|
КАК ДЕЛА, ВЕНЕЧКА?
вырвался
1.
вдохнув - выдохнув темнотою - вдохнув - кашлянув
пытаешься сковырнуть себя зажигалкою
мы ждущие от других бешеных штурм унд дрангов
неистовых абордажей отчаянных кратких
получаем доооооолгий ленивый
как секс супругов под утро
под это вечное утро
будничный поцелуй
но не в губы - в изгиб плеча
поднимая с пола последний час
понимая
не получилось перемолчать себя
и не получится
2.
не перейти февраль - отсидеться в ладони Твоей
на работе домашним наврать с три короба еле
ворочая языком отяжелевшим как плеть
не откликаясь ни на один пеленг
ни звуковой ни болевой ни тем более Твой
деньночьдень провести в постели
выучиться засыпать просто от скуки
не включая ни звук ни свет растворяться в кубе
темноты тишины НО сжимая внутри
глину сердца как неудавшийся мир гончар
мысленно перелистывать "мастера и маргариту"
от эпилога к началу
_^_
письма к...
1. ночь
ночь выдавит отраженья на окна,
вспарывая стекло,
как кораблик волну,
тонким резцом луча,
который дрогнет
и упадет на пол.
мне захочется пнуть
этот несбывшийся профиль.
но полночь,
встав, разогнет свою тень и плеснет
сном мне в лицо.
и, наверное, вспомнив Твой голос,
боль постепенно уснет.
2. январская гроза
если бы облака скучали, как люди.
если бы люди затосковали по ветру, как флюгер.
если бы флюгер, теряя полюс, как компас, умер -
даже в таком искривленном пространстве я выжил бы.
мне это просто, любимая -
знаешь, чем выше шпиль
одиночеств - тем постояннее между тобой и мною
(помнишь из математики?) пи
наших молчаний.
впрочем, тем проще и молнии.
3. не смея (пижонское)
а)
проснуться утром живым
вытечь из-под ресниц
заполнить окрест себя
комнаты каждую пядь
вслух припомнить все пять
смертей проснувшихся мной
песчинкою в янтаре
едва приоткрылось око
и все имена из сна
которыми звал Тебя
не смея воскреснуть
до срока
б)
день перейти аки посуху
за руку переведя
тень Твою словно по воздуху
городу бросив медяк
в дом не войти позабыв
вид из окна подожду
может окликнут увы
определять по дождю
жив раскрывать парашют
неба парить над двором
стрелки конвой часов
перевести за порог
радужно-болевой
точно за горизонт
солнце над головой
солнце над головой
в)
целишь губами в висок
гладишь культею ветра
сжав закусив волосок
чуть с сединой чуть светел
рвешь вырываешь белил
меточку не Господню
вбрызнешь остатки сил
выйдешь в февраль в исподнем
суетным словно март
радостным глупым психом:
даже сойти с ума
можно с Тобой красиво
4. день
улицу в плаще теней, немного ветра.
настоявшийся на солнцепеке уксус
летнего полдня. бельэтажи деревьев.
суховато-восторженный, стойкий привкус
грозы. мое тугое покашливанье.
дурашливо-
требовательный
окрик ребенка: "мама! пить".
тамтам
новостройки. цоки твоих каблучков -
запечатываю в конверт облаков.
до вос-тре-бо-ва-ния.
все. если захочешь меня воскресить -
вскрой. я - где-то там.
5. солнечное сплетение
смолкли все -
даже самые гордые голоса,
накричавшись до дрожи,
до пьяной икоты -
обезумевшей птицей,
лишенной надежды, в колокол,
в колокола -
бью и бью, продлевая твой звон, Исакий!
так на водочном горлышке крутишь резьбу
против всех
часовых поясов, измерений, условностей, стрелок -
по-ахматовски - властно, по-бродски - изысканно;
в СССР,
научившийся врать,
продолжаешь накручивать реверс,
словно кисть.
