыт слезами монстров ничего здесь не горит
Осень спит пленив экватор полночь горечь знаю жду
Губернатор-терминатор ночью шастает в саду
Он убил семьсот наташек восемьсот казаней взял
Слева справа без поблажек буря шторм девятый вал
А в ковчеге только крысы тараканы слизняки
Доплывёт ковчег до мыса остопиздевшей тоски
Там есть сад в саду малина вся червивая как есть
Грязь кругом размыта глина это место чья-то месть
Сорок капель снова в плюсе жажда влагу ртом ловлю
Дело в общем не во вкусе соль и горечь я люблю
Да пребудет анафема пусть веками кровь поёт
Про болезни и проблемы и про здравствуй новый год.
Мы ехали молча, скрывая свой страх
И яблоки рая держали в зубах
А в яблоках черви шептали о том
Как славно живётся в пространстве пустом
Удушливым летом, гремучей весной
В автобусе пахнет обшивкой мясной
И в сердце моём зарастает пустырь
И льётся из треснувших глаз нашатырь
Автобус идёт на былинный восток
Былинками мы попадаем в поток
Отчаянных мыслей и крови отцов
Мы все превращаемся в жертвы жрецов
Когда от вина окосевший Эзоп
Мяукая бросился в калейдоскоп
Волшебные лампы в туннеле зажглись
Я слепо накренился в сонную высь
И джинны запели о вечной весне
Гремящей соцветием жизней во мне
И весь этот джаз, отравляющий ум
Проснулся внутри как горячий самум
Нас как-то неправильно держит земля
Здесь кости становятся кучкой угля
Моя голова - голубой вертолёт
И в мёртвой петле полумёртвый пилот
Мне шепчет о том, что нельзя объяснить
Когда до предела натянута нить
И время вот-вот превратится в ничто
В автобус вхожу я в немецком пальто
И сонно скольжу в ослепительный мрак
И демоны сна сообщают мне, как
Глаза себе выжег писатель Стендаль
И с хрюканьем ринулся в дивную даль
А я никогда никуда не спешу
Я воздухом вашим нарочно дышу
Сижу на костях, проезжаю закат
И нет на дороге в забвенье преград.
Все чувства на нуле
Он катится под гору
По проклятой земле
К забытому собору
Он помнит, как найти
Обещанное чудо
На праведном пути
Откуда он, откуда
Всё знает о себе
И мир ему удобен
В расчерченной судьбе
Он вектору подобен
И движется как все
Но только чуть левее
По встречной полосе
По каменной аллее
Его не ждут назад
Руины в лунном свете
Вперёд его глаза
Толкает чёрный ветер
Он был убит в боях
Он сам уже как вирус
И ляжет буквой "Я"
На жертвенный папирус
Он борется с дождём
И тает под лучами
Ему кричат: "мы ждём!"
Наёмники с мечами
Но он им шепчет "брысь"
И поменяв обличье
Он улетает ввысь
На крыльях безразличья.
Склеп как склеп; внутри окошки
На окошках витражи
Оборвали злые кошки
Занавесочки души
Я лежу белее ночи
И в малиновой тиши
Из-за розовых обочин
Выплывают миражи
Что-то странно, где-то больно
Тор газетой эльфов бьёт
И по кучкам в колокольню
С хлебом-солью их несёт
За камином - скорпионы
Пауки, что бьют в упор
Не слыхать аккордеона
Ждёт под лавкой мой топор
Запах смерти, жжёных тряпок
Мёртвых листьев и луны
Экзотизм дырявых тапок
Аметистовые сны
В склепе холод; холодильник -
Чёрный, словно обгорел
В нём хитиновый будильник
Мне налево песни пел
Я же спал, слова не слышал
И затих кислотный рэп
Здесь давно никто не дышит
Говорю же: склеп как склеп.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
