Море зеленое, море спокойное, море.
Трепетом нежным шевелятся вольные воды.
Болью далекой становится старое горе
Возле бездонных глубин необъятной свободы.
Волны седые ласкают привычную сушу,
Парус далекий качается праздничным флагом.
Тропы бесцельные водят усталую душу
Вдоль бесконечного берега медленным шагом.
Серое время течет сквозь гОрода моего берегА.
Мой Элизий за широтой. Облака висят возле шпиля.
Воздух пахнет водой. Площадь, дворец, река.
Герои твоих легенд пришли, остались, застыли.
Время текло, текло... Город вышел из берегов.
Не сказать, не забыть, не вспомнить. В названиях мало толка.
Стрелки залижут всех. Теперь на шкале веков
Карета-конка-метро, цилиндр-картуз-бейсболка.
Память о нашем времени берегу в других городах
И среди строк и мыслей будущих, настоящих, бывших
Брожу по твоим проспектам, гуляю в твоих садах,
Где ярче живущих тел тени тебя любивших.
Я их впервые повстречал тогда у входа,
Хотя и знал уже давно их имена.
Мы принесли руно, пшеницу и гранат.
И вместе поняли - кому. Проходят годы,
Мир разделяется на "раньше" и "потом".
Проходят годы, а со мной под старым небом
Тепло овчины, сладость сока, сытость хлеба
И брызги алого на бело-золотом.
Жизнь моя наяву... Ветерок наверху в окне.
Истекает день, облака горят, фонари плывут.
Тень ресниц на стене. Это, наверно, я.
Части тела нашли места, привыкают.
Сон у памяти крадет слова, у глаз - цвета.
Вдох. Вдоль тела гудит свобода. Выдох.
Сердце. Вдох. Раз-два, до конца завода
Бьется. Выдох. Что ему остается?..
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