в каждый новый виток и глоток, уложив
столько гребаных снов, подтасовок
и сплетен,
что, прорвавшийся, смех
завершается хрипом - а жизнь,
как младенец, толкается в солнечном
боле- сплетении.
_^_
детективное
я неделю веду охоту
я не то чтоб его люблю
но сегодня не ненавижу
подгоняю весы к нулю
выверяю - он очень книжный
мой двойник - иногда зевоту
вызывают его привычки
беспокойство манерность то
как прикуривает как ищет
проездной по карманам пальто
(в левом внутреннем - сердце, тише)
я к нему не могу отмычку
подобрать - хоть запомнил каждый
непривычно-знакомый жест
так дублер повторит в спектакле
интонацию взгляд клише
нас сроднила настолько слежка
друг за другом что даже тот
кто снимал отпечатки пальцев
идентичными назовет
на курке и отыщет те же
на зубной с мятным вкусом пасте
_^_
изгнанный нежить
1.
так камешек достигает дна:
после трех омовений -
лба в стоячей воспоминаний
рук в проточной мгновений
глаз в горько-соленой изгнаний -
я живу у тебя за дверью -
брожунеухожу - как пленник
заслышу твой голос - передразню как эхо
вчера вот справил маленькое новоселье
читай переехал
с верхней ступеньки лестницы
на предпоследнюю
видишь - я все-таки удаляюсь
но оооочень медленно
2.
ночью (вчера) хотел снять с тебя паука
сжавшейся темноты вцепившейся в твой позвоночник
ведь ты - любимая - знаешь - я - любопытный -
хотел рассмотреть
твои новые крылья
но (стыдно сказать) заплутал в паутине теней
упал запутался словно рыба - и так и лежал
у ног (не помню) то ли кухонной табуретки
то ли гостиного стула
изгнан пока душа - пока душа перепрыгнув
через лежащее тело не проскользнула мимо
легкая не постучалась в небесную канцелярию
чтоб получить свое главное и настоящее имя
_^_
личная джомолунгма (перевал)
после последней вершины -
увидеть лишь небо:
шагнуть в это око, где все земные пути
преломляются, обозримы -
быть
выше птиц
для претерпевших себя непривычно, нелепо -
так же, как знавшему все фобии одиночеств
в присутствии ангелов стра(ш)нно,
а потому -
я закрываю глаза,
но, слыша их голоса за спиной:
открываю, вздыхаю, сажусь и подолгу мну
сигарету меж пальцев, словно больное
колено,
впадаю в детство - мама-мамочка-мама! -
я знаю, что спуск будет долгим и трудным,
долгим
(упасть на спину и тихо лежать, как в кармане у Бога) -
но скоро,
но бледно-
голубоватая слизь заполняет глазной белок,
облака, поднимаясь с земли, опускают на лоб
свою холодную руку -
и падает веко, словно небесная манна.
_^_
свечка
в субботу, в ванной черствую корку будней
вымачиваешь, обдираешь как будто
змеиную кожу - получившийся мякиш,
как мыльную пену, перебираешь, гладишь -
а когда она тает, растворяется, исчезает:
напуганное собой, напуганное свежебелой
инъекцией чистоты - небывалой и не-
выносимой, как ранний, октябрьский снег -
тело
понимает - ангелы отлетели,
твои ангелы отлетели,
а то, что ты теперь понесешь
сравнивать будут с белым -
знающему о себе все - можно доверить и душу.
долго потом стоишь под холодным душем,
долго - кажется целую вечность -
белый, стерильный - нет стеариновый, точно свечка.
