Так царственно сходить с ума, красуясь
Как шут своим дурацким колпаком;
Как желтый фрак (с)носить свое безумье
Шесть дней в неделю; красться босяком
В садах седьмого, сниться маме между
Рожденьем сыновей - нипочему
Такие стыд почувствовать и нежность,
Из дома в полночь выбежав во тьму -
Что, замерев под этой млечной бездной,
Межзвездную, холодную пыльцу
Вдохнув - всю боль свою, тоску и бЕзумь
Принять как очевидный самосуд.
Ухожу, убегаю, съезжаю, смываюсь
От себя, от Тебя. Я так счастлив и рад,
Что сбываюсь, как сказка, как сон - я сбываюсь -
Я срываюсь, как лифт, как в экспрессе стоп-кран.
Так легко, отвратительно искренне лыблюсь,
Что когда сам себя застаю в зеркалах -
Сам себя ненавижу и плавно как рыба
Выплываю за край отраженья, дотла
Прогораю, и свет как ни ищет - не может
Тень мою отыскать. Как корабль радар.
Словно я в этом доме уже невозможен.
Невозможен предельно, как давний кошмар.
Я стою у порога и жду: сам не знаю
То ли слов, то ли знака - не знаю чего!?
Как собака, учуяв неладное с нами -
Полупрах-полуплоть - не хозяин, не гость.
А нас за поворотом ждет не вечность,
а сиплый вскрик мгновения и дверь
в каморку папы Карло, где за печкой
живет сверчок, что тот метрдотель
страны беспечных дураков; не вечность,
а долгое мгновенье полусна:
где даже оправдаться нечем
за краткое присутствие на вече
(иль - тайной вЕчере?).
Поцелуем таким пол-России
зацеловано намертво (всласть) -
запрокинув главу, не осилишь
затаенное чувство припасть -
и глотать, и хрипеть... А напившись -
проследишь: как раскрутит зрачок,
ослепленный внезапною вспышкой,
что юлу, над тобой потолок.
И на шее сомкнув, задохнувшись,
побелевшие пальцы - метнешь
напряженную плоть (словно душу
из нее выбивая), как нож
в наковальню стены. И в другую,
отразившись, как мячик - сглотнешь
быстро кровь. И осядешь, рискуя,
словно пес умереть у нее.
Что жизнь других глупа, пуста - прощать.
Прощать легко, светло, великодушно.
И что своя - увы - бездарна, принимать.
Но как величествен небес дуршлаг
И как прекрасен, проливая скучно
И медленно дожди! Какая благодать!
Как свет протяжен! Дoлог. И хотя
Ни алкоголь, ни правда нас не лечат,
А лишь сажают печень, создают врагов -
Я стал сентиментален и котят
Подолгу глажу, встретив на крылечке
У дома утром, обещаю молоком
В который раз их напоить. Но блиц
Мой скор и суетлив. Что априори
Я - пересмешник, шут. Но я еще молюсь
За всех, кто смел не превратиться в птиц,
А спал на дне бушующего моря,
В ладони жемчуг сердца пряча, как моллюск.