_^_
возраст христа
вот когда умиленье становится пыткой
в одночасье сдавая твои города
из него даже дети уходят и сердце
за собой на веревочке тянут - когда
ты свое неуемное съешь любопытство
словно черствую пайку - родительский дар
то к воде примеряя то к крыше то к рельсе
на скамейке очнувшись часа через два
напиваясь бессмысленно страшно бесстыже
обдирая последнее рубище кож
натянувшись в подобие странной улыбки
и пытаясь трезветь - сосчитаешь до ста
рвешь бумагу небес на клочки и ложишься
на асфальт как на брачное ложе под нож
раскаленного солнца - становится зыбкой
отделившая нас от бессмертных черта
и настолько небес придвигается ближе
загрубевшая в белых мозолях пята
что глаза закрывая ты губы оближешь
умиленного сердца сжимая пятак
_^_
итого
дочери
-- Мам, дай-дай-даааааай...
-- Василиса, дочка - что дать: мишку, книжку, конфету, игрушку?
-- Ну, мам............
-- Ох, один Бог знает - чего ты хочешь.
(помолчав):
-- Да и Он, по-моему, сомневается.
Что я любил больше всего?
Сны;
Запах книг в магазине;
Зажмурится сильно-сильно -
И наблюдать как свет,
Вспыхивая под веком,
Мечется
Маленькими человечками;
В детстве:
Смотреть как дед
Свежий зеленый лук
Опускает в соль - ну, а -
Больше всего:
Ночью на кухне, меж чтениями стихов,
Прикурив, долго смотреть в окно,
За которым Ван Гог,
Потягивая абсент, бросает на холст
Пятно
Подсолнуха.
_^_
крибле-крабли-бумс
...остынув, время затаится, не исчезнет,
а затвердеет в камень, в горный известняк,
но разломи его - на почерневшем срезе -
останется неметь, отлившее меня
иным:
так неизвестная вина - твоя - однажды
затерянным, отсроченным письмом
(в нем то, чему названья ты не знаешь,
чему названья нет) - в придуманный твой дом
войдет
и, по-хозяйски развалившись в кресле,
прищурив глаз, запомнит твой испуг,
когда, внезапно рассмеявшись - треснет
и зазвенит монеткой, выпавшей из рук,
твой мир -
и водопад тоски многоголосый,
как тысячи не сбывшихся молитв,
обрушатся, как ураган на остров,
ни капли при паденье не пролив -
когда
под крибле-крабли-бумс сорвет с настенных
часов, как с пьяного шута колпак,
рассвет перемагниченные стрелки
и циферблат останется беспал -
как ду-
элянт, промазавший, стрелявший первым,
к барьеру подойду напуганный и злой -
(подпиливая крошечной пилой
цепочки якорей на каждом нерве) -
мечтая, чтоб, проколотый иглой
луча, воздушный шар дыханья сдулся
чуть позже, чем, взлетевший, натолкнулся
на небо гривенник, подброшенный тобой.
_^_
гражданская война
я бросался в воды всех океанов -
кожа менялась на
на чешую
чешуя на оперение -
больно не было
было странно - волна
ставшая облаком
разбивалась о берег:
любимая
о не вводи меня во искушенье сна
молчания
когда язык к гортани
прилип и жжет -
мы неизбежны как война
до самоистребления до самооправданья
_^_
червяк
От пьянок мой червяк (по умному - гастрит)
проснулся в животе и тянет, сволочь, тянет
кишки куда-то вниз, губу мою кривит
и сигаретный дым не держится в гортани.
Больному месту кот, как страж определен,
и наши взгляды с ним так родственны, так схожи,
что молчаливый наш из кубиков бульон
мы делим на двоих и вздох, как мякиш, крошим.
В мурлыканье его, размеренном как снег,
тону, ложусь на грунт - с пробоиной подлодка -
личинка червяка вскрывается во сне
и бабочкой парит во тьме околоплодной:
закончился запой - и повторилась жизнь,
и мир опять легко в окошке помещался,
а облако в штанах сворачивалось в шиш -
чему, признаться, я почти не удивлялся.
_^_
© Олег Шатыбелко, 2002-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. [О повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...] |
X | Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